— А от вашего дяди?
— Дался тебе мой дядя, — поморщилась волшебница. — Какой же ты скучный сегодня… Ты меня утомляешь, а я и так устала.
Саймон поднялся, не сводя с королевы глаз.
— Полагаю, новый мальчик, который спит сейчас в вашей спальне, послужит отличным развлечением, Ваше Величество.
— Ты думаешь? — равнодушно отозвалась волшебница. — Сомневаюсь. Иди, Саймон, иди. Тебе тоже нужно отдохнуть… Хороших снов.
Волшебник, уже взявшийся за дверную ручку, вздрогнул. Медленно обернулся. Королева поймала его взгляд и вымученно улыбнулась.
— И вам, Ваше Величество.
— Ты мне поможешь? — шепнула волшебница, когда дверь за ним закрылась. — Я могу на тебя положиться?
И сама себе усмехнулась в ответ.
* * *Окульский лазутчик не пошевелился, когда волшебница встала на колени у его ног. Не вздрогнул, когда она взяла его руку и медленно подняла безвольные холодные пальцы.
— Глупый, глупый, — шептала королева, сжимая его ладонь, — глупый.
Стеклянные глаза смотрели вникуда, даже когда волшебница прижалась щекой к щеке юноши. Обнимая, шепнула на ухо:
— Ты был единственным живым среди всех, кого я здесь знала. За исключением Саймона. И ты прав, бесконечно прав, мы все гниём уже давно, и мой свихнувшийся дядя здесь ни при чём. Всё началось ещё полтысячи лет назад, когда мои предки и предки Алена заключили тот безумный договор о счастье взамен свободы. Ты видел, как они счастливы, да? — волшебница грустно улыбнулась. — Тебе не стоило в это вмешиваться, глупенький, глупенький человек. Теперь видишь, что бывает, когда пытаешься встать один против всех?
Юноша молчал. Волшебница отпрянула. Положила дрожащие руки ему на плечи и с силой тряхнула.
— Посмотри на меня!
Голова окульца мотнулась, ударившись о спинку кресла.
— Он выжег тебя, — выдохнула волшебница, заглядывая в стеклянные глаза, — до тла. Ты меня не слышишь. Ты меня больше не слышишь…
— Госпожа?
Королева резко обернулась, встретившись взглядом с золотоволосым, красивым, как картинка, юношей в форме гвардейца Хрустального дворца.
— Моя госпожа, — в глазах гвардейца была бездна обожания, — моя госпожа, — повторил он, рухнув на колени. — Прошу вас…
Что именно он просит, волшебница знала доподлинно. Канцлер вкладывал в головы её игрушек одни и те же слова — как заведённый механизм, они повторялись снова и снова. Неприятно резануло воспоминание, в котором лежащий на кровати обнажённый окулец говорил их — такой же пустой тогда, как и все они.
Для разнообразия её новый «мальчик» хотя бы был одет. И гвардеец. Ну конечно же.
— …чем я могу вам служить?
— Встань.
Королева долго, придирчиво рассматривала красавца, пряча дрожащие руки за спиной.
— Здоровый, — пробормотала она, наконец. — Сильный. Тебя хватит на год или два. Да?
Гвардеец истово закивал, и волшебница рассмеялась. Кивнула на окульца.
— Понесёшь его. Идём.
Потом, уже в подземелье королева усадила окульца у стены неподалёку от кристалла, а гвардеец лёг на жертвенник.
— Ты знаешь, как убивать вот этим? — поинтересовалась королева, показав красиво возлежащему на камне юноше ритуальный кинжал.
Гвардеец расплылся в счастливой улыбке: он может угодить госпоже, да, он знает, как.
— Хорошо, — кивнула волшебница, вкладывая в его руку кинжал. — Следи за мной. Когда я лягу в кристалл, ты должен перерезать себе горло. Быстро. Ты сделаешь это? Для меня.
— Да, госпожа, — влюблённо шепнул юноша.
Королева улыбнулась. Когда-то канцлер в приватной беседе с отцом Алена уверял, что бояться нечего, Её Величество никогда не сможет серьёзно навредить его сыну: рука не поднимется. Она даже ритуальное убийство совершить не способна: слишком чувствительная. Ещё тогда у королевы мелькнула мысль: зачем же убивать самой? Малодушная была мысль, вполне достойная мага.
Оставив гвардейца, королева медленно, словно ступая по льду, приблизилась к кристаллу. Закрыла глаза и дрожащим голосом выдохнула:
— Ты здесь?
Тишина. Королева облизала пересохшие губы, подняла руки… Опустила. Покачала головой, отворачиваясь. И уткнулась взглядом в равнодушно глядящего перед собой окульца. Вздохнула поглубже и шагнула к нему. Снова опустилась на колени.
— Ты меня не слышишь, — пробормотала она, — поэтому я могу сказать: я боюсь. И… это не ради тебя. Ты, наверное, был бы против — если бы меня, конечно, интересовало твоё мнение. Но ты же не можешь, — она улыбнулась, — мне запретить. А на самом деле… Я просто устала. Я смертельно устала… И… и ещё. Меня зовут Лианна, — шепнула она, подаваясь к юноше и целуя его губы. — Робин.
Кристалл вспыхнул чуть ярче, когда она вернулась. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, волшебница посмотрела на своё отражение. Медленно пальцы её и отражения соприкоснулись.
— Иди ко мне, — грустно улыбнувшись, шепнула королева.
Отражение преломилось, сливаясь с настоящей королевой. Ярко вспыхнул кристалл.
На жертвеннике, всё ещё блаженно улыбаясь, гвардеец прижал кинжал к горлу…
Вся Кармина хорошо спала той ночью. И видела живые, яркие сны.
* * *2-й день Золотого сезона, 1572 год династии Кармин-теру,
Королевство Кармина
Принц Элиас!
Прошу извинить меня за фамильярный тон: мне показалось, что предмет, о котором пойдёт речь, затрагивает не только интересы Кармины и Окулы, но и нашу с вами жизнь. Только поэтому я беру на себя смелость писать вам лично, и не чинясь.
Возможно, вы уже догадываетесь, что речь идёт о вашем компаньоне Робине. Если мои догадки верны, вы были с ним близки, возможно, даже имела места дружба. Если это так, я прошу вас прибыть в Кармину (в полночь, считая от дня, когда до вас дойдёт это письмо, с последним ударом часов подумайте о Робине или Кармине, и портал перенесёт вас в мои покои). Я заверяю вас, что вашей безопасности ничто угрожать не будет.
68-ая королева
династии Кармин-теру
* * *— Ваше Высочество.
Высокий плотный мужчина с крупными чертами лица, больше напоминающий кузнеца, чем принца, резко обернулся, сжимая рукоять меча.
— Кто вы? Я ждал…
— Её Величество отдыхает, — поклонился волшебник. — Там, — он кивнул на украшенную серебряными рисунками дверь. — Мы можем поговорить здесь. Я секретарь Её Величества…
— Саймон, — кивнул принц, отпуская меч.
Волшебник, казавшийся по сравнению с окульцем хрупкой статуэткой, удивлённо вскинул брови. Потом усмехнулся и указал
