Как и раньше, громолом начал тереть ладонью по земле, пытаясь размозжить Адолина о камни. Принц повис на пальце, чувствуя, как поднимается над улицей на несколько дюймов. Звук был ужасный – Адолин как будто очутился внутри оползня.
Как только громолом закончил взмах, Адолин спрыгнул, вскинул Майю, держа ее обеими руками, и рассек палец. Чудовище испустило гневный громовой рокот и отдернуло руку. Кончик уцелевшего пальца задел Адолина, и его отбросило назад.
Боль!
Она ударила его, словно молния. Он упал и покатился по земле, но боль была такой мучительной, что Адолин этого почти не заметил. Остановившись, он закашлялся и задрожал, его тело свело судорогой.
Буря. Буря, буря, буря, ну что за буря… Он зажмурился от боли. Адолин… слишком привык к своей неуязвимости в доспехе. Но тот остался в Уритиру или, как он надеялся, вскоре должен был прибыть в Тайлен на Гавале – тот мог надевать доспех вместо Адолина.
Принц каким-то образом сумел подняться, и каждое движение вызывало всплеск мучительной боли в груди. Сломал ребро? Что ж, по крайней мере, руки и ноги ему служат.
Надо пошевеливаться. Тварь все еще у него за спиной.
«Один».
Дорогу впереди загораживали обломки рухнувшего здания.
«Два».
Он захромал направо – к выступу, за которым простирался нижний ярус домов.
«Три. Четыре».
Громолом издал трубный возглас и двинулся следом, сотрясая землю с каждым шагом.
«Пять. Шесть».
Он слышал за спиной каменный скрежет.
Он упал на колени.
«Семь».
«Майя! – подумал он действительно в отчаянии. – Прошу тебя!»
К счастью, когда Адолин поднял руки, клинок материализовался. Он вонзил лезвие в скальную стену, направив острие вбок, а не вниз, затем свалился с края, держась за рукоять. Кулак громолома снова опустился, круша камень. Адолин повис на рукояти Майи футах в десяти над крышами нижнего яруса.
Принц стиснул зубы – локоть болел достаточно сильно, чтобы выступили слезы. Но как только громолом увел руку в сторону, Адолин схватился за край обрыва и вытащил Майю из камня. Потянулся вниз и вонзил ее снова, потом отпустил руку и повис на рукояти вновь, чтобы через мгновение отпустить клинок и пролететь остаток расстояния до крыши.
Ногу пронзила боль. Он рухнул на крышу со слезами на глазах. Пока приходил в себя, мучительно страдая, ему что-то почудилось – некий отголосок… паники. Он вынудил себя перекатиться в сторону, и мимо пронесся Сплавленный, едва не задев Адолина копьем.
«Мне нужно… оружие…»
Он снова начал отсчет и, шатаясь, встал на колени. Но громолом появился над краем верхнего яруса, а потом опустил обрубок ноги прямо в центр каменной крыши, на которой лежал принц.
Адолин провалился в комнату посреди каменных обломков и пыли, сильно ударился об пол, и вокруг него с грохотом посыпались куски крыши.
Все почернело. Он попытался втянуть воздух, но мышцы отказались совершать нужные движения. Принц мог лишь тихо стонать. Часть его осознавала звуки, которые раздались, когда громолом вытащил искалеченную ногу из руин дома. Он ждал, что тварь его раздавит, но когда зрение постепенно вернулось, стало понятно, что громолом спустился с верхнего яруса на улицу рядом.
По крайней мере… по крайней мере, чудище не продолжило путь к Клятвенным вратам.
Адолин пошевелился. С него посыпалась каменная крошка от разрушенной крыши. Лицо и руки кровоточили от сотни царапин. Он восстановил дыхание, ахнул от боли и попытался встать, но его нога… Преисподняя, до чего же больно.
Майя коснулась его разума.
– Я пытаюсь встать, – выдавил он сквозь зубы. – Дай мне секунду. Шквальную секунду. – С ним случился еще один приступ кашля, а потом он наконец-то скатился с кучи обломков. Адолин выполз на улицу, отчасти ожидая увидеть там Скара и Дрехи, которые помогли бы ему подняться. Буря свидетельница, как же не хватало этих мостовиков!
Улица вокруг была пуста, хотя на перекрестке футах в двадцати столпились люди, пытаясь пробиться туда, где безопасно. Они кричали от страха. Если Адолин побежит, громолом последует за ним. Тварь уже доказала, что полна решимости уничтожить его.
Он ухмыльнулся зависшему над улицей чудовищу и поднялся, держась за стену дома, сквозь крышу которого провалился. Майя упала в подставленную ладонь. Хоть сам Адолин был покрыт пылью, она сияла по-прежнему ярко.
Принц выпрямился, а потом, держа Майю обеими руками, все еще влажными от крови, принял стойку камня. Непоколебимую стойку.
– Иди и достань меня, ублюдок, – прошептал он.
– Адолин? – раздался позади знакомый голос. – Клянусь бурей! Что ты творишь?!
Адолин вздрогнул и бросил взгляд через плечо. Светящаяся фигура протолкалась сквозь толпу и вышла на его улицу. Это был Ренарин – с осколочным клинком, в незапятнанном мундире Четвертого моста.
«А ты не спешил».
Когда брат приблизился, громолом, как ни странно, сделал шаг назад, словно… испугался. Что ж, это может помочь. Адолин стиснул зубы, пытаясь справиться с мучительной болью. Он пошатнулся, но устоял.
– Ладно, давай…
– Не будь таким безрассудным! – Ренарин схватил его за руку. Исцеляющая сила вспыхнула и прошла сквозь Адолина, словно холодная вода по венам, вынудив боль отступить.
– Но…
– Уходи отсюда, – с нажимом сказал Ренарин. – На тебе нет брони. Ты можешь погибнуть, сражаясь с этим существом!
– Но…
– Адолин, я справлюсь. Иди! Прошу тебя.
Адолин попятился. Он никогда не слышал такой силы в речах Ренарина – это было едва ли не удивительнее монстра. Принц испытал потрясение при виде того, как младший брат кинулся в атаку на эту тварь.
Сверху с грохотом спустился Хрдалм – шлем треснул, но в остальном был в порядке. Он потерял молот, зато прихватил копье одного из Сплавленных, и кулак его доспеха был покрыт кровью.
Ренарин! У него же нет доспеха. Как…
Ладонь громолома обрушилась на Ренарина, раздавив его. Адолин закричал, но осколочный клинок его брата прорезал ладонь, а потом отделил кисть от запястья.
Громолом гневно затрубил, а Ренарин выбрался из обломков, в которые превратилась отсеченная кисть. Похоже, брат Адолина исцелялся быстрее Каладина или Шаллан, как будто оказаться раздавленным для него – совершенный пустяк!
– Отлично! – воскликнул Хрдалм, смеясь внутри своего шлема. – Ты отдыхай. Ладно?
Адолин кивнул, сдержав стон боли. Помощь Ренарина исцелила его,
