Ритмы сходили с ума внутри ее, сливаясь и сражаясь друг с другом. Часть ритма страстного желания слилась с ритмом ярости, а потом – с ритмом насмешки.
Она прошла мимо Сплавленных, которые спорили о том, как быть теперь, когда Вражда отстранился. Надо ли посылать паршунов на битву? Нельзя было управлять людьми, которых поглотил один из Несотворенных.
Ритмы перемешались.
Мучения. Тщеславие. Разрушение. Утрата…
«Вот! – решила Венли. – Хватайся за него!»
Она настроилась на ритм утраты. Венли в отчаянии слилась с этим мрачным ритмом, на который настраивалась, чтобы вспомнить тех, кого потеряла. Тех, кто ушел.
Тимбре загудела в том же ритме. Почему это прозвучало как-то иначе, чем раньше? Вибрации Тимбре пронзали все существо Венли.
Утрата. Что Венли утратила?
Она тосковала о том времени, когда ее заботило нечто иное, кроме власти. Знание, милость высших, формы, богатство – теперь ничто из этого не казалось ей желанным. Где же она совершила ошибку?
Тимбре продолжала вибрировать. Венли упала на колени. В холодном камне отражались сверкающие в вышине молнии, красные и яркие.
Но ее собственные глаза… она видела свои глаза в полированной влажной поверхности камня.
В них не было даже намека на красное.
– Жизнь… – прошептала она.
Король алети обратился к ней. Далинар Холин, человек, чьего брата они убили. Но он все равно заговорил с ней из колонны спренов славы.
Ты можешь измениться.
– Жизнь прежде смерти.
Ты можешь стать лучше.
– Сила прежде… прежде слабости…
У меня ведь получилось.
– Путь…
Кто-то грубо схватил Венли и развернул ее, бросив оземь. Сплавленный в форме, которая позволяла отращивать панцирный доспех вроде осколочного. Он окинул Венли взглядом с головы до ног, и на миг она запаниковала, решив, что ее сейчас убьют.
Сплавленный схватил ее кошель – тот самый, в котором пряталась Тимбре. Она закричала и вцепилась в его руки, но он ее отшвырнул и разорвал кошель.
Потом вывернул наизнанку.
– Я готов был поклясться… – проговорил он на их языке и отбросил кошель. – Ты не подчинилась Слову Стремления. Ты не атаковала врага, когда было приказано.
– Я… я испугалась, – забормотала Венли. – Я слаба.
– Ты не можешь быть слабой, служа ему. Ты должна выбрать, кому служишь.
– Я выбираю, – подтвердила она, а потом перешла на крик. – Я выбираю!
Он кивнул, явно впечатленный ее пылом, а потом с гордым видом прошествовал обратно на поле боя.
Венли с трудом поднялась и пошла к одному из кораблей. По трапу взбиралась, еле волоча ноги, но почему-то чувствовала себя свежее и бодрее, чем была очень долгое время.
В ее разуме играл ритм радости. Один из старых ритмов, которым ее народ научился давным-давно – после того, как он отказался от своих богов.
Тимбре пульсировала… внутри. В светсердце Венли.
– Я все еще ношу одну из их форм. В моем светсердце был спрен пустоты. Как?..
Тимбре забилась в ритме решимости.
– Что ты сделала?! – зашипела Венли, останавливаясь посреди палубы.
Снова ритм решимости.
– Но как же ты… – Она осеклась, ссутулилась и продолжила, понизив голос. – Как ты можешь удерживать спрена пустоты в плену?
Тимбре внутри ее забилась в ритме победы. Венли поспешила в каюту. Какой-то паршун попытался преградить ей путь, но она сердитым взглядом вынудила его отступить, а потом вытащила рубиновую сферу из его фонаря и, войдя, заперлась изнутри.
В каюте Венли подняла сферу и с колотящимся сердцем выпила ее буресвет. Ее кожа начала излучать мягкое белое сияние.
– Путь прежде цели.
Адолин оказался лицом к лицу с фигурой в блестящем черном осколочном доспехе, с большим молотом, прикрепленным к спине. На шлеме были стилизованные ножеподобные брови, изгибающиеся назад, а края броневых пластин покрывал узор в виде треугольных чешуек. «Квадерлн», – подумал он, припоминая список тайленских осколков. Это переводилось приблизительно как «панцирь Ква».
– Ты Тшадр? – попробовал догадаться Адолин.
– Нет, Хрдалм, – ответил осколочник с сильным тайленским акцентом. – Тшадр защищает Судебную площадь. Я пришел остановить чудовище.
Адолин кивнул. Тварь снаружи издала гневный крик, столкнувшись с выжившими тайленскими бойцами.
– Надо выйти и помочь им, – сказал Адолин. – Сможешь отвлечь чудовище? Мой клинок его режет, а ты способен выдерживать удары.
– Да, – согласился Хрдалм. – Да, хорошо.
Адолин быстро помог осколочнику отцепить молот. Хрдалм взвесил его в руке и указал на окно.
– Ступай туда.
Адолин кивнул и подождал у окна, пока тайленец вылетел на улицу и побежал прямо на громолома, издавая боевой клич. Когда тварь повернулась к Хрдалму, Адолин выскочил в окно и бросился вокруг дома.
Два летающих Сплавленных спикировали позади Хрдалма и, ударив его копьями в спину, швырнули вперед. Он упал лицом вниз, и броня заскрежетала о камни. Алети метнулся к ноге громолома, но существо, не обратив никакого внимания на Хрдалма, сосредоточилось на нем и ударило ладонью по земле неподалеку, вынудив Адолина отпрянуть.
Хрдалм встал, но один из Сплавленных спикировал и вновь сбил его с ног. Другая приземлилась ему на грудь и начала колотить молотом по шлему, и тот пошел трещинами. Когда Хрдалм попытался схватить ее и отшвырнуть, другой слетел и копьем пришпилил его руку к земле. Преисподняя!
– Ну ладно, Майя, – решил Адолин. – Мы это отрабатывали.
Он завертелся вокруг своей оси и швырнул осколочный клинок, который описал в воздухе сверкающую дугу, прежде чем вонзиться в Сплавленную на груди Хрдалма и проткнуть ее насквозь. Из ее глазниц поднялся черный дым, когда глаза сгорели.
Хрдалм сел, отшвырнул второго Сплавленного ударом кулака в осколочной броне. Повернулся к убитой, а потом посмотрел на Адолина, и в его позе читалось изумление.
Громолом издал вопль, и от звуковой волны по всей улице задребезжали каменные осколки. Адолин сглотнул, а потом метнулся прочь, отсчитывая удары сердца. Монстр с грохотом ринулся по улице вслед за ним. Принц резко остановился перед большой грудой обломков. Вот буря, побежал не туда.
Он вскрикнул и повернулся. Десять! Майя вновь была у него.
Громолом высился над ним. Он хлопнул ладонью, но Адолин сумел проскользнуть между двумя пальцами. Когда ладонь обрушилась на землю, алети прыгнул, стараясь, чтобы его не сбило с ног. Он ухватился за
