Тем не менее благодаря твердой воле и пониманию того, что ей нужно, Ясна творила ступеньки у себя под ногами. Она достигла верха стены и нашла там мать с королевой Фэн и несколькими солдатами. Они устроили командный пункт на одном из старых сторожевых постов. Снаружи собрались солдаты с пиками, устремленными к небу на случай появления Сплавленных.
«Вот же буря!..»
Ясна пробежала по стене, обозревая развернувшееся внизу сражение между иллюзиями и людьми. Шаллан стояла поодаль; большинство сфер вокруг нее уже опустели. Она сжигала буресвет с ужасающей скоростью.
– Плохо? – спросила она Айвори.
– Так и есть, – отозвался спрен с ее воротника. – Так и есть.
– Мама, – позвала Ясна, подойдя туда, где Фэн и Навани стояли возле сторожевого поста. – Надо сплотить войска в городе и расправиться с врагами внутри.
– Мы над этим работаем, – сообщила Навани. – Но… Ясна! Сверху…
Ясна рассеянно взмахнула рукой, не оборачиваясь, и сотворила стену из черной смолы. Сплавленный врезался в нее, и принцесса духозакляла искру, отчего тварь вспыхнула, испуская ужасный дым, вопя и дергаясь.
Остаток смолы Ясна превратила в дым и продолжила идти вперед.
– Мы должны воспользоваться преимуществом, которое предоставил отвлекающий маневр Сияющей Шаллан, и очистить город Тайлен. Иначе, когда нас снова атакуют извне, наше внимание будет разделено.
– Извне? – переспросила Фэн. – Но стена починена, и… Клянусь бурей! Светлость!
Ясна отошла в сторону, не глядя, когда второй Сплавленный спикировал, – движение спренов в Шейдсмаре позволяло ей судить, где он находится. Она замахнулась рукой на тварь. Айвори появился и рассек голову Сплавленного, когда тот пролетал мимо, и труп с выгоревшими глазами камнем рухнул вдоль стены.
– Врага, – продолжила Ясна, – не остановит стена, поскольку светлость Шаллан уже использовала почти все сферы, которые зарядил дядя Далинар. Мой буресвет тоже почти закончился. Мы должны быть готовы удерживать эту позицию обычными средствами.
– Но ведь у врага недостаточно солдат, чтобы… – начал консорт Фэн, но осекся, когда Ясна указала Айвори, который услужливо возник опять в виде клинка, на ожидающие войска паршунов. Ни зависшая над полем красная дымка, ни проблески молний не мешали разглядеть красные огоньки, которые уже загорались в глазах паршунов.
– Мы должны быть готовы удерживать эту стену столько времени, сколько понадобится, чтобы из Уритиру прибыло подкрепление. Где Ренарин? Разве ему не велели справиться с громоломом?
– Один из моих солдат доложил, что видел его, – сообщила Фэн. – Его замедлили толпы. Принц Адолин выразил намерение помочь.
– Отлично. Пусть кузены этим занимаются, а я сама попробую что-нибудь сделать, чтобы моя подопечная не погибла.
Сзет крутился и вертелся между пятью атакующими Сплавленными, держа в левой руке большой тусклый рубин, а в правой – меч в ножнах. Он пытался приблизиться к Далинару в красном тумане, но враги отрезали его, и пришлось повернуть на восток.
Он перемахнул через отремонтированную стену и понесся сквозь город, в конце концов пролетев мимо каменного чудовища. Оно швырнуло в воздух нескольких солдат, и какой-то миг они летели рядом с Сзетом.
Сзет направил себя к земле, нырнул к городским улицам. Позади него Сплавленные рассеялись, чтобы обогнуть монстра, и ринулись следом. Шинец влетел в дверной проем маленького дома и услышал глухой удар над головой, где труп солдата упал на крышу, потом выскочил через заднюю дверь и бросил плетение вверх, едва избежав столкновения со зданием по другую сторону улицы.
– Меч-ними, как считаешь, я должен был спасти этих солдат? – спросил Сзет. – Я же теперь Сияющий.
Думаю, если бы они хотели спастись, то полетали бы, как ты, а не падали.
В словах меча таилась замысловатая головоломка, над которой не было возможности поразмыслить. Сплавленные оказались проворными и умелыми. Шинец вилял по улицам, но преследователи не отставали. Он развернулся, покинул Древний округ и помчался к стене, пытаясь вновь прорваться к Далинару. К несчастью, один отряд врагов преградил ему путь. Остальные поджимали сзади.
Кажется, нас загнали в угол, – заметил меч. – Пришло время драться, верно? Умереть, забрав с собой как можно больше врагов? Я готов. Давай это сделаем. Я готов стать благородной жертвой.
Нет. Он не победит, погибнув.
Сзет швырнул самосвет так далеко, как только смог.
Сплавленные метнулись за ним, и у Сзета открылся путь к бегству. Он спикировал к полю, где сферы блестели словно звезды. Втянул полной грудью буресвет, потом заметил Крадунью – она ждала посреди сражающихся фантомов и замерших в ожидании паршунов.
Сзет легко приземлился возле нее:
– Я не справился с этим бременем.
– Ну и ладно. Твое странное лицо и без того тяжелое бремя для одного человека.
– Твои слова мудры. – Он кивнул.
Крадунья закатила глаза:
– Ты прав, меч. С ним не очень-то весело, да?
Я все равно считаю, что он клевый.
Сзет не знал этого слова, но Крадунья сдавленно фыркнула, и меч издал тот же звук.
– Мы не выполнили приказ Черного Шипа, – огрызнулся Сзет, и с его губ сорвалось облачко буресвета. – Я не смог продержаться впереди Сплавленных достаточно долго, чтобы принести камень нашему хозяину.
– Да, я видела, – буркнула Крадунья. – Но у меня есть идея. Люди всегда охотятся за вещами, но им не очень нравятся сами вещи – им просто нравится ими владеть.
– Эти слова… не так мудры. Что ты имеешь в виду?
– Все просто. Лучший способ ограбить кого-то – сделать так, чтобы он уверился, будто все в порядке…
Шаллан крепко держала Вуаль и Сияющую за руки.
Она давно опустилась на колени, устремив взгляд вперед, и из ее глаз текли слезы. Она так напряглась, что даже скрипела зубами. Шаллан сотворила тысячи иллюзий. Каждая… каждая была ею.
Частью ее разума.
Частью ее души.
Вражда наполнил солдат такой жаждой крови, что им было наплевать, что Шаллан подсовывает им иллюзии, – они просто хотели сражаться. Так что она устроила им битву, и каким-то образом ее иллюзии не рассеивались, встречая вражеские удары. Она подумала, что, наверное, сочетает духозаклинание со светоплетением.
Враги выли и пели, наслаждаясь схваткой. Она залила землю красным и забрызгала солдат кровью, которая казалась настоящей. Девушка услаждала их слух криками раненых и умирающих, звоном мечей и треском костей.
Она втянула их в фальшивую реальность, и солдаты ею упивались, лакомились иллюзией.
