Вот буря… а ведь ей становилось по-настоящему плохо. Она выпила четыре кружки, да, но ведь это были маленькие кружки. Шаллан моргнула и повернулась.
Комната закружилась, превратившись в размытое пятно, и Шаллан со стоном опустила голову на стол.
Вышибала рядом с нею вздохнул.
– Джор, мне стоило предупредить, что ты зря тратишь время, – сказала барменша. – Она вырубится, не пройдет и часа. Интересно, что она пытается забыть…
– Она просто наслаждается коротким отдыхом, – возразил Джор.
– Ну да, ну да. С таким-то взглядом? Не сомневаюсь, что так оно и есть.
Барменша занялась своими делами.
– Эй, – сказал Джор и тихонько пихнул Шаллан. – Где ты живешь? Я вызову паланкин, чтобы отвезти тебя домой. Слышишь? Тебе надо уйти, пока еще не слишком поздно. Я знаю носильщиков, которым можно доверять.
– Еще… ничуточки не поздно… – пробормотала Шаллан.
– Достаточно поздно, – возразил Джор. – Это место бывает опасным.
– Да ла-а-адно? – протянула Шаллан, и внутри ее мелькнуло какое-то воспоминание. – Тут что, кого-то пырнули?
– К сожалению, – подтвердил Джор.
– Расскажешь?..
– Прямо здесь такого не случалось, по крайней мере пока.
– А где? Я же… я буду держаться подальше… – проговорила Шаллан.
– Во Всехном переулке, – сообщил он. – Не суйся туда. Кого-то зарезали позади одной из таверн всего лишь вчера вечером.
– Очень… очень странно.
– Ага. Ты меня поняла? – Джор вздрогнул.
Шаллан встала, чтобы уйти, но комната перевернулась, и она обнаружила, что сползает на пол, держась за табурет. Джор попытался ее поймать, но она с глухим ударом упала на пол и ушибла локоть о каменные плиты. И тотчас же втянула немного буресвета, чтобы справиться с болью.
Облако вокруг ее разума немедленно рассеялось, и кружение перед глазами прекратилось. Опьянение как рукой сняло!
Она моргнула. «Ух ты!» Встала без помощи Джора, отряхнула плащ и убрала волосы с лица.
– Спасибо, – бросила она. – Именно эти сведения мне и требовались. Хозяйка, мы в расчете?
Барменша повернулась и застыла, глядя на Шаллан и не замечая, что кружка, в которую она наливала какую-то жидкость, уже переполнилась.
Шаллан взяла свою кружку, опрокинула ее и вытряхнула в рот последние капли.
– Хорошее пойло, – заметила она. – Джор, спасибо за беседу.
Она положила сферу на ящики в качестве чаевых, натянула шляпу и ласково похлопала Джора по щеке, прежде чем твердым шагом выйти из палатки.
– Буреотец! – воскликнул позади нее Джор. – Получается, меня только что обдурили?
Снаружи все еще было многолюдно, что напомнило ей о Харбранте с его полуночными рынками. Вполне логично. В эти коридоры не проникал ни солнечный свет, ни лунный; было легко забыть о времени. Кроме того, если у большинства гражданских нашлась куча работы по обустройству быта, то у многих солдат, наоборот, появилось свободное время, поскольку им уже не нужно было отправляться в вылазки на плато.
Шаллан поспрашивала встречных и разузнала, в какой стороне находится Всехный переулок.
– Буресвет меня протрезвил, – сообщила она Узору, который забрался вверх по плащу и теперь покрыл узором ее воротник, перегнувшись напополам.
– Исцелил от яда.
– Это будет полезно.
– Мм. Я думал, ты рассердишься. Ты ведь намеренно выпила яд?
– Да, но я не хотела опьянеть.
Он растерянно зажужжал:
– Тогда зачем ты его пила?
– Это сложно. – Шаллан вздохнула. – У меня не очень-то получилось.
– Опьянеть? Мм. Ты приложила много усилий.
– И как только я опьянела, я утратила контроль и Вуаль ускользнула от меня.
– Вуаль – всего лишь маска.
Нет. Вуаль была женщиной, которая не хихикала, опьянев, и не скулила, обмахивая рот растопыренными пальцами, когда выпивка оказывалась слишком крепкой для нее. Она никогда не вела себя как глупый подросток. Вуаль не росла вдали от всех, почти в четырех стенах, пока не сошла с ума и не убила свою семью.
Шаллан застыла, охваченная внезапной тревогой:
– Узор, мои братья. Я же их не убила, правда?
– Что?
– Я говорила с Балатом через даль-перо, – пробормотала Шаллан, прижав ладонь ко лбу. – Но… я уже освоила светоплетение… пусть даже сама этого не понимала до конца. Я могла все выдумать. Каждое сообщение от него. Мои собственные воспоминания…
– Шаллан, – обеспокоенно проговорил Узор, – нет. Они живы. Твои братья живы. Мрейз сказал, что он их спас. Они едут сюда. Это не обман. – Его голос сделался тоньше. – Разве ты этого не видишь?
Она опять стала Вуалью, и боль утихла.
– Да. Конечно вижу.
Она снова двинулась вперед.
– Шаллан, мм… есть что-то неправильное в тех обманах, которые ты помещаешь поверх себя. Я не понимаю, в чем дело.
– Мне просто нужно забраться поглубже, – прошептала она. – Я не могу быть Вуалью только на поверхности.
Узор загудел, издавая тихую, тревожную вибрацию – в быстром темпе, высокого тона. Вуаль шикнула на него, когда они достигли Всехного переулка. Странное название для таверны, но она видала и более странные. Это на самом деле был не переулок, но пять разноцветных палаток, сшитых воедино. Они тускло светились изнутри.
У входа стоял вышибала, низенький и крепкий, со шрамом, который начинался на щеке, пересекал лоб и уходил под волосы. Он окинул Вуаль придирчивым взглядом, но не остановил, и она легким, уверенным шагом вошла в палатку. Пахло хуже, чем в предыдущей пивной, потому что внутри собралось много пьяных посетителей. Палатки сшили так, чтобы создать отгороженные уголки, темные закутки, и в некоторых виднелись столы и стулья вместо ящиков. Местные завсегдатаи носили не простую одежду работяг, но кожу и расстегнутые военные пиджаки.
«Одновременно богаче предыдущей таверны, – подумала Вуаль, – и ниже ее».
Она пробралась через комнату, которая – несмотря на масляные лампы на некоторых столах – была слабо освещена. «Барная стойка» оказалась доской, которую уложили на ящики и накинули сверху тряпку, ниспадающую складками. Несколько человек ждали выпивку; Вуаль их проигнорировала.
– Что у вас тут самое крепкое? – спросила она бармена, толстяка в такаме. Он мог бы оказаться светлоглазым. Сумак не позволял определить наверняка.
Он окинул ее взглядом с головы до ног:
– Веденский сапфир, один бочонок.
– Ага, – сухо проговорила Вуаль. – Если мне понадобится вода, я пойду к колодцу. У тебя точно должно быть что-то покрепче.
Бармен усмехнулся, потом сунул руку куда-то позади себя и достал кувшин с прозрачной жидкостью, без
