Стычка у кассы – толстый, растрепанный и, похоже, пьяный человек громко вопит на служащего кассы, стоящего с каменным, невозмутимым лицом. В руках служащего короткая дубинка. Возможно, только это обстоятельство останавливает толстяка, не дает ему решиться на более жесткие действия. Обычная сцена, ничего нового. Каждый раз, после каждого боя находится проигравший, мечтающий оспорить результаты своей ставки.
Драки на трибунах – не редкость. Скорее правило. Кроме официального тотализатора, существует и подпольный, «свойский». Люди бьются об заклад, а когда приходит пора расплатиться – расплачиваются сталью и кровью. Ничего нового под солнцем, совсем ничего!
Вожак вдруг пришел в хорошее настроение. Да, он ничего не выиграл. Но деньги все-таки вернул! Ну… почти все вернул. Осталась ерунда!
Пришлось немного подождать, чтобы схлынула основная толпа, и только тогда он пошел к кассе. Забрал свои векселя, получил векселя Арены. Да, точно! Стопроцентный выигрыш! Большинство зрителей все-таки ставили против Дегера! Саголь, хитрый лис, не зря после того, как Дегер вышел на площадку, объявил о возможности изменить ставки. Точный расчет!
Но каков Дегер?! Теперь даже хочется посмотреть – что же станется с Братьями, которые попытаются его убить. А ведь должны убить!
Хм… даже немного жаль. Такого бойца – да в свое окружение! Впрочем, работа телохранителя не в том, чтобы побить врагов хозяина. Его главная задача – уберечь тело господина. Прикрыть собой. А уж потом отразить нападение. Фактически телохранитель должен дать хозяину время, для того чтобы тот убежал. Никакого героизма, бегство – это лучший вариант. Все воры это знают!
Ухмыляясь, Вожак поскорее покинул Арену и отправился в имперский банк – перевести деньги Саголя на свой счет. Мало ли что тот сделает! А вдруг перекроет выдачу денег?
В банке все прошло нормально. Деньги перевели на счет Вожака, без проблем приняв векселя Саголя, и Вожак вдруг задумался о том, насколько выгодно держать Арену. И пришел к выводу: гораздо выгоднее, чем воровать. Или собирать мзду от воришек. И безопаснее – это уж точно. Может, задуматься о будущем? Купить Арену в другом городе. Или даже построить. А что? Денег хватит! Нет, точно, надо задуматься. Прикупить рабов, потренировать, и вперед! На бойцовскую площадку! Зарабатывайте хозяину деньги по́том и кровью! Умирайте за его золото…
* * *– Есть! Есть! Мы богаты! – Юсас захлебывался от радости. – У нас уже больше двухсот золотых! Ты понимаешь?! За один день! Я и мечтать о таком не мог! Мы никогда не будем голодать! Никогда! Дом! Мы купим дом! Точно!
– Где? – вдруг откликнулся Дегер.
– Что – где?
– Дом где купим? В этом городе?
– Нет! Только в столице! – выдохнул Юсас, мечтательно закатывая глаза. – В столице вся жизнь! Там движение! Там все! Там деньги, самое главное – деньги! Там ставки совсем другие! И деньги бойцам платят другие! Но вначале надо сделать имя – здесь.
– Имя? А зачем имя? Так же могли бы прийти и подраться. И нам дали бы денег.
– Чудак! Кто тебе даст хорошие деньги, если тебя не знают? А вот когда ты будешь победителем этого города, когда весть о тебе пронесется до самой столицы, вот тогда заплатят как надо! И мы сделаем имя! И заработаем!
Дегер вдруг дернулся, будто кто-то ударил его в спину здоровенной дубиной, и Юсас замер на полуслове. Глаза друга стали широкими, яркими, будто светящимися изнутри, он кашлянул и, сплюнув на мостовую кровавую слюну, хрипло каркнул:
– За меня! Зайди за меня!
Юсас вначале не понял, но, когда взгляд его упал на грудь Дегера, обомлел. На груди товарища, почти по центру, оттопыривался бугорок, на остром кончике испачканный темно-красным соусом. На спине расплывалось красное пятно, и по его центру – темная дырка в рубахе.
– Ай! – только и сумел выдавить из себя Юсас, когда Дегер подхватил его и бросил на свое костлявое, жесткое, как из камня, плечо. И побежал – быстро, сорвавшись с места, будто атакующий бык.
И это уберегло их еще от одного болта, выбившего искры из мостовой там, где они оба только что стояли.
До харчевни добрались быстро, благо что на улицах по вечернему времени уже почти никого и не было. Гуляки сидели в трактире, а те, кто не желал выпивать и куролесить с девками, сидели дома. Здесь рано ложились спать – масло дорого, его надо экономить. Да и вставать рано! Зарабатывать на жизнь лучше начиная с рассвета. Кто рано встает, тому Создатель подает!
Проскочили к лестнице, стараясь не привлекать внимания посетителей и Андара. Поднялись в свою комнату, и только тут Юсас дал волю своим переживаниям. Его трясло, из глаз лились слезы, руки ходили ходуном, и, когда Дегер, бледный как простыня, снял рубашку и попросил выдернуть болт, Юсас долго не мог уцепиться за край болта, показавшийся из спины друга, а потом едва не упал в обморок, глядя на то, как торчит в ране этот злой кусок металла. Пальцы скользили по крови, было страшно, и сердце замирало, когда Юсас думал о том, как сейчас Дегеру больно. Он, Юсас, не смог бы так сидеть, ждать, когда из него выдернут болт, и при этом не стонать и не падать в обморок.
После десяти минут мучений Юсасу так и не удалось выдернуть болт. Пальцы, ловкие и нежные, способные незаметно обшарить карманы купца так, что тот и не заметит, отказывались работать в качестве щипцов. И потому Дегер прекратил процесс пытки и отправил Юсаса в зал, к Андару за щипцами.
Андар не удивился просьбе, но щипцы не дал, – отправил Юсаса наверх, в комнату, и через пять минут ввалился в незакрытую дверь. Следом шла девушка-подавальщица Идга, молоденькая, симпатичная, не раз уже бросавшая влажные взгляды на Дегера, стоявшего на страже порядка в данном трактире.
Впрочем, не она одна засматривалась на парня. Все девицы трактира, начиная с этой самой молоденькой подавальщицы и заканчивая пятидесятилетней посудомойкой, испытывали нежные чувства к беловолосому вышибале. Одни – как к потенциальному спутнику жизни, другие – как к правильному сыну. Каждой матери хотелось бы родить такого сына – непьющего, красивого, сильного… и так хорошо зарабатывающего.
Идга несла медное ведерко с горячей водой, чистые тряпки и бутыль с крепким вином тройной перегонки. А еще – толстую иглу и суровую нить, вымоченную в том самом крепком вине. В трактире всегда имелись запасы чистых тряпок и вымоченной нити – драки не редкость, раны зашивать приходилось едва ли не чаще, чем через день, и Андар совсем не слабо понимал в этом кровавом деле. Работа обязывала. В тяжелых случаях можно и мага-лекаря позвать, но порезы, царапины – это уж как-нибудь сами.
Увидев торчащий из спины Дегера болт, девушка ахнула, пошатнулась, и, если бы не Андар, выхвативший из ее рук ведерко,
