– Если бы я действительно убил жнеца Фарадея, было бы непозволительно глупо признаться кому-либо в таком поступке.
– Он просто на тебя давит, – сказал жнец Вольта.
Они с Роуэном проводили вечер в игровой комнате, за бильярдным столом.
– Но ты его действительно оскорбил. Я имею в виду, с убийством жнеца. Такое невозможно.
– А мне кажется, он вполне мог.
Роуэн ударил кием, но промахнулся. Голова его была занята отнюдь не пулом. Он даже не помнил, какие шары здесь его – сплошные или полосатые.
– А ты не подумал, что Ситра, быть может, тоже на тебя давит?
Вольта сделал удар, загнав в лузу и сплошной, и полосатый шар. Но и это не помогло Роуэну понять, что к чему.
– Я вот что хочу сказать: не тупи! Ты не видишь, что она играет с тобой в свою игру.
– Она не такая, – ответил Роуэн, выбрал полосатый шар и загнал его в лузу. Очевидно, он выбрал правильно, потому что Вольта позволил ему сделать очередной удар.
– Люди меняются, – сказал Вольта. – Особенно за период ученичества. Ученик жнеца – это одни сплошные изменения. Почему, ты думаешь, мы расстаемся с нашими именами и никогда больше не используем старые? Да потому, что к моменту посвящения мы становимся совсем не теми, кем были прежде. Профессиональные жнецы, а не лапочки-детишки. Она же пережевывает тебя как жевательную резинку!
– А я сломал ей шею. Так что мы в расчете.
– Но ты ведь не хочешь быть в расчете. Ты желаешь идти на Зимний конклав с явным преимуществом или по меньшей мере с чувством, что таковое у тебя имеется.
В комнату влетела Эсме:
– Я играю с победителем.
И исчезла.
– Вот и стимул к проигрышу, – проворчал Вольта.
– Надо будет взять ее с собой утром на пробежку, – сказал Роуэн. – Пусть поупражняется, в форму придет.
– Верно, – ответил Вольта. – Хотя она толстая от природы. Генетика.
– Как ты узнал?..
И тут Роуэн понял все. Это и раньше бросалось в глаза, но он стоял слишком близко и не видел очевидного.
– Да нет! – произнес он. – Ты шутишь!
Вольта с самым беспечным видом покачал головой:
– Не понимаю, о чем это ты!
– Ксенократ?
– Твой удар.
– Если станет известно, – сказал Роуэн, – что у Высокого Лезвия есть незаконная дочь, ему крышка. Это серьезное нарушение закона.
– Знаешь, что может быть еще хуже? – спросил Вольта. – Если дочь, о которой никто не знает, будет уничтожена.
С дюжину мыслей и воспоминаний пронеслось пред внутренним взором Роуэна. Все концы сходились, и все обретало смысл. Эсме не уничтожили во время «жатвы» в продуктовом дворике, с Эсме носятся как с принцессой. Как там сказал Годдард? Что она – самый важный человек, с которым он встретится? Ключ к будущему?
– Но ее же не уничтожат, – сказал Роуэн, – пока Ксенократ будет делать то, что ему велит Годдард. Он же прыгнул в бассейн!
Вольта задумчиво кивнул головой:
– Кроме всего прочего.
Роуэн пробил и закатил в лузу восьмой шар, закончив игру.
– Я победил, – сказал Вольта. – Теперь мне играть с Эсме.
* * *Я – ученик чудовища. Жнец Фарадей был прав – человек, получающий наслаждение от убийства, не может быть жнецом. Это противоречит всему, что утверждали отцы-основатели. И если сообщество жнецов поворачивает в эту сторону, кто-то должен остановить его. Но эта задача не для меня. Потому что, как мне кажется, я сам становлюсь чудовищем.
Роуэн посмотрел на то, что написал, и аккуратно вырвал страничку. Скомкав ее, бросил в пламя камина. Годдард внимательно читает его журнал. Это в его компетенции, поскольку он – наставник Роуэна. Роуэн целую вечность учился выражать свои истинные мысли и чувства. Теперь придется вновь научиться их прятать. На карту поставлена жизнь. Поэтому он взял перо и написал новое вступление.
Сегодня я убил двенадцать живых мишеней, использовав всего двенадцать патронов, и спас жизнь своего друга. Жнец Годдард умеет мотивировать человека, заставить его выложиться на полную. Нет сомнений в том, что мои навыки отменно шлифуются. Жнец Годдард гордится моими успехами. Надеюсь, что когда-нибудь я смогу полностью оплатить свой долг перед этим человеком и дать ему то, что он заслуживает.
Глава 29
Они назвали это тюрьмой
С последнего конклава жнец Кюри не выходила на «жатву», все внимание отдавая Ситре.
– Запас времени у меня есть, – говорила она. – Наверстаю без особого труда.
За обедом, в тот день, когда они вернулись в «Водопад», Ситра рискнула обратиться к предмету, сам разговор о котором ее страшил.
– Я хочу кое в чем признаться, – сказала Ситра через пять минут после начала обеда.
Жнец Кюри выдержала паузу перед тем, как спросить:
– Что за признание?
– Вам не понравится.
– Я слушаю.
Ситра изо всех сил постаралась не съежиться от холода серых глаз Кюри.
– Все это время я кое-чем занималась. Тем, о чем вы не знали.
Губы жнеца сложились в кривую усмешку.
– Ты искренне думаешь, что в твоих занятиях есть нечто, что бы от меня ускользнуло?
– Я исследовала историю убийства жнеца Фарадея.
Вилка с грохотом выпала из пальцев жнеца Кюри.
– Ты делала что?
И Ситра рассказала жнецу Кюри все. Как она копалась в глубинном сознании «Гипероблака», с каким трудом восстанавливала маршрут Фарадея в его последний день. И как нашла двоих из пяти свидетелей, которым был дан иммунитет, что предполагало, если не доказывало, что убийство было совершено именно жнецом.
Жнец Кюри внимательно выслушала все. Ситра закончила и, склонив голову, настроилась на худшее.
– Я готова к дисциплинарному воздействию, – сказала она.
– Дисциплинарное воздействие? – сердито переспросила жнец Кюри, но ее негодование было направлено явно не на Ситру. – Это меня нужно подвергнуть дисциплинарному воздействию за то, что я была поражена непростительной слепотой и не увидела, чем ты занимаешься.
Ситра выдохнула.
– Ты сказала об этом кому-нибудь еще?
Ситра поколебалась, но потом сообразила, что скрывать правду бессмысленно.
– Роуэну, – ответила она.
– Этого-то я и боялась. Вспомни-ка теперь, Ситра, что он сделал после того, как все узнал? Я скажу – он сломал тебе шею. Думаю, это много говорит о том, чью сторону он занимает. Бьюсь об заклад, что жнец Годдард в курсе твоих подозрений.
Но Ситре было явно не до этого.
– Мы должны найти этих свидетелей и попробовать заставить их заговорить.
– Оставь это мне, – сказала Кюри. – Ты и так сделала больше, чем нужно. Выбрось все из головы и сосредоточься на учебе и тренировках.
– Но если в сообществе жнецов назревает скандал? И даже больше?
– Тогда единственное, что ты сможешь сделать – это стать жнецом, и тогда уж бороться внутри сообщества, а не извне.
Ситра вздохнула. Именно это сказал ей Роуэн. Жнец Кюри была гораздо упрямее самой Ситры, и, когда она принимала какое-нибудь решение, изменить его было невозможно.
– Слушаюсь, Ваша честь, – сказала Ситра.
И пошла в свою комнату – с явственным чувством того, что Кюри что-то от нее скрывает.
За Ситрой пришли на следующий день. Жнец Кюри была на
