Монструм забрался Нилу на руки, и тот прижал его к груди. Кадет сидел рядом, не двигаясь. Было так тихо, и тьма сжималась вокруг, как живая. Ястребы, вытащив оружие из Тени, подходили ближе, их ноги бесшумно вминались в землю. От холода с деревьев начали чаще падать сухие листья.
Что-то обожгло Нилу живот, будто раскаленное железо приложили.
Он вскрикнул от боли и вытащил из-за пояса гребень. Тот настойчиво, золотисто горел, кожу на пальцах пекло. Нил даже не думал, что золотая магия может быть обжигающей, а не теплой. И он бросил гребень в ближайшего Ястреба в детской, глупой попытке спастись, но тот отклонился, даже не глядя, что в него летит, и гребень упал на землю, не причинив никакого вреда.
Ну вот теперь точно все.
А потом что-то вдруг изменилось – так стремительно, что Нил замер, позабыв о боли в обожженных пальцах. Там, где гребень коснулся земли, с поразительной скоростью полезла трава. Нил даже вдохнуть не успел, а трава и какие-то кусты уже вымахали так, что скрыли от него Ястребов.
Те начали гортанно, испуганно перекликаться на своем языке. Растения не останавливались, вверх лезла не только трава – все семена, что дремали в земле, прорастали и с бешеной силой рвались на волю. Цветы, деревья, кусты, откуда-то занесенные злаковые метелки, бледные столбики хвоща: за считаные секунды все достигло положенного ему размера.
Из-за зеленой стены донеслось тяжелое хлопанье крыльев, и в воздух поднялись птицы: сообразили, что так им трава и деревья не страшны. Нил втянул голову в плечи, а потом вокруг стало очень шумно – раздался надрывный, душераздирающий скрип, заглушивший даже клекот Ястребов. На помощь волшебному гребню пришел весь лес: сходились верхушки старых деревьев, гнулись до земли, переплетаясь и закрывая свет. Ястребы панически заметались, пытаясь увернуться от движущихся во все стороны веток на пути, но им трудно было маневрировать, с их-то размахом крыльев, – пришлось приземлиться, и Нил потерял их из виду.
Все растущие поблизости растения – и старые, и несметное число новых – сошлись в тесный зеленый купол. Снаружи что-то вздрогнуло – видимо, Ястребы пришли в себя и начали решать вопрос. Но растения выдержали, они были могучими созданиями, куда сильнее, чем кажется. Нил судорожно выдохнул.
– Так я мог… – начал Кадет, прижимая к себе трясущегося монструма, – мог еще в тот день бросить гребень, и он спрятал бы меня от птиц?
Снаружи опять вздрогнуло. Нил понятия не имел, сколько времени понадобится Ястребам, чтобы уничтожить этот зеленый шатер. Мощные птичьи тела с размаху глухо бились об него, когти царапали и рвали растения.
– Бессмысленно, – тускло пробормотал Кадет. – Гребень просто отсрочил неизбежное. И гребень, и секрет этот дурацкий – ерунда. Тоже мне дух. Никакого толку.
– Какой еще секрет? – вяло переспросил Нил.
Интересное слово вывело его из оцепенения, но не сильно: каким же надо быть неудачником, чтобы добраться до места и все равно никого не спасти.
– Дух сказал мне секрет, – пробормотал Кадет. – Это уже неважно.
Нил медленно повернулся к нему. Снаружи пролезла когтистая птичья лапа, но прореха в зелени тут же затянулась новыми ветками. Лапа отдернулась.
– Что еще в тот день было, о чем ты забыл рассказать? Он передал тебе всю аниму мира? Сказал, что он твой отец?
– Секрет бессмысленный. – Кадет пожал плечами, крупно вздрагивая всякий раз, когда снаружи раздавались гневные птичьи крики. – Я повторял его про себя много раз. Дух на старости лет, видимо, выжил из ума.
– Может, скажешь уже? – не выдержал Нил, сам пораженный тем, как же быстро возвращается надежда – вспыхивает от одной искры.
– Это просто стишок. Четыре строки, – нехотя произнес Кадет. – Вот:
Что посеял, то пожнешь,Что потратил, не вернешь.Начинай с пустых страницИ учись летать у птиц.Нил нахмурился. Признавать не хотелось, но, очевидно, Кадет был прав: это бессмыслица. От ближайшего дерева с треском отвалилась огромная ветка. Когти уже порвали купол в нескольких местах, и дыры затягивались все медленнее. Недолго им осталось тут сидеть.
– Нет. Смысл должен быть, – процедил Нил. – Должен.
Он сжал голову обеими руками, чувствуя приступ какого-то лихорадочного вдохновения – жить хотелось так, что голова работала с поистине ястребиной скоростью.
«Что посеял, то пожнешь». Видимо, это значит… Может, как с анимой? Что заработал, то и получишь?
«Что потратил, не вернешь». Тут ясно: что закончилось, то закончилось.
«Начинай с пустых страниц». То же самое: начинай все заново.
«И учись летать у птиц». М-м-м. У каких именно? У стрижей?
Нил выпрямился. Дух сказал это в тот день, когда землю пытались захватить Ястребы. Что, если… Что, если он имел в виду как раз их? Но чему, чему у них можно научиться? Нил посмотрел на исчерканный рисунками камень, лежащий около его руки, – и замер. Мысль, которая пришла ему в голову, была такой огромной, такой невыносимо огромной, что оглушила его, как удар.
– Что? – выдохнул Кадет, глядя ему в лицо.
Зеленый купол хлестнули когти, и на этот раз лапа пролезла целиком. Нил тихо засмеялся, и Кадет посмотрел на него, как на сумасшедшего, на совершенно больного. Нилу было все равно – корка ледяного ужаса на его сердце треснула, и он чуть воздухом не захлебнулся, пока говорил:
– Ястребы придумали способ захватывать чужие места силы. Дух хранил землю, что еще могло показаться ему ценным? Это… Это не бессмыслица, а руководство. У других народов не получилось вернуть места силы, потому что старое вернуть нельзя, вы были правы. – Нил схватил Кадета и лихорадочно прошептал. – Но можно создать новое. И я знаю как. О, я понял как! Идем.
– Далеко? – спросил Кадет, глядя, как рвется лиственный покров и переплетение веток, и Нил подумал: «Надо же, да он пошутил!»
– Довольно далеко. – Нил побарабанил по губам, вспоминая. – Полчаса. Вроде. Где-то так.
Кадет даже не удостоил ответом такую ерунду, но Нилу и не нужно было его одобрение. Он встал и надавил обеими руками на стену из деревьев и травы, крепкую, как плетень.
– Подвиньтесь, – мягко сказал Нил. – Давайте. Я спасаю землю, и вы мне очень, очень поможете, если немного… Немного подвинетесь.
Он представил то, что хочет получить, изо всех сил – не только умом, но и всем телом, каждой вспышкой испуганной надежды, памятью о маме, желанием спасти чужую собаку, нежеланием умереть.
– Давайте, – прошептал он, цепляясь потеплевшими от золота пальцами за туго сплетенные ветки. – И вы, и я, мы все создания земли. Давайте же. Помогите.
– Если место силы можно создать, создай прямо тут! Приложи руку к чему угодно: другому камню, дереву, иначе нам конец!
– Нет, – беспечно ответил Нил. – План другой.
Он нажал сильнее – и стена растений начала меняться.
– У тебя – план? Поверить не могу, – пробормотал Кадет, завороженно
