Тесная лиственная пещера медленно начала перестраиваться, менять форму. Когтистые лапы испуганно отдернулись. Снаружи, похоже, лезли новые и новые растения: головокружительно и сладко запахло хвоей, цветами, свежей листвой. Зеленая пещера отрастила несколько ответвлений – точно таких, какие представил себе Нил. Туннели из растений тянулись во все стороны, ветвились, с треском и шорохом уходили вдаль. Новые растения и старые переплетались, все, что дремало в земле, совершенно все, – ожило.
И Нил пошел в ту сторону, в которую хотел попасть, с трудом выпутывая ноги из высокой травы. Вокруг деревьев обвивались ползучие растения, трава вперемешку с разноцветными цветами касалась ног, и Нил на ходу вел ладонью по морщинистой коре, по невесомым травинкам и высоким, сладко пахнущим цветам. Все постоянно менялось и росло – бесконечное буйство жизни.
– Ты сделал столько ходов, чтобы сверху было не видно, куда ты идешь по этому лабиринту, – еле слышно проговорил Кадет. – Пожалуй, ты не совсем тупой.
Нил улыбнулся, не оборачиваясь. Слабости он не чувствовал – наоборот, анима внутри будто росла и росла, чувства обострились, цвета казались очень яркими, и он ощущал растения вокруг так, как Кадет, наверное, ощущал монструма, – будто часть себя. Он слился с этим лесом, переплелся с землей, она была частью его, а он – ее частью. Нил спихнул с ног лапти и пошел босиком, чувствуя ступнями траву. Ощущение времени исчезло, не имело больше значения, потому что для земли времени нет, она вечно умирает и рождается заново, и Нил понятия не имел, сколько они шли, прежде чем впереди замаячило пятно света. Кадет шел следом, держа на руках собаку.
Они вышли из тихого зеленого хода на берег, и в лицо ударил ветер с озера, свежий и влажный, пахнущий осенью. Повсюду медленно выпрямлялись склоненные деревья, вдалеке в небе метались Ястребы, которым пришлось разлететься во все стороны, чтобы его искать: лес до самого горизонта выглядел так, словно его повалила буря.
– Нет, – выдохнул Кадет, до которого, похоже, дошло, что Нил хочет сделать. – Ты не сможешь. Оно слишком… слишком огромное, тебе не хватит анимы.
– Не попробую – не узнаю, верно? – фыркнул Нил. – Если не создавать купол, должно хватить. Я решил, что он нам не нужен. Сидеть в безопасности, пока соседей рвут на клочки, как-то неправильно. Хочу огромное место силы. Для всех.
– Вода не может быть местом силы.
– Знаешь, если никто не пробовал что-то сделать, это еще не значит, что это невозможно.
Кадет притих: похоже, эти слова очень больно ударили по его драгоценной логике.
– Мы рискнем, – улыбнулся Нил, опускаясь на колени у воды. – Озеро было волшебным еще до нас, оно справится. А теперь напомни-ка, что ты сказал, когда захватывал место силы?
– Теперь эта земля принадлежит народу Ястребов, – хрипло проговорил Кадет, и Нил улыбнулся шире.
– «Учись летать у птиц». Это значит, что создать новое место силы можно так, как вы присваиваете старые. – Он погрузил обе руки в воду, коснулся дна и сказал: – Теперь земля принадлежит всем племенам, которые живут на берегах озера. Я отдаю всю свою магию.
И он отпустил магию, позволил ей скользнуть сквозь его руки в воду. Но вода ее не приняла – так же как не принял камень. Нил сразу же это почувствовал и судорожно вцепился в дно. Что, что он делает не так?
– Забери магию, – выдохнул он. – Я ее отдаю. Всю, целиком. Бери! Да что ж такое, ну пожалуйста, пожалуйста!
Кадет издал сдавленный звук, и Нил обернулся. Ястребы их нашли – один заметил и теперь кричал остальным истошно и хрипло, так что его клекот разносился на километры вокруг. Остальные птицы стремительно слетались к нему.
Нил одеревенело замер, глядя, как птицы собираются в стаю и летят к ним. Наверное, бывает и так. Он рискнул – и оглушительно, с треском проиграл.
Глава 18
Золотой и зеленый
Птицы летят быстро, им хватит нескольких минут. Чувство времени вернулось, стало острым, как никогда в жизни.
– Они нас убьют? – выдавил Нил, глядя на Ястребов, приминающих воздух огромными крыльями.
– Думаю, тебя – да, – негромко сказал Кадет. – Слишком рискованно оставлять тебя в живых. Меня убьют, только если мне повезет.
Нил кивнул и отвернулся к озеру, подтянув колени к груди. Не хотел провести последнюю минуту своей жизни, глядя на птиц.
– Я могу их задержать. Минут на десять, – глухо произнес Кадет. – Это ничего не решит, но… Но… – Он закончил через силу, едва выталкивая из себя слова. – Но я хочу жить. Хотя бы еще десять минут.
Нил не ответил. Он был раздавлен. Монструм подошел и лизнул руку. Нил вяло потрепал его по холке, а потом Кадет взял пса двумя руками и поднял.
– Монструм – это просто запас магии на крайний случай, – прошептал Кадет. – Если Ястребы поймают и блокируют магию, можно развоплотить его в чистый анимус и потратить на нужные заклинания.
Нил медленно, заторможенно повернулся к нему. Кадет ласково покачивал пса, лежащего у него на руках.
– Нет, – хрипло выдавил Нил. – Нет.
– Его все равно сейчас заберут и передадут в общие запасы Тени, – еле слышно проговорил Кадет, лихорадочно гладя собаку по торчащим ушам, по боку, по носу. – И это все равно не настоящий Сполох. Тот, наверное, давно умер, это просто его тень. Остановка времени – слишком сильная магия, на нее нужно все без остатка, а монструм – это как… Как отдать часть тела. Но животные отгрызают себе лапу, попав в капкан. Нет ничего ценнее жизни. Ты сам всегда это говорил.
Ястребы были все ближе, и Кадет протянул Нилу притихшего монструма.
– Попрощайся. Ты всегда очень ему нравился.
Нил обнял пса и разрыдался. Ему хотелось закрыть глаза, но пес смотрел прямо на него, виляя хвостом, и Нил прижался лбом к его лбу, глядя в ответ. И вдруг почувствовал: монструм счастлив, он никогда еще не был таким счастливым.
И эта крупица анимы, полная любви, единственная, столько лет хранившаяся внутри теневого пса, потянулась к Нилу. Нил плакал и сжимал пальцы на черной шерсти. Он не знал, кто отдавал ему эту искру, Кадет так захотел или сам монструм, но это было невыносимо, потому что он каждой клеткой своего тела чувствовал эту крошку золотой пыли, почти незаметную и огромную, – она вливалась в его собственную аниму, становилась ее частью.
– Малыш, ты хороший пес, – выдавил Нил, задыхаясь от слез, но Кадет уже забрал монструма у него из рук.
Теперь это была та же неуклюжая бесформенная болванка, какая утром пришла вместе с Кадетом. Кадет прижал ее к груди и резким движением вдавил в себя. Сгусток тьмы растворился в нем, Кадет сделал сложное движение рукой – и все вокруг застыло.
Нил поднял голову. От слез все перед глазами
