– Так у родственника, Игната Саранова, и остановлюсь. Были бы деньги.
– О том не думай, денег дам. До Галича боле четырехсот шестидесяти верст, с остановкой в Суздале на дорогу вам две недели. К середине ноября должны быть на месте. Фадея, как приедете в Суздаль, отправишь ко мне в Новгород, сам же будешь смотреть за Юрием.
Отрепьев насупился и пробурчал:
– А чего за мной смотреть? Не дитя.
Губанов улыбнулся.
– Ты неправильно понял меня, Юрий. Смотреть – не значит следить за тобой, проверять каждый твой шаг. Это знать, что ты в монастыре, у тебя все в порядке. Если нет, то оказать помощь, сообщить мне, в нужный момент передать тебе повеление с наказом, что делать далее. Долго ты в том монастыре не задержишься, нам это не надо. Ты нужен на Москве. Вот Андрюша и скажет тебе, когда и как уйти. Понял?
– Понял.
– Слушайте дальше. До Суздаля добирайтесь осторожно, особенно в окрестностях Москвы. В вотчинах бояр Романовых до сих пор сыск идет по делу о пушках. Наряды Семена Годунова рыщут по округе, хватают подозрительных. В нарядах людей немного, человек по десять, но и то сила против вас троих.
Холодов усмехнулся и заявил:
– Против нас это не сила.
– Не хорохорься, Андрюша. Столкновений со служивыми людьми надо избежать. Не нарывайтесь.
– Ладно, – сказал Холодов. – Только непонятно, чего ночью-то выступать? Днем сподручнее, на дорогах людей много, смешаться с ними легче.
– Да, – согласился Губанов. – Днем на дорогах людей много, но к вечеру ямы и постоялые дворы забиты. Придется вам ночевать где-нибудь на сеновале, если не в поле или в лесу.
Холодов покачал головой.
– Об этом я не думал, князь.
– Обо всем думать надо, Андрюша. Сейчас отдыхайте, как стемнеет, возьмете коней и в путь. Степан Закатный проводит.
Глава 7
Зима 1600–1601 годов выдалась мягкая. Реки стояли во льдах, поля были укрыты снегом, но мороз лютовал лишь изредка.
В один из погожих январских дней одинокий всадник догнал дровни, ползшие по укатанной снежной дороге от села Железный Борок к мужскому монастырю, располагавшемуся рядом. Сани были забиты березовыми бревнами. На них сидел монах в черном одеянии, поверх которого был надет расстегнутый тулуп.
Заслышав топот коня, монах повернулся и поглядел, кого это еще нелегкая несет. Он увидел мужчину в простой одежде на молодом коне и перекрестился.
Всадник догнал дровни, пристроился бок о бок с монахом.
– Долгих лет тебе, отец, не знаю, как звать-величать.
– Зови отцом Павлом, путник. Сам-то кто будешь и откуда? На селе я тебя не видал.
– Я не местный, отец Павел. А величают меня Андрюша.
– В твои-то годы?
– А какие мои годы? Да и привык я. Ты, я гляжу, по дрова ездил?
– Догадаться немудрено. – Инок усмехнулся.
– Видать, что работящий ты.
– У нас других нет. Все работают так, как надо. А чего ты допрос мне учиняешь и куда едешь? Впереди только обитель.
– Так я туда и еду.
– Зачем? На человека, решившего обратиться в монашество, ты не похож.
– А на кого похож?
– На воина.
– Отец Павел, нынче все воины. Время такое, смутное.
– И то правда, – согласился монах. – Так что у тебя за дела в нашей обители?
Холодов задал встречный вопрос:
– Ты Юрия Отрепьева знаешь? Он к вам недавно прибыл.
– Знаю. Только он теперь отец Григорий. Принял постриг. А ты ему родственник, что ли?
– Знакомец старый. Вот оказался в ваших краях, решил проведать друга. Это у вас не возбраняется?
– Нет.
– Ну и ладно. Послушай, отец Павел, а как бы мне с отцом Григорием поговорить наедине? В келью-то меня вряд ли пустят.
– Во дворе встретишься, поговоришь, коли на то разрешение игумена будет.
– А мог бы ты помочь мне?
– Господь велел нам помогать всем нуждающимся. Что хочешь от меня, Андрюша?
– Скажи отцу Григорию, что я приехал, пусть за ворота выйдет. Мы с ним недолго поговорим. У вас, я знаю, порядки строгие.
– Отчего не помочь? Передам отцу Григорию, что друг приехал.
– Ну и ладненько. Спасибо.
– Не на чем пока. Конь у тебя хороший, – неожиданно сменил тему инок.
– Хороший, – подтвердил Холодов, – не раз выручал. До чего умная скотина, все понимает, разве что безмолвствует.
– Подъезжаем.
– Экая у вас обитель! Стены не уступают крепости Буй.
– Был там?
– В Буе и остановился.
Всадник и монах на дровнях подъехали к воротам. Створки отворились.
Монах взглянул на Холодова.
– Ты тоже проехать можешь. Странников у нас принято приваживать. Согреешься, отведаешь монашеских кушаний.
– Нет, отец Павел, благодарствую, я тут подожду. Перед дорогой перекусил, сыт, на улице не холодно.
– Ну, как знаешь, только неведомо, сколько ждать придется.
– Ничто, подожду. День ныне свободный, дел нет, полюбуюсь на обитель. Красиво.
Дровни въехали в монастырь. Створки закрылись.
Ждал Андрюша недолго. Вскоре скрипнула все та же калитка, и на улицу вышел монах, в котором Холодов не без труда узнал Отрепьева.
Он спрыгнул с коня.
– Ну, здравствуй, отец Григорий. – При слове «отец» Андрюша по-доброму усмехнулся.
Чудно было называть так младшего товарища.
– Здравствуй, Андрюша! Рад видеть тебя.
– Как ты тут, Юрий?
– Григорий, – поправил Отрепьев, – я принял это имя.
– Так это одно и то же.
– Одно, да не совсем. Чего приехал?
– Ты не ответил на вопрос.
– С Божьей помощью, все хорошо. Привыкаю.
– Привычка, дело хорошее, Гриша. Только вот ты в другом месте привыкать будешь.
Отрепьев не без удивления взглянул на Холодова.
– Почему ты так говоришь, Андрюша? Или пора на Москву возвращаться?
Холодов улыбнулся.
– Верно, пора.
– А там куда?
– Не торопи, все объясню. – Холодов достал из-под тулупа свиток. – Держи.
– Что это? – спросил Григорий.
– Благословение Его Высокопреподобия, архимандрита Пафнутия, настоятеля Чудова монастыря о переходе твоем в Московскую обитель.
– Как оно было получено? Дед Замятня постарался?
– Перед Пафнутием за тебя челом бил Богородицкий протопоп Евфимий. Он сделал это по просьбе твоего деда и других людей. Каких именно, ты и сам догадываешься.
– Мне нужно и благословение Его Преподобия игумена Феофана. Если я получу его, то надо будет сдать вещи.
– Ну так и займись этим. До вечера управишься?
– Коли игумен благословит, и раньше управлюсь.
– Тогда так, Григорий. Я подъеду к обители во время вечернего богослужения. Со мной будет еще один конь для тебя. Как только звонарь ударит в колокол по окончании богослужения, буду ждать.
– Далече ли в ночь поедем? До яма?
– Нет, переночуем в Буе, там есть место для нас. А на Москву с утра пойдем.
– Не опасно это?
– Уже нет. Иначе кто тебя взял бы в Кремлевский Чудов монастырь?
– И то верно. Значит, ты в крепость Буй?
– Да, там еще кое-что сделать надо по велению князя Губанова.
– Дивлюсь я, Андрюша.
– Чему?
– Есть ли место на Руси, где у князя не было бы своих людей или каких-то дел?
– Есть, Гриша, но мало. Иван Петрович весьма влиятельный вельможа, и не только в Новгороде. Сейчас он на Москве.
– У своего приятеля, князя Харламова?
Холодов улыбнулся.
– У него, Гриша. Не забыл еще все то, что связано с подворьем Ивана Дмитриевича и с Романовыми?
– Такое разве забудешь!
– Правильно. Помни. Ну, ступай! В назначенное
