– Ну уж нет, – проговорил Холодов.
Он прикинул, что конь по сугробам не пройдет, спрыгнул с седла и по пробитой дорожке поспешил за последним разбойником. Настиг быстро, ему не надо было разгребать снег.
Лиходей почуял сзади дыхание смерти, повернулся, поднялся. Его физиономия была рассечена ударом кнута, по бороде стекала кровь.
Он не просил о пощаде, загнанным зверем взглянул на Холодова, выдернул из-под тулупа нож и прохрипел:
– Ну, давай, иди, пес смердящий. Коли мне подыхать, то и тебе не жить.
Андрюша понял, что сейчас будет, и отстранился. Лиходей метнул нож, промахнулся и взвыл, как голодный волк. Удар сабли оборвал его.
Холодов вернулся к дороге, запрыгнул на коня и услышал голос Отрепьева:
– Как ты догадался, что лиходей метнет нож?
– Ему, Гриша, больше ничего не оставалось. Если только заколоть самого себя. А это не в повадках душегубов. А ты молодец. Не растерялся, как на подворье Романовых. Впрок пошел урок.
– Впрок, Андрюша. Что теперь делать будем?
– Как – что? Дальше поедем. Пакостей ждать больше не от кого.
– А этих тут оставим?
– Нет, с собой возьмем. Очнись, святой отец!
– Ну да, глупость сказал.
– Пусть полежат, на морозе не завоняют. Ты шапку потерял.
Отрепьев провел ладонью по волосам.
– Не заметил.
Он огляделся, увидел шапку, подъехал, поднял ее вместе с кнутом, саблю же разбойника забросил подальше в снег.
Через три часа всадники заехали на постоялый двор, притершийся к глубокому оврагу, за которым высился вековой лес. Служка лет пятнадцати принял коней.
Холодов и Отрепьев взяли с собой мешок с припасами и вошли в просторную комнату. За длинным столом без скатерти на лавках сидели шестеро мужиков. Перед ними стояли миски с нехитрой похлебкой, кружки с пивом. Они о чем-то говорили меж собой.
К новым посетителям подошел мелкий рыжий мужик, хозяин постоялого двора.
– Доброго здравия, гости дорогие. Проходите, присаживайтесь, места есть.
– И ты будь здоров, – произнес Холодов. – Как тебя звать-величать?
– Михайло Проня.
– Скажи, Михайло, у тебя отдельная комнатенка для нас найдется?
– Как не найтись. Для вас всего алтын.
– Не много ли будет? За половину курицу купить можно.
– Так то курица, а это комната. Теплая, засов изнутри.
– Ладно, – согласился Холодов, – алтын так алтын.
– Обедать тут будете или в комнату блюда принести?
– Здесь поедим.
Отрепьев тем временем подошел к красному углу, раздвинул занавески перед иконостасом и начал молиться.
– Откуда он? – спросил хозяин заведения.
– Тебе какое дело?
– Так спросил, гляжу, не слишком вы разговорчивы.
– А вот ты, Михайло, излишне болтлив.
– Так что подавать-то?
– Щи с курицей, остальное у нас с собой есть.
– У меня пиво есть.
– Квасу.
– Да, с тобой же монах. Щи, значит. Добро. И в комнате постелить. Этим жена займется.
– Спокойно у вас тут? – спросил Холодов.
– Когда как, бывает спокойно, а другой раз и драка завяжется. Особливо когда мужики выпьют без меры. Но вас это не коснется. Комнатенка малая, да отдельная.
– Ладно, ступай. Еду давай быстрее, оголодали мы.
– Угу. Значит, щи и квас.
Холодов и Отрепьев устроились на краю стола. Женщина поставила перед ними горшок с горячими щами, пустые миски, хлеб. Андрюша достал из мешка пироги.
Они отужинали на славу, расплатились с хозяином заведения за еду и ночлег и собрались пройти в комнату, как в помещение влетели двое мужиков, растрепанные, взволнованные, бросили тулупы на скамейки, запросили выпивки.
– Чего это вы такие очумелые? – спросил Проня.
Один из этих людей сел на скамью, прислонился к стене и буркнул:
– Очумеешь тут!
Второй опустился рядом, кивнул и пробормотал:
– Такого насмотрелись, не дай Господь!
– Да что случилось? Чего насмотрелись? – заинтересовались мужики, сидевшие за столом.
– Ехали через Буй-крепость, далее по тракту. А у Белой рощи мертвяки. Семь человек.
– Что за мертвяки? Уж не шайка ли Усача вылезла из кустов? – осведомился Михайло.
– Она самая. Там воевода Буйский был с ратниками, сказал, Усач с подельниками. Два разбойника слева, два справа, чуть далее один, а рядом в сугробе сам Усач. Того узнать трудно, башка пополам раскроена. И кровищи кругом!.. Еще один чуть поодаль, тоже с разрубленной головой. В снегу сабля валялась.
Хозяин постоялого двора перекрестился и воскликнул:
– Это что же? Выходит, достал-таки воевода душегубов?
– Да в том-то и дело, что воевода и его ратники позже подъехали, когда им случайный проезжий о трупах поведал.
– Тогда кто же разделался с Усачом и его шайкой?
– А вот это и неведомо. Воевода сам ничего толком не понимает. Одно ясно. Тех, кто порубил шайку, было всего двое. Только у одного своя сабля. Дружок его оружие уже в схватке добыл, потом выбросил.
– Да что это за богатыри такие?
Тут Холодов с Отрепьевым спокойно поднялись из-за стола и молча направились в комнату.
За спиной у них продолжался разговор:
– Воевода говорил, что на рассвете из Буя только двое и выезжали. Но это были не воины, один чернец, другой при нем, как товарищ.
– Так тут только что сидели монах и мужик с саблей.
– Нет, это не те. Какие из них воины? Чтобы со всей шайкой Усача справиться, надо и силу и опыт иметь немалый, а главное – хитрость.
Холодов с Отрепьевым слышали все это, потом прикрыли дверь. Голоса продолжали доходить до ушей, но уже куда тише. Понять, о чем шла речь, стало трудно.
Холодов взглянул на Отрепьева.
– Слыхал, Григорий, мы с тобой, оказывается, не воины. Не могли шайку Усача разбить.
– Не могли, и ладно. Пусть гадают, кто это сделал.
– Теперь дом, как улей, допоздна гудеть будет. Такая новость! – Холодов улыбнулся. – А какой повод выпить! Многие пострадали от шайки Усача, теперь же бояться некого.
Их разговор был прерван стуком в дверь.
– Кого это еще несет? – проговорил Андрюша, на всякий случай положил саблю поближе, чтобы успеть схватиться за рукоять, и отодвинул засов.
На пороге появился хозяин постоялого двора.
– Ты? – воскликнул Андрюша. – И зачем? Я заплатил за все.
– Не в том дело. Я по другому поводу решил зайти.
– Ну проходи, раз пришел. Только, Михайло, ненадолго. Мы спать хотим.
– Ненадолго. – Михайло взглянул на постели, устроенные женой на широких лавках вдоль бревенчатой стены. – Перины-то взбиты? Чисты ли простыни?
Холодов посмотрел на него.
– За этим ты явился? Все хорошо, мы довольны.
– Ну и слава богу. – Хозяин двора замялся. – Тепло. Или подбросить дров в печь?
– Ты чего, Михайло, вокруг да около бродишь? Говори, с чем явился, не кружись.
– Я знаю, что Усача с шайкой вы извели.
Холодов изобразил удивление.
– Ты выпил, что ли, Михайло? Оно и понятно. С радости. Усач доставлял вам много хлопот. Но это не повод нести околесицу.
– Выпил я немного. А насчет околесицы, так служка мой, Алешка, коней ваших в конюшню устраивал и кровь на них видел. Вы не ранены, откуда она? Из Буя на рассвете выехали двое, один из них монах. Двое же, по словам воеводы, и бились с шайкой Усача. До вас и после со стороны Костромы никто не проезжал. Только мужики, которые застали у Белой рощи мертвяков
