При виде Отрепьева казаки встали, поклонились.
– Доброго здравия, великий князь, – произнес куренной.
– И вам, казаки, того же, – сказал Григорий, прошел к креслу, присел.
Фадей с Андрюшей устроились рядом с ним.
Евангелик указал на крепкого, коренастого казака.
– Великий князь, дозволь представить тебе атамана Петро Дугайло, весьма уважаемого на Сечи.
– Долгих лет тебе, Петро. Ты ведь приехал сюда не для того, чтобы просто выпить со мной, великим князем?
– Да, – ответил Дугайло. – Надо поговорить, коли дозволишь, великий князь.
– Отчего не поговорить. Прошу оставить нас наедине. Быть недалече, позову!
Все поднялись и ушли из сада.
– Садись ближе, атаман. Не след нам через стол говорить.
– Да, великий князь. – Атаман сел по правую руку от Отрепьева. – Слыхал я, что ты решил забрать отцовское наследство, причитающееся тебе по закону?
– Не стоит ходить вокруг да около. Я решил вернуть себе трон силой. Иначе самозванец Бориска не отдаст его.
– Это так! Тебе нужна рать, дабы вернуть трон?
– Рать у меня будет, атаман, сильная, однако в большинстве своем иноземная. Это не совсем хорошо. Желательно, чтобы со мной пошло и православное войско. Посему я здесь. Запорожские казаки сильные, отменные воины. Я желал бы видеть их при себе.
– Много ли людей желаешь заполучить на Сечи?
– А сколько пожелает пойти, тем и доволен буду.
Дугайло почесал голову.
– У меня более тысячи. Еще столько же можно собрать по ближайшим куреням. Дело ты задумал нешуточное, аж целый поход. И куда? На Москву!
– Так ведь трон не в Твери и не в Новгороде.
– Твоя правда. Я поддерживаю тебя, великий князь, даже только потому, что ты сын Ивана Васильевича Грозного, перед которым я преклоняюсь. Но это я. А вот казаки спросят, что они с того иметь будут. Ты верно заметил, казаки сильные воины. Потому они и знают себе цену.
– Какова же она?
– Это надо обдумать.
Отрепьев ухмыльнулся.
– Хитрый ты человек, атаман Дугайло. Рядовые казаки ничего просить не станут, будут просто исполнять приказы своих начальников. Об этом мне хорошо известно. Я почти два месяца ездил по куреням, говорил со многими. Выгода от похода нужна тебе и твоим ближним людям. Разве не так?
– Ты тоже не прост, великий князь. Но не только мне и ближним людям. Всей Сечи.
– Говори прямо, что хочешь получить за подчинение мне?
– А что ты намерен дать?
– Ты еще хитрей, чем я подумал. Казаки получат такую вольницу, какой прежде не имели.
– Великий князь, вольницы нам хватает и сейчас. Никто не в силах отнять ее у казаков. Однако не буду юлить, скажу прямо, у нас имеются договоренности с царем Борисом, обязательства перед вашей Москвой.
– Я, законный наследник престола, в скором будущем русский царь, отменяю их.
– Хорошо, что ты уверен в победе. Но покуда Годунов платит нам, мы не можем нарушить договоренность.
– Значит ли это, что ты отказываешь мне в поддержке, атаман? – Отрепьев постарался придать голосу оттенки недовольства и даже угрозы.
– Я в сложном положении, великий князь. С одной стороны, у меня обязательства перед Годуновым. Пусть ты и освободил меня от них, но принять такой подарок я пока не в силах. С другой стороны, за тобой правда, законное желание вернуть трон.
– Так что же делать?
– Ты уже знаешь, что Сечь, это десятки самостоятельных куреней. Надо объединить их, установить единоначалие. Только тогда отдельные отряды превратятся в настоящее войско. Оно присягнет тебе, станет крепкой защитой границ России от поляков и крымских татар.
Отрепьев догадался, куда клонит хитрый и умный атаман, кивнул и заявил:
– Согласен! Что еще?
– Я уже сказал, что Годунов платит нам. Если ты дашь вдвое больше его, а потом, заняв трон, повелишь создать единое войско, то две тысячи казаков для похода на Москву у тебя будут.
Отрепьев посмотрел в глаза Дугайло и спросил:
– А как же ты объяснишь все это Бориске?
– На Руси может быть один царь, законный. Теперь казаки знают, что Годунов занял трон коварством и ложью. Мы вправе отказаться от обязательств. Сами решим, кого поддерживать.
– Правильные слова, атаман. Я дам тебе то, что ты просишь, но кошевым атаманом назначить не смогу. Казаки сами решат, кому быть над ними.
– Ты обещай двойную плату, объединение куреней в единое войско, а остальное мое дело.
– Хорошо, обещаю!
– Извиняй, великий князь, это следует сделать прилюдно.
– А ты молодец, атаман. Сумел найти свою пользу.
– Иначе никак, великий князь. У тебя своя цель, у меня своя. Без цели человек всего лишь орудие тех, кто эту цель имеет.
– Хорошо сказал.
– Вот Хлопок не имеет цели. В этом его скорая погибель.
Отрепьев напрягся.
– Как ты сказал? Хлопок?
– Ну да. Атаман разбойников, которые сейчас промышляют у Москвы.
– Ты имеешь в виду Хлопка Косолапа?
Пришло время удивиться Дугайло.
– Ты его знаешь?
Отрепьев ухмыльнулся.
– Знаю ли я Хлопка Косолапа? Вот как с тобой теперь сидели мы на постоялом дворе и говорили.
– Да что ты?
– Трудно поверить? Великий князь и разбойник? Но это правда. Что ты можешь о нем еще сказать?
– Хлопок сколотил большую шайку, грабит подворья князей, бояр, зажиточных торговцев.
– Он говорил, что о нем со временем вся Русь узнает, и оказался прав. Непонятно только, почему Бориска Годунов не угомонит разбойника? Ведь сил у него немало.
– Я не напрасно сказал, что Хлопок грабит подворья богатых и вельмож. Он отбирает у них добро, часть оставляет себе, а все остальное раздает бедным крестьянам. Разве после этого они выдадут его отрядам Годунова? Нет, напротив, спрячут разбойников. Шайка растет. Но понятно, что долго Хлопок не продержится. По всему видно, что в следующем году уродится хлеб, голод закончится. Тогда Хлопок станет обычным разбойником. Но я думаю, что царь Борис прижмет его раньше.
– Время рассудит. Поглядим.
– И то правда.
– Ну что же, вроде обо всем договорились.
– Коли ты готов прилюдно подтвердить обещание, то договорились.
– Добро! Зови людей.
Когда все собрались, Петро Дугайло объявил о том, что договоренность с царевичем достигнута.
Казаки восприняли это с радостью. Союз с наследником русского престола сулил им немалые выгоды.
Отрепьев подтвердил свое обещание, однако этим дело не кончилось. Дугайло кивнул одному из казаков, и тот положил перед царевичем Библию.
Атаман поклонился и заявил:
– Скрепи свое обещание, великий князь, клятвой на Святом Писании.
Отрепьев не ожидал этого, но справился с собой. Он бросил быстрый взгляд на Холодова. Тот кивнул.
– Добро, – сказал Отрепьев, положил ладонь на Библию. – Клянусь!
Утром Отрепьев, Холодов, Костыль, Кравец, Ян Бучинский и десять хорошо вооруженных казаков покинули хутор Кавун, к концу июня добрались до Острога и остановились в той же рощице рядом с дорогой. Ян Бучинский распорядился отвести коней к реке на водопой.
К замку поехали Андрюша и Отрепьев.
Вновь, как и прежде, их окликнула стража с башни:
– Эй! Кто такие?
– Царевич Московский Дмитрий к князю Острожскому, – ответил Отрепьев.
Стражник открыл рот от удивления.
– Кто?
– К Острожскому Константину
