Пока он идет вдоль компьютеров с устройством перепрошивки в руках и разрушает данные «Серебряной улыбки», вирус сделал еще одну вещь, на которую запрограммирован.
Он нашел другой путь – через само устройство.
Вирус с легкостью проникает внутрь, управляя битами, которые подтверждают уничтожение данных. Он загружается во встроенный образ диска – находит путь, который не мог там появиться без чьей-либо помощи. Теперь, когда каждый диск отображен, «Серебряная улыбка» переустанавливается. Это жадный вирус, который контролирует все, что только может. Он мгновенно сможет уничтожить все источники питания.
Когда Хавьер заканчивает работу, он закрывает лабораторию и направляется к консоли управления «Джуно». Ему нужно зарядить устройство и подключить его, чтобы Люси могла обновить копию до той версии, которая ей потребуется.
В тот момент, когда Хавьер соединяет устройство с информационным каналом «Джуно», освещение в комнате становится красным, звучит сирена, и монитор консоли начинает мигать.
>> ОБНАРУЖЕНО ПОВРЕЖДЕНИЕ СИСТЕМЫ <<
5. Спасение щенков
В первый раз, когда Блю в теле Маркуса решила пробежаться по центральной стойке, она ощутила настоящую эйфорию. Быстрый бег по километровому коридору ощущался как полет и напомнил ей о том, как когда-то она занималась триатлоном и кросс-кантри. Впервые после того, как она начала умирать, Блю почувствовала себя живой.[14]
Нынешний спринт займет больше времени.
Блю ракетой пролетает по коридорам. Она бежит настолько быстро, насколько позволяют ее синтетические ноги. Марсалис пролетает мимо пустых модулей, мимо стыковочного отсека и спасательных челноков, мимо открытых сокетов для большего количества лабораторий и серверов. Она бежит к открытой двери, которая ведет к ПСиОСИ. Дэниел ждет в дверях и машет ей рукой. В другой руке он держит импульсную винтовку.
Она входит и видит, что в пункте сбора информации творится полный хаос: сирены разрываются, свет мигает, красные предупреждающие сигнальные огни то появляются, то исчезают.
– Сюда! – зовет Энн, привлекая внимание Блю к серверной клетке «Джуно».
Энн стоит на мостике, который тянется вдоль сооружения, и указывает на лестницу быстрого доступа. Блю быстро поднимается, перепрыгивая через ступени. Когда она достигает вершины, то обнаруживает большую группу персонала станции. Они кричат друг на друга, в то время как Люси и Хавьер в стороне лихорадочно печатают что-то на терминалах.
– Черт, Хавьер, о чем ты вообще думал?! – кричит один из лаборантов.
Это Ник, из проекта Джозепа, назойливый кретин из Оксфорда.
– Я всегда его так заряжаю! Проклятье, он ведь только для чтения… Он не может… Ты не можешь записать на него программу без… – протестует Хавьер, и его лицо неестественно бледнеет. – Его можно прочитать только тогда, когда ты…
– Не трогай его, – говорит Люси нехарактерным для нее убедительным тоном.
Блю никогда не видела Энн в кризисной ситуации, и задается вопросом, когда она успела так повзрослеть.
– Сначала мы разберемся со сложившейся ситуацией.
– Что происходит? – спрашивает Блю у Энн, отводя ее в сторону.
Здесь, в клетке «Джуно», находятся все компьютерщики. Она не видит Кембили, и это хорошо. Скорее всего, это означает, что с питомниками все нормально.
– «Серебряная улыбка» пересек физическую изоляцию, – говорит Энн, – и заразил «Джуно». Прежде чем ты спросишь: нам удалось скрыть от него общие карантинные протоколы.
– Дерьмо. Они перевели «Розового орла» в автономный режим? Мы не можем рисковать и позволить вирусу проникнуть за пределы станции.
– Это первое, что сделал Джозеп. Однако вирус все равно туда попал. Но я не думаю, что «Орел» надолго вышел из строя.
– Хорошо, – Блю продолжительно выдыхает. – Какие еще повреждения?
– Пока мы пытались разобраться, вирус устроил пожар в собственной лаборатории. Система пожаротушения позаботилась об этом. У них все еще есть резервные копии. Сейчас они борются за сохранение исходных данных «Розового орла». Все подвержено риску, включая резервные копии. Вирус еще их не уничтожил, но мы не можем восстановить данные, снова не разрушив «Джуно». Блю, файлы «Блестящего сооружения»… они…
– У меня есть собственные резервные копии, – тихо говорит Блю, стараясь развеять беспокойство Энн. – Последнее сохранение было в прошлый цикл.
– Что? Где? – глаза Энн сужаются, и Блю сожалеет, что раскрыла эту информацию.
– У меня в питомниках на непредвиденный случай есть частный сервер. На случай вроде этого, – Блю оглядывается, сохраняя нейтральное выражение лица. – Похоже, я была права.
По правде говоря, она не хотела, чтобы «Джуно» копалась в ее файлах, и, безусловно, не хотела, чтобы другие руководители проектов имели к ним доступ, так как она не собиралась заполнять проектные документы «Вейланд-Ютани».
Энн отводит ее от группы на мостик.
– Несанкционированный сервер? Я бы никогда этого не позволила! Как долго это продолжается?
– Шесть месяцев.
– Ты скрывала это от меня… пока мы были вместе? – огрызается Энн, взъерошивая волосы. – Боже… Невероятно.
– Не говори так… – начинает Блю, собираясь назвать ее малышкой, но это слово тут же умирает у нее на губах, так и не прозвучав.
Энн уже точно не ребенок. Ей нравится тело Маркуса, но ей тяжело быть с тем, кто настолько близок к своей кончине.
– Не переноси это на наши отношения, – перефразирует свои слова Блю. – Я приняла меры предосторожности, чтобы сохранить свой проект в безопасности, и это сработало.
– Да, только на твоем месте я бы не была так уверена. «Серебряная улыбка» нацелил системы управления на питомники.
Блю качает головой:
– Он не может открыть клетки. Ни один компьютер не сможет это сделать. Только человек имеет доступ к управлению.
Энн горько смеется, положив руки на бедра:
– Я знаю. Я говорю не про двери клеток, а про теплозащиту. Вирус разрушает самые дорогостоящие и важные для нас системы. Он знает, насколько мы ценим «Блестящее сооружение». Прямо сейчас все из штанов выпрыгивают, чтобы спасти твоих больших жуков. Радуйся, что «Джуно» не трогает системы жизнеобеспечения, иначе мы все тут погибнем.
Грудь Блю сдавливает острое ощущение паники.
Она представляет, что каждый из ее взрослых ловцов в одно мгновение сгорит до хрустящей корочки, и она будет смотреть, как они с хлопками, будто от древней фотовспышки, растворяются в горячем излучении Кауфманна. Если это произойдет, Компания сократит убытки и закроет ее проект.
Они отправят ее домой.
И она больше никогда не коснется чужих.
– Дамы…
Они обе поворачиваются и видят, как Дик Маки направляется по мостку в их сторону. Обычно загорелая кожа австралийца стала желтоватой, вероятно, из-за длительной ночной попойки. Когда он наконец приближается, до них доносится запах его тела.
– Я вижу, что утро у нас сегодня насыщенное.
Энн фыркает:
– Рада, что ты наконец присоединился к нам, Дик. Прошло десять минут с тех пор, как я позвонила.
– Нужно было освежиться, – говорит Маки с усмешкой.
Учитывая его внешний вид, это полная чушь. Блю знала, что Дик протащил на станцию все виды контрабанды, начиная от нелицензионного огнестрельного оружия и заканчивая кокаином. Она представляет, как он втягивает ноздрями дорожку, чтобы голова на плечах держалась прямо.
– Что случилось? Только не говорите мне, что щенки на свободе.
Блю ненавидит, когда он их так называет. Когда они тестировали его питомники ловцами, одного из них он назвал Хитом, а другого Шримпи, и плакал, когда Блю пришлось их убить. Хотя, несмотря на все его странности, он создал безопасную рабочую среду.
– Нет, – говорит Блю.
Она счастлива, что, по крайней мере, они не столкнулись с карантином, который убил бы всех существ.
– Но «Серебряная улыбка» контролирует «Джуно». Он пытается открыть теплозащиту в клетках.
– Проклятье, – говорит Дик, прикусывая нижнюю губу. – Тебе нужно забраться
