Голос Джозепа достаточно бодрый, хотя его опухшее лицо с синяками под глазами не может похвастаться таким же выражением. Янош выглядит невыспавшимся, проявляет признаки стресса и не повышает интонацию в конце своего приветствия. Возможно, это связано с тем, что он чувствует себя обреченным человеком. Какое-то время они продолжают бежать рядом в тишине. Дориану нравится спортивная форма Джозепа, его атлетическое мастерство и мускулистые плечи и ноги, но после двух кругов доктор уже с трудом поспевает за ним. Он что, пил?
– Директор, – с трудом хрипит Янош, – многие члены экипажа поговаривают кое о чем, и я хочу дать вам дружеский совет.
– Дружеский совет, – повторяет Садлер.
Дориану никогда не дают дружеских советов. Он знает, что за этими словами неизбежно последует какая-то угроза, обычно выдаваемая за проблему. Какой «дружеский совет» мог предложить персонал этой омерзительной станции?
Вдруг Дориан спотыкается и чуть не падает. Джозеп ловит директора за руку и возвращает ему равновесие. Под своей маской Садлер горит от унижения.
– Все в порядке, приятель? – спрашивает Джозеп, когда они останавливаются.
Кем этот человечишка возомнил себя, что позволяет себе прикоснуться к вышестоящему руководству? Когда они останавливаются, показатели Дориана на измерительном счетчике уменьшаются, и Садлер внутренне проклинает Яноша за то, что этот идиот помешал тренировке. Он никогда не сможет снова войти в тот ритм, так как будет уже слишком измотан.
– Я в порядке, – говорит он, рывком высвобождая руку. – По-моему, у вас был для меня какой-то совет?
– Директор, э-э-м, – говорит Янош и делает паузу. Он, должно быть, предполагал, что разговор будет выглядеть по-другому. – Я просто думаю, что… знаете, если возникли какие-то проблемы с нашим финансированием, вам стоит сказать нам об этом.
Дориан выпрямляется, стараясь контролировать дыхание, хотя от этого у него начинает кружиться голова. Он покажет Яношу, кто тут главный, и начнет с оппозиции.
– Некоторые из нас находятся на станции уже много лет, – продолжает мужчина. – Мы с нетерпением ждали триумфального возвращения домой. Я не хочу, чтобы вы столкнулись с мятежом, понимаете?
«Понимаете» – это то слово, которое говорит человек, когда слишком напуган, чтобы высказать свое фактическое мнение. Это блеяние овцы, зовущей стадо последовать за ней.
– Преимущество размещения этих трех проектов на «Холодной кузнице» заключается в том, что вы можете помогать друг другу, верно? – спрашивает Дориан.
– Да, – соглашается Янош со смущенным видом. – Послушайте, я не уверен, что понимаю, куда вы клоните.
– Я прочитал ваше досье. Вы ведь закончили Калифорнийский университет в Беркли? По специальности «информатика и криптография»?
– Да. Все верно, – Янош приглаживает свои пышные усы. – И еще я учился на химическом факультете в Стэнфорде.
– Поэтому вы смогли помочь с «Серебряной улыбкой».
– Да.
Дориан делает глубокий вдох и задерживает дыхание, хотя легкие просят его избавиться от маски.
– Если вы такой умный, тогда объясните мне, почему экспериментальный вирус уничтожил все, с чем вы работали после прибытия на станцию?
Янош смотрит на Садлера, как будто его ущипнули.
– Мне кажется, – продолжает Дориан, – у вас должно было хватить ума принять хоть какие-то меры предосторожности, чтобы всего этого не случилось, доктор Янош.
– Я… я… – заикается Джозеп.
Он этого явно не ожидал, и Дориан знает, как манипулировать человеком в таком случае. Он поднимает брови:
– И раз мы сейчас раздаем дружеские советы о том, как выполнять свою работу, вот мой: обновите свое чертово резюме и готовьтесь к возвращению домой или найдите решение проблемы.
Лицо Яноша приобретает странное выражение: он безмолвно открывает рот, словно задыхающаяся на пляже рыба, которую выбросило волной. В каком-то смысле именно это с ним и случилось: на него обрушилась жестокая сила, вытащила его из своего маленького мирка и оставила вне досягаемости и без всякой надежды. Дориан не в первый раз видит нечто подобное.
– Возможно, я неправильно выразился, – объясняет он, положив руку на плечо Джозепа.
Янош напрягается от прикосновения. Нормальный человек побоялся бы, что его ударят, но для Дориана так играть еще интереснее. Джозеп не ударит, и Дориан хочет это доказать. Он хочет показать доктору, кто здесь главный.
– Ты сказал, что хочешь знать, что тебя ждет, – говорит Дориан, глядя на Джозепа бешеными глазами. – Так вот, тебя ждет мало приятного, так как твой проект развалился, и ты угрожаешь мне мятежом.
– Я неправильно выразился…
– Понимаешь, – говорит Дориан, подняв палец, – в твоих же интересах лучше… заткнуться. Просто… слушай, что я говорю.
Джозеп выпрямляется, и Дориан убирает руку с плеча.
– Тебе не нужно терять работу. Следующая ротация не раньше чем через три месяца. Если ты сможешь вернуть «Розового орла» к жизни, то… нет ущерба – нет нарушения. Или ты можешь найти другой способ принести пользу. Все-таки твой проект добился большого успеха до того, как все рухнуло, – говорит Дориан, а потом замолкает на минуту, чтобы подчеркнуть трагичность своего заявления.
Взгляд Джозепа становится рассеянным.
– Может быть, будет лучше, если ты будешь отвечать за «Серебряную улыбку». Помоги мне понять причины, по которым Люси и Хавьер так плохо справляются со своими обязанностями. Я могу сделать так, что во всей этой истории ты окажешься ни при чем. Я преуменьшу твою роль в этой ситуации, не буду акцентировать внимание на ненадлежащем отношении к информационной безопасности. Хочешь, все будет так, доктор Янош?
На лице Джозепа появляется еще более жалкое выражение:
– Люси – мой друг, директор.
Дориану приходится взять всю волю в кулак, чтобы не рассмеяться.
– И как ты думаешь, что она мне скажет, когда я начну решать, какие проекты нужно закрыть? Ты думаешь, она напомнит мне, что твой проект несильно пострадал и что ты не заслуживаешь того, чтобы быть уволенным? В конце концов, ее-то проект все еще работает. Ее код по-прежнему не поврежден. А где твой?
Раздается скрежет зубов. Янош знает, что Дориан прав. В конце концов, каждый сможет пойти против своих друзей ради выгоды. Джозеп просто не может вернуться домой с пустыми руками. Только не после всех этих усилий.
– Этого не должно произойти. Всегда есть шанс, что «Розовый орел» снова будет работать. И, возможно, ты смог бы помочь мне с восстановлением данных в «Блестящем сооружении». Ты ведь компьютерный гений, верно?
На лице Джозепа появляется гримаса.
– Что вы имеете в виду? Доктор Марсалис потеряла результаты своих исследований вместе с моими.
– Я бы не был в этом так уверен, – говорит Дориан. – Похоже, она приняла все меры предосторожности и создала резервный изолированный частный сервер. Естественно, она не удосужилась рассказать об этом. Наверное, для тебя это тоже новость.
Джозеп бледнеет и тяжело сглатывает. Похмелье и пробежка… Как бы его сейчас не стошнило прямо на палубу.
– Я не знал.
– Что ж, – отвечает Дориан, положив руки на бедра и выпрямляя спину, – у меня есть три человека, которые могли бы возглавить попытку восстановления проекта: уклончивая Блю Марсалис, сокрушительная Люси Билтмор… и ты. У тебя есть мысли относительно решения данной проблемы? Может быть, ты мог бы помочь мне в поисках чертова сервера.
– Конечно… – отвечает Джозеп. – Что ж, как вы сказали, у меня много работы.
Дориан облизывает губы.
– Тогда не буду тебя отвлекать, спортсмен.
Садлер продолжает свою пробежку, оставив Джозепа позади. Пробегая мимо главной серверной комнаты станции, он оглядывается на стойки «Титуса», довольный тем, что сервер не пострадал от «Серебряной улыбки»: случись такое, они бы, скорее всего, потеряли жизнеобеспечение.
Дориан беспокоился, что не сможет нагнать свой темп, но выделившийся в результате стычки с Джозепом адреналин дает его мускулам силу,
