Что, если Блю сожмет это тощее маленькое горло руками Маркуса? Что, если она возьмет транквилизаторы, с помощью которых синхронизируется с Маркусом, и введет двадцать кубиков внутривенно? А если разбить зеркало и вонзить себе в запястье осколок, почувствует ли она это в теле андроида? Блю представляет горящую боль от пореза, и то, как она смотрит на себя, истекающую кровью. Будет ли это хуже, чем медленно умирать от синдрома Бишара?
Приблизившись к своему телу, Блю поднимает руку, чувствуя головокружение от этих ощущений: держать собственную руку. Она не должна быть здесь, она не должна быть живой. Никто другой с подобным заболеванием не прожил более тридцати лет.
Ее терминал подает звуковой сигнал. Марсалис отпускает руку своего настоящего тела, и ее кисть плюхается на кровать. Блю снимает устройство с зарядной станции и вводит пароль. В почтовый ящик пришла фотография. Блю ее открывает и видит, что на фото изображена Силки, ее кошка с Земли. Блю отдала ее сразу, как заключила бессрочный контракт с «Холодной кузницей». Адрес отправителя скрыт.
Маркус спокоен, но она слышит дыхание своего тела. Блю достает из-под матраса шифровальный диск и подключает его к боковой части терминала. Она использует изображение и одноразовый код.
Появляется сообщение.
ЭЛИЗ КОТО БОЛЬШЕ НЕ С НАМИ
НО МЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВАС СЛУШАЕМ
ПРЕДОСТАВЬТЕ НАМ СВОИ ИССЛЕДОВАНИЯ
ТОГДА МЫ СМОЖЕМ ВАС ВЫТАЩИТЬ
Элиз разоблачена. Ее имущество арестовано. На данный момент наиболее вероятно, что отправитель сообщения является агентом Компании, который получил контроль над кодом Элиз.
Но тогда какое это имеет значение? Что они могут сделать? Убить ее? Блю зашифровывает сообщение в фотографии своей ухмыляющейся кузины на пляже.
Я В ДЕЛЕ
КАК
Проходят два тяжелых дня, и Блю превращается в скопление нервной энергии. Кто бы ни был ее таинственным благодетелем, он не ответил на вопрос. Она представляет, как на Земле следователи «Вейланд-Ютани» расследуют дело о мошенничестве, выстраивая обвинение на основании ее признания. Интересно, в подобной ситуации существует такое понятие, как провокация?
Не важно. После прибытия домой судебное разбирательство займет не менее шести месяцев. Марсалис умрет задолго до того, как юристы решат, что с ней делать. В отличие от Элиз, у нее нет семьи, да и вообще никого, чью жизнь она могла бы разрушить.
Блю нужно вернуться в ПСиОСИ, чтобы вытащить диски со своего сервера и спрятать их в другом месте. У нее есть неполный генетический код личинок ловцов, а также лицехватов noxhydria. Хотя это не чистый образец Plagiarus praepotens, генетический код все же имеет для инвесторов ценность.
Есть ли у сообщников Блю в распоряжении яйца?
Могут ли они достать чистый образец?
Энн – лучший способ вернуться в ПСиОСИ. Другие руководители проектов ей не помогут. Дэниел тоже сказал свое слово. Блю не хочет видеть Энн, но она единственная, кто может помочь бороться дальше.
Сейчас время обеда. Экипаж должен находиться в столовой, поедая пищу, которую она тоже хотела бы съесть. Марсалис перестала ходить туда после того, как ей вставили в желудок трубку, лишив единственного, что она могла съесть в своей комнате – желатина. Когда Блю наблюдает за тем, как все остальные едят, внутри нее воспламеняются муки тоски, сильнее любой безответной любви, которую она когда-либо испытывала. И каждый раз, когда разговор переходит на тему того, насколько дерьмовая на станции еда, Блю злится на своих товарищей. Она бы все отдала, чтобы снова стать такой, как они – непринужденной и беззаботной.
Иногда она ест вместе с ними в теле Маркуса, но острые чувства по отношению к Энн сделали пищу невыносимой. В результате ощущений Маркуса, еда больше не была сочетанием вкусов, а разделилась на дюжину отдельных характеристик, которые не в состоянии обработать человеческий мозг. Иногда Блю помещала в рот Маркуса кусочек сахара, потому что сахар вызывал ощущение настоящей еды.
Возможно, если бы интерфейс мозга Маркуса не был кучей металлолома, она могла бы попробовать и другую еду. Тогда она бы поспорила с остальными о качестве продуктов.
Однако больше всего Блю скучает по разговорам. Увы, она не может просто сесть и смотреть, как другие набивают свои животы. Им становится некомфортно, когда за ними наблюдают. За едой обсуждаются все проблемы и надежды, а она лишена возможности участвовать в этом. Наверное, поэтому ее больше никто не любит. Она уже не входит в круг людей, которые с древнейших времен «собираются у костра».
Добравшись до двери столовой, Блю останавливается. Они решат, что она пришла по делу, и даже не захотят повернуться в ее сторону. Может быть, у нее получится проглотить еду, чтобы успокоить своих товарищей. Тогда она сможет понять, захочет ли Энн поговорить с ней наедине. Будет ли ее поведение выглядеть отчаянным?
Дверь открывается, и Блю рассматривает помещение. Она замечает нескольких лаборантов, однако руководителей проектов там нет. В дальнем углу стоит загороженный буфетом стол для пинг-понга, возле которого собралось несколько членов экипажа. Энн нравится это место. Это один из немногих видов спорта, в которых она может победить синтетическое тело Блю.
Когда Марсалис заворачивает за угол, она видит, что Дориан Садлер смотрит на нее сияющими глазами, а на его лице застыла неподобающая дружелюбная улыбка. Он сидит, держа палочки над тарелкой с горячей лапшой терияки. Если бы Марсалис могла принимать пищу, за такую еду она могла бы убить.
– Доктор Марсалис? – удивляется директор. – Я не ожидал увидеть вас в столовой. – Он показывает на тело Маркуса. – Не знал, что андроиды едят…
– Я могу, но не делаю этого, – одаривает она собеседника взаимной улыбкой, как того требуют правила этикета. – Я кое-кого искала.
– Ясно. А кого? Может быть, я их видел?
– Я справлюсь, – говорит она. – Я ищу коммандера Кардозо.
Садлер перебирает палочками лапшу, а обонятельные рецепторы Маркуса улавливают ароматы соли, пшеницы и умами, которыми трудно не наслаждаться. Блю фантазирует, как впечатывает Садлера лицом в тарелку с такой силой, что стол слетает с монтажных кронштейнов.
Положив в рот немного лапши, он с удовольствием жует, а затем глотает.
– Как это ни печально, но он все еще в ПСиОСИ. Слишком много завалов нужно разгрести после прошедшей недели.
– Как скоро мы сможем вернуться к работе, директор? У меня появились кое-какие идеи касательно моего проекта и…
– Может быть, вы хотите ввести меня в курс дела?
Марсалис сгибает пальцы, стараясь не сжимать их в кулак.
– Сначала я бы хотела убедиться в истинности определенных результатов.
Садлер ковыряется в лапше, выискивая кусочек мяса. Найдя, он кладет его в рот.
– Вы знаете, доктор, любой прогресс стал бы для «Блестящего сооружения» результатом. Я могу провести вас в ПСиОСИ, и вы покажете мне то, что обнаружили.
Блю прикусывает губу:
– Я еще не готова.
– Что ж, скажите мне, когда будете готовы. Тем временем, я уверен, у вас есть чем заняться за пределами ПСиОСИ.
– Конечно, – кивает она. – Хорошо.
Дориан продолжает смотреть на нее, поглощая свою лапшу. Марсалис хочет уйти, но он смотрит на нее так, будто собирается снова что-то сказать.
– Могу я задать вам вопрос? – бормочет Садлер, сделав большой глоток воды, чтобы запить еду и говорить четче. – Каких результатов вы добились в генетике?
Этот вопрос застает ее врасплох, и мысли тут же переносятся в другое время. Когда Блю было всего восемь лет, ее дядя внезапно умер. Все было хорошо, но его иммунная система вдруг пошла против хозяина, разрушив кожный покров и дыхательную систему. Медицинское сообщество разработало генную терапию для рассеянного склероза, болезней Тея-Сакса, Паркинсона
