Мысль о Диане больше не вызывала во мне злости. Ну, задержалась девочка в развитии, ну, тронулась рассудком на почве застарелой девственности, чем тут поможешь? Разве что еще раз посулить чертей покойному полковнику.
Мы молчали.
Света Урнова искоса посмотрела на меня снизу вверх и повторила загадочные слова:
– Боже мой, что вы натворили…
– Ну, что, что я натворила?!
– Вы все испортили…
– Что я могла испортить? Я вас впервые вижу, а ваш друг Вишневецкий отправился на тот свет без моего участия, у меня алиби есть – когда Доронина дала ему оплеуху, я сидела на работе, меня по меньшей мере восемь человек видели…
Над подъездом горел фонарь, да еще свет из окон падал на ступеньки. Когда Урнова сидела, повесив голову, я видела ее макушку в вязаной шапочке и могла различить все петли крупной рельефной вязки. Она резко подняла голову и так на меня посмотрела – я чуть не отпрыгнула. Но она не сказала ни слова.
А я вспомнила такое же загадочное молчание Аринки, когда зашла речь о смерти Стасика.
Что-то обе эти женщины знали, знали – и молчали.
Но что?
Если Вишневецкого убил кто-то другой – отчего все, словно сговорившись, переводили стрелку на Жанну Доронину?
Запел мой коммуникатор. Я выдернула его из кармана в надежде, что это Аринка. Но меня искала Ольга Константиновна.
– Дишенька не у вас?
Я хотела предложить ей посмотреть на часы, потому что не сразу поняла: наша дурында ухитрилась сбежать из больницы. И одному Господу ведомо, что у нее на уме: отомстить Дорониной, броситься в реку или – то и другое в прямой последовательности.
– Звоните в полицию! – приказала я. – Немедленно! Она же Бог весть что может натворить! Как ее упустили?
– Не знаю!
Вот только этого мне сейчас недоставало: Диана в больничном халате и шлепанцах где-то бродит, уверенная, что со смертью Вишневецкого ее жизнь кончилась. Каким же сукиным сыном был этот Стасик! Видел же, что имеет дело с великовозрастным ребенком, с девочкой! И продолжал свою мерзкую игру – лишь бы мамочка была довольна и ничего не пронюхала!
– Сволочь… – пробормотала я.
– Кто? – спросила Света Урнова.
– Вишневецкий.
– Да, сволочь…
– Звоните в полицию, ставьте всех на ноги! – закричала я. – Вы где сейчас?
– Я? Я в больнице…
– Идите к дежурному врачу, кричите, скандальте! Они ее упустили – они пусть тоже ищут! Она давно ушла?
– Я не знаю… Я выходила поесть… У меня были с собой бутики, а кофе – внизу, в автомате…
– То есть, вы целый день сидели в больнице?
– Да, в коридоре. Из коридора они меня не гонят…
– Когда точно вы ходили за кофе? Вспоминайте!
Диана ходит медленно. Если понять, когда она сбежала, можно сообразить, где ее искать. Но октябрьские ночи холодные, она скоро замерзнет, может спрятаться в любом подъезде, где нет кодового замка, но между этажами стоят батареи парового отопления.
– Карта… – сказала я. – Мне нужна карта… Ольга Константиновна, пока! Звоните в полицию!
Мне уже было наплевать на страдания Светы Урновой. Я вытащила на экран смартфона карту, нашла улицу Артиллерийскую, нашла место, где положено стоять больнице. Святые угодники, там же до реки – десять минут неторопливым шагом…
Мне и на ум не взбрело, что Диана совершенно не знает города, в котором живет. Артиллерийская для нее – это край света. В тот миг мне показалось, что дурында сразу повернулась лицом к реке и пошла напролом, снося на пути заборы и пронизывая торговые центры.
– Вы сможете дождаться Доронину без меня? – спросила я. – Тогда сидите, ждите. У меня проблема, пока!
И я побежала к бульвару – ловить машину. Тут мне повезло – подъехала на такси Аринка, и мы вместе помчались к набережной. Я никогда не топилась, но предполагала, что Диана не сразу бросится в воду, а немного еще постоит, собираясь с духом. И мы могли ее удержать на самом краю.
Я боялась, что она чего-нибудь учудит, но я еще не ощущала присутствия смерти – как тогда, на лестнице, с Лешкой в обнимку. Даже если дурында просто искупается в ледяной воде – и то уже плохо, потому что чревато воспалением легких.
* * *Девочка, если не ощущаешь присутствия, если не слышишь шагов, то и незачем носиться по ночному городу.
Воспаление легких – хорошая болезнь, от нее сгорают без лишних страданий. Но то странное создание, которое ты пытаешься спасти, так просто не уйдет. Я смотрю в ее будущее и вижу впереди много лет. Только передать это ощущение не могу.
Отчего же ты не понимаешь меня сейчас, девочка?
Пойми! Пойми!
* * *Мы пронеслись по набережной из конца в конец, сворачивая во все выходящие к реке переулки. Дианы не было.
– Что будем делать? – спросила Аринка.
– Посидим, подождем…
Ощущение нелепости происходящего накрыло меня. Я даже удивилась: что я тут делаю, отчего ношусь, как ненормальная? Диана, скорее всего, постоит у воды, замерзнет и пойдет прочь…
– А смысл? Она же может выскочить, добежать до спуска – мы и квакнуть не успеем, – сказала Аринка.
– Смысла нет. Но она не из тех, кто бегает… Ариш!
– Что?
Аринка была не очень-то довольна этой ночной погоней. Она вылезла из теплой квартиры, где ей после ссоры стало тошно, и она, проветрившись, опять хотела в теплую квартиру.
– Ариш, это правда, что Вишневецкого сбросила в реку Доронина? Я видела ее – что-то не похожа она на человека, способного как следует треснуть по уху.
– Я думаю… я думаю, нет. Конечно, могла быть и она. Но скорее уж другой человек.
– Кто – ты знаешь?
– Ее муж, – не сразу ответила Аринка. – Только это строго между нами. А она его защищает.
– И он позволяет, чтобы она так его защищала?! Кто он после этого?
– Забудь. Я тебе ничего не говорила.
Ну, что же… В такой ситуации я бы тоже старалась защитить Валеру. Только он бы этой защиты не принял.
Забудь так забудь. Молчу. Говорю о Диане. А в памяти – якорек: понять, что это значит, хотя не все ли мне равно?
– Если бы она решила утопиться, то уже давно бы пришла к речке, – сказала Аринка. – Мы зря тратим время. Куда она еще могла побежать?
– К мадам Вишневецкой?
– Домой?
– На кладбище к Стасику?
Это были все варианты, если имелся еще один – мы даже вообразить не могли, какой.
И, как оказалось, мы пытались приписать Диане свою спокойную логику. Нам и на ум не взбрело, что наша дурында, выскочив с территории больницы в халате, может иметь всякие намерения, но в итоге попросту заблудится и будет шагать, замерзая, по темным улицам, и выбредет к автобусной остановке, и попытается сесть в автобус с незнакомым номером, а там добрые пассажиры сообразят, что им ненормальную Бог послал, и один разумный дядечка, явно медик, позвонит в ближайшую больницу…
– Знаешь что? Отвези меня домой, а дальше катайся хоть до утра, – сказала Аринка. – Мне
