– Если вы заметили, я только что вылез из шахты, так что не в курсе, о чем там трещат на всех углах.
– Хотя бы о том, что ты завалил Крэка. Неприкасаемого в законе. Куча народа свидетели. Ты же понимаешь, что это означает для того, кого избрали посредником?
– У вас искаженная информация, мастер. Крэк давно спятил, уже год не в авторитете. И горло он сам себе перерезал.
– Это детали. Я просто хочу понять, что происходит. Почему все повторяют за тобой какой-то бред?
– Я не могу им запретить. Я просто рассказываю свои сны. Наверное, людям нравится.
– Я так думаю, нравится не всем. Например, мне.
Змей пожал плечами. Шайтан сверлил его взглядом, и было ясно, что сказано далеко не все. Что бы ни происходило в голове этого угрюмого человека, результатом всегда было какое-нибудь дерьмо.
– Ты ведь не сам все это придумал? – вкрадчиво произнес Шайтан. – Чей это план, а?
Пришло время удивляться Змею:
– В смысле?
– Ну, кто придумал всю эту бодягу про верхний мир, про то, как там прекрасно и как дерьмово здесь? Кто решил, что Карфаген должен быть разрушен?
Змей сунул руки в карманы черных от шахтной пыли штанов, прислонился спиной к шершавой стене, склонил голову. Он смертельно устал от всей этой бесконечной гонки, от паранойи, со всех сторон окружившей его, от подозрительности и злобы, все теснее сжимавших вокруг него удушливое кольцо.
– Я расскажу, если интересно, – медленно сказал Змей. – Когда я был у шаманов…
– Да не был ты у шаманов! – злобно оборвал его Шайтан. – Не держи меня за идиота. Скажи лучше, что ты делал в штабе Директории? – Наверное, выражение лица его выдало. Шайтан заметил его застывшее лицо и желчно усмехнулся: – Не соврал, значит, источник.
– Что за источник такой? – предательски дрогнувшим голосом спросил Змей. – Откуда вообще эта бредовая информация?
– Да так, крыса на хвосте принесла. Снюхался, значит, с псами?
– Я не…
– Заткнись. Я тебя предупреждал, что не прощу предательства?
Видящий молчал. Ответа не требовалось. Он знал, что означает этот тон, эти слова в исполнении Шайтана. Просто потому, что не раз становился свидетелем таких речей и того, что неизбежно за ними следовало.
– Так как я, по-твоему, должен поступить? – продолжал Шайтан. – Ты же понимаешь, как накосячил?
– Хочешь меня грохнуть? – Змей сплюнул. Играть в вежливость, в мастера и ученика не имело больше смысла. – Валяй. Ты никогда не отличался дальновидностью.
– Что ты пытаешься этим сказать?
– Это не я, это ты сам о людях, повторяющих мое новое имя. «Видящий» – это не я придумал, и даже не Директория, как ты пытаешься себя убедить. Это придумали люди. Зачем-то им нужны мои слова. В них они видят отражение собственных страхов, своих желаний, о которых боятся сказать вслух. Запретный мир, Запретная гора, запретные мечты. Им просто надоели запреты.
– Что ты мне здесь втираешь?
– А почему тебе не увидеть самому? – с напускным равнодушием предложил Змей. – Хочешь посмотреть, как простые слова действуют на людей – без ножа, без ствола, без фрамов? Одно только нужное слово – и толпа у тебя здесь.
Змей продемонстрировал раскрытую ладонь – и медленно сжал ее в кулак.
– Да, ты трепло известное, не зря тебя выбрали посредником, – проговорил Шайтан. – Но мне ты мозги не запудришь, даже не пытайся. Я дерьмо за километр чую.
Он замолчал, глядя на Змея. Наверное, ожидал новых доводов, просьб о пощаде, заманчивых предложений.
Но видящий молчал, спокойно глядя в глаза жестокому бандиту.
Шайтан был прав: посредником Змея сделали неспроста. И сейчас Змей говорил только то, что хотел слышать главарь Копателей. При этом Шайтан ошибался, полагая, что главный инструмент убеждения – слово.
Главное – вовремя сделанная пауза.
Слова – всего лишь смазка для легко скользящего разговора. Пауза – подножка, на которой спотыкаются ловко выстроенные аргументы противника. Споткнувшись о правильно поставленную паузу, партнер по переговорам не просто теряет темп разговора. Его позиция ломается не только во внешнем споре, что еще важнее – внутри его собственных убеждений. Соперник думает, что сам изменил свое мнение, но это не так. Слово – отражение мыслей. Но это улица с двусторонним движением: слово само влияет на мысли. Искусственно снизив темп и тон разговора, можно понизить уровень напряжения и наоборот. Забросить несколько ключевых слов – и вот уже противнику подсажен «вирус» идеи, которую тот вскоре примет за свою.
Когда-то по молодости Змею попалась на глаза древняя, чудом уцелевшая книга с наполовину вырванными страницами. На ней была сухая надпись: «Нейролингвистическое программирование». Читать было нечего – и он прочел эту книгу. Первое впечатление – полная чушь. Но «чушь» эта упала в благодатную почву. И проросла здравыми мыслями, когда пришло время. Отбросив девяносто процентов неработающей ерунды, Змей взял принцип – и реализовал его на практике. Сейчас это пригодилось снова.
Разумеется, Шайтан никогда не думал о таких тонкостях. Его аргументами были кулаки и ножи его «шестерок» да накинутые на голову пластиковые мешки. Это работало как часы, и не стоило лишать себя куска хлеба, посвящая босса в маленькие тонкости переговорного процесса. В конце концов, если бы каждый владел этим искусством, не было бы необходимости и в посредниках.
И сейчас оставалось лишь ждать, клюнет ли Шайтан на закинутую приманку.
Шайтан клюнул.
* * *Ему не обещали жизнь. Просто любопытство и жадность взяли верх над здравым смыслом.
Безусловно, Шайтан жаждал мести и желал демонстративно наказать того, кто, как он вбил себе в голову, обманул его. Любые доводы не имели смысла: какой-то стукач действительно видел Змея на уровне Директории – то ли в сопровождении конвоя, то ли даже разговаривающим с Полковником. Подробности тут не имели значения, важно лишь то, что у него были контакты с псами, о которых он не сообщил Шайтану. Этот параноик убивал за куда меньшие подозрения. Причем убивал самых давних и преданных друзей, прямо за расслабленной беседой под кальян и коньячок из стратегических запасов. Чего уж тут говорить о каком-то грязном выползне из заброшенных шахт, одном из бесчисленных исполнителей его грязных мыслей… Чтобы держать в тонусе свои тайные отряды, иногда стоит пожертвовать провинившимся бойцом.
Но слава и тайна, окружавшая новоявленного «пророка», не давали Шайтану покоя. Он просто не мог отказать себе в удовольствии убедиться, что убьет не какого-то безликого засранца, а «того самого» видящего.
Змей был убежден, что именно в этом причина того, что его вытащили на свет и поволокли в самый центр Месива. Там у Шайтана была пара собственных заведений и возможность тихо улизнуть в случае облавы. Тем более что шел он под охраной своих самых лютых волков, которые присматривали и за Змеем. Оружие они держали под плащами, не особо, впрочем, скрываясь: они считали
