Первые доказательства появились через сто дней после создания лагеря. Нихал, предпринявший четырехдневную одиночную вылазку, чтобы проверить самую дальнюю камеру-ловушку, обнаружил на камне-метке свежие царапины. Следы когтей были отчетливыми, равномерно распределенными, и ошибиться было невозможно. Мазок, взятый со скалы, дал нам образец мочи и временной интервал. Самка проходила здесь на прошлой неделе.
Нихал загрузил файлы с камеры на МКС, а мы, сидя в базовом лагере, ждали, пока Симона загрузит кадры на свой планшет. Мы с Ксандром топтались рядом, пока она просматривала кадры за последние две недели. Ловушку включили небольшие млекопитающие и случайно пролетавшая птица. Каждый новый образ вызывал всплеск разочарования. Я начал сомневаться в доказательствах Нихала.
На экране появился барс. Симона остановила кадр и запустила программу распознавания образов, но я уже знал, что это она, еще до того как программа подала звуковой сигнал. Мы смотрели, как на экране крадется самка. Ее движения были робкими, большие лапы осторожно ступали по земле. Не обращая внимания на камеру, она подошла к скале, подняла хвост и испражнилась. Через миг появился один из детенышей. Я услышал вдох, испущенный четырьмя парами легких.
Мы внимательно смотрели на экран. Мать и детеныш оставались в кадре в течение целой минуты, прежде чем двинуться дальше. Другого детеныша не было. Мы таращились на пустой пейзаж и ощущали опустошение, потерю. Но в этот момент появился второй маленький барс, следующий за ними.
Я попросил Симону воспроизвести кадры еще раз. Мой голос казался мне странным, жестким, я будто сдерживался, чтобы не заплакать и не закричать от облегчения. Мы посмотрели отснятый материал второй раз, третий. Мы могли смотреть его весь день.
Я взглянул на Ксандра. Он смотрел на планшет с выражением благоговейного страха. Я помню, как подумал, что, возможно, недооценил его.
Мы с Симоной обсудили наш следующий шаг. Кадры были отсняты три дня назад, и к тому времени, когда мы догнали бы Нихала, барсы могли опередить нас на пять дней. Шансы найти их были минимальны. У Ксандра таких сомнений не было, и он пошел готовить свое снаряжение для съемки фильма. Я смотрел, как он занимается своими делами, и спрашивал себя, возмущен ли я его оптимизмом или просто завидую.
После четырех месяцев бездействия я не мог поверить в то, что мы увидели. Но мне пришло в голову, что Ксандр мог, потому что верил в чудеса. Он и не задумывался прежде, что чудо предстанет перед ним в таком виде, что оно может не появиться снова, в этой ли экспедиции или в любой другой. То, что мы принялись за работу, было актом веры. В этом и заключалась проблема, подумал я: Ксандр хотел снять все крупным планом – вонючую слюну барса, удары тяжелого хвоста по снегу. Он хотел заполучить всю славу барса, а не ее призрак. Мне следовало сказать ему, что природа не такая, она никому не обязана и ничегошеньки ему не должна. Но я не думал, что он будет меня слушать.
Возможно, я все равно должен был сказать ему это. Возможно, должен был хотя бы попытаться.
НОВАЯ ПОЗИЦИЯ* * * Alcedo euryzona
(Яванский полосатогрудый зимородок) * * *
# <3 последняя размножающаяся пара
Два образца, полная таксидермия:
Красивое сине-оранжевое оперение
Торги начинаются с 2 млн долларов или эквивалентной суммы в другой валюте
Зимородки – символы процветания. Их синий цвет связан с историческими концепциями королевской власти. Известно, что активы зимородков приносят большие состояния в мирное время.
То, что я собираюсь рассказать вам, не входит в официальный отчет.
Мы переместили наш базовый лагерь, чтобы объединиться с Нихалом. Из-за преследующей нас метели поход был мучительным упражнением в глупости. Вместо того, чтобы испытать облегчение после прибытия, мы все легли спать в паршивом настроении, осознавая, что подвергли себя риску, и нервничали из-за того, что принесет утро.
Я проснулся ночью в полной уверенности, что на меня кто-то смотрит. Мое сердце колотилось, как будто я увидел кошмар, хотя я был уверен, что мне ничего не снилось. Медленно биение пульса в ушах стихло, и я услышал, как спокойно дышит спящая Симона. Ощущение, что на меня кто-то смотрит, не исчезало.
Выход из палатки ночью был исключительной мерой – на крайний случай во внешнем отсеке у нас имелась бутылка для справления малой нужды, – но я ни секунды не сомневался в том, что делаю. Я втиснулся во внешний отсек палатки, нащупал свое снаряжение и потянул его на себя так тихо, как мог. Мои глаза постепенно приспосабливались к темно-серому цвету, поэтому я знал, что небо вскоре должно посветлеть – темнота не была абсолютной.
Ружье-транквилизатор находилось на своем обычном месте. Очки ночного видения лежали рядом: я активировал инфракрасное излучение в качестве запасного варианта. Во внутреннем отсеке мягко светилось теплое тело Симоны. Я вышел из палатки и тихо стоял снаружи. Это была ночь, созданная специально для богов. Горы были такими же тихими и неподвижными, а небо таким же ясным, каким я видел его, когда мне было тридцать лет. По опыту я знал, что таким оно будет недолго. Я снял очки, обозревая купол из бледных шпилей гор, которые окружали наш лагерь и горделиво вздымались между мириадами звезд. У меня возникло искушение разбудить Ксандра, чтобы рассказать ему, что здесь стоит снимать. Через громоздкую арктическую экипировку я ощутил прохладу ночного воздуха, тело медленно приспосабливалось к холоду. Я вновь насторожился, поскольку возникло то самое чувство, что за мной наблюдают.
Я надел очки и проверил другие палатки. В красном свечении были различимы лежащие в своих спальных мешках Ксандр и Нихал.
Я прошел несколько метров по тропе. Если бы такой глупый поступок совершил Ксандр, я бы на него наорал. Да, стояла ясная ночь, но все могло измениться мгновенно, а в этих условиях человек мог умереть в десяти метрах от собственной палатки. Я продолжал идти, чувство слежки усиливалось с каждым шагом. Люди обычно в таких случаях говорят об интуиции. Монахи же настаивают на том, что все вещи связаны. Как бы вы это ни объясняли, я знал, что скоро что-то найду.
Барс ждал меня на повороте тропы. По другую ее сторону путь вел в ущелье.
Между нами было не более десяти метров – расстояние, которое барс способен преодолеть двумя прыжками. Ее тепловая метка была вспышкой в пустом мире. Очень медленно я выключил инфракрасное излучение. Теперь я мог
