– Ты сам напросился.
– Мэйв.
– Если меня там не будет, шансы на продажу только возрастут.
– С чего ты взяла?
«Потому что, если я приду, то весь вечер проведу в туалете, где меня будет рвать от нервного напряжения», – подумала она.
– Если я не приду, то всем покажусь загадочной. Или даже уникальной. Прояви красноречие, говори им то, что они желают услышать, не беспокоясь о том, что я могу появиться, с головы до ног измазанная краской.
– Я ни разу не видел тебя измазанной с головы до ног. Да если и так – почти все художники рассеянны и эксцентричны. В этом твоя прелесть.
– Ты сам сказал, что мне нельзя быть рассеянной и эксцентричной, помнишь? Не в этой галерее, не тогда, когда за мои работы назначена такая цена.
– Наверное. Как бы то ни было, Мэйв, это твой вечер. Если хочешь прийти – приходи хоть в краске, хоть в чем.
– Брайан, поверь мне, я не хочу.
Хорошенько постаравшись, Суини мог предотвратить трансформацию из человека в птицу. Обычно он этим не занимался – рано или поздно превращение все равно случится, и за столько лет Суини уже свыкся со своими крыльями.
Но в этот раз ему хотелось увидеть картины. Всех тех птиц, которых Мэйв мазками своей кисти поселила в нью-йоркском небе.
Кроме того, он хотел предстать перед ней в облике и одежде обычного человека.
Но больше всего ему хотелось узнать, наполняла ли картины та же магия, что и страницы альбома. Узнать, сможет ли она нарисовать его свободным. Если его просьба исполнится, он перестанет быть обреченным на вечное одиночество существом в чужой шкуре, чье единственное утешение – одинокий полет. Он вновь станет человеком.
Сложность была в одном: пока Суини усилием воли удерживал себя от превращения, в его сознание все глубже проникало безумие. Чем дольше он боролся, чем больше стремился оставаться человеком, тем меньше человеческого оставалось в его мыслях.
Суини надел куртку, проверил, одинаковые ли на ней пуговицы, застегнута ли молния и не перепутаны ли ботинки. Затем он поймал такси и с надеждой на счастливый исход отправился на выставку.
В день открытия Мэйв не пришла в галерею. Она заглянула туда заранее, чтобы проверить, как висят картины, убедиться, что не случилось непредвиденных изменений, и лишний раз сказать Брайану, что вечером ждать ее не стоит.
– Поступай как знаешь, но если не хочешь меня расстраивать, хотя бы надень платье и пригласи домой подругу на бокал шампанского.
– Для тебя – все что угодно, – солгала Мэйв, широко улыбаясь и обнимая Брайана.
В момент открытия выставки Мэйв сидела за столом в дырявой футболке и поглощала паровые булочки. Бокал дорогого шампанского, присланного Брайаном, она все же выпила. Пришло сообщение от Эмилии из галереи: «Твои картины – просто супер! Горжусь тобой!». Что может быть лучше, чем разделить радость с подругой, пусть это и не совсем то, что предлагал Брайан?
Сейчас ей было странно даже думать о том, что эта выставка, которая по мнению Брайана могла стать поворотной в ее карьере, началась с видения о превратившейся в человека птице. Если Мэйв когда-нибудь спросят о том, где она черпала вдохновение, рассказывать об этом она уж точно не станет.
Она уже давно не видела птицу – и, к своей радости, голого мужчину тоже. Некоторые странности этого города лучше и не пытаться обосновать. Чем больше знаешь, тем меньше волшебства остается вокруг, а Мэйв хотелось видеть больше волшебства в своей жизни. Оно компенсировало все неудобства и разочарования повседневной жизни.
Освещение было слишком ярким, людей – слишком много. Прикусив щеки изнутри, Суини вошел в галерею, словно шагая по стеклу.
Картины. Он решил, что они показались бы ему красивыми, если бы у него получилось спокойно стоять и внимательно их рассмотреть. Но он ходил кругами по галерее, и видел на месте полотен лишь размытые пятна. Ему было невыносимо жарко, тесно в собственной коже, и его сердце трепыхалось, как у птицы.
Суини сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, и отдышался.
Так-то лучше.
Теперь он чувствовал себя практически нормальным человеком.
Он медленно обошел зал, тратя достаточно времени, чтобы рассмотреть каждую картину.
Перья под кожей зудели и рвались на поверхность.
Наконец он увидел себя.
В центре полотна, с рвущимися из-под кожи перьями, но с видом не безумным, а возвышенным.
У Суини вырвался громкий вздох.
– Впечатляющая работа, не правда ли?
Суини обернулся на подошедшего к нему человека, который, судя по всему, не догадался, что стоящий перед ним мужчина – тот же самый, что изображен на картине.
– Вы знакомы с творчеством Мэйв? Мэйв Коллинз, художницы? – спросил Брайан.
– О, совсем немного. Узнал о ней недавно. Она здесь?
– Пока нет, но надеюсь, что позднее появится. Если вас заинтересовала эта картина, то обращайтесь ко мне.
– Если я куплю ее, то смогу встретиться с Мэйв?
– Ваш вопрос понятен, но, как правило, при продаже картин мы такие вопросы не обсуждаем.
Тут Брайан отступил и задумчиво окинул Суини взглядом.
– Постойте! Постойте-ка! Это же вы! Вы позировали для этой картины! Невероятно!
Перья под кожей Суини окончательно проснулись.
– В таком случае, вы уже должны быть знакомы с Мэйв? – удивленно произнес Брайан.
– Нет, – Суини прикрыл правой рукой левое запястье, на котором уже появился белый пух. – Но мне необходимо с ней встретиться.
Разжав пальцы, он протянул покрытую перьями руку между собеседником и полотном, на котором был он и одновременно не он.
Брайан вытаращился на перья.
– Я немедленно ей позвоню.
– Брайан, меня не волнует, что у вас там весело, я не приеду.
– Тут твоя модель. Очень хочет с тобой встретиться.
– Что за чушь? Ты что, уже успел всю водку с тоником вылакать? Для этой серии мне никто не позировал.
– А как же парень с перьями? Вон он стоит напротив картины, один в один. Не говоря уже о том, что у него из рук растут перья. Мэйв, какого черта тут творится?
– Что ты сказал? – руки Мэйв покрылись гусиной кожей.
– Что слышала. Приезжай немедленно.
Мэйв взяла такси и попросила водителя высадить ее у служебного входа, где несколько дней назад выгружала картины.
– Брайан, в чем… это ты!
– Я, – произнес Суини и, оперившись, превратился в птицу.
Его одежда упала на землю.
Мэйв сидела с птицей, пока в галерее не закончилось торжество. Она подобрала одежду Суини и аккуратно сложила, засунув носки в ботинки и свернув ремень.
Брайан принес из бара почти полную бутылку водки. Мэйв сделала пару глотков и намеревалась повторить, но решила, что лучше оставаться трезвой. Иначе и без того странный вечер мог стать совсем безумным.
Птица тоже не рвалась к выпивке.
Склонив голову, Мэйв завязала волосы в пучок. Когда она выпрямилась, Суини уже натягивал брюки.
– Прошу прощения за недоразумение. От волнения мне сложно общаться с людьми.
Мэйв едва слышно
