– Святой Эльстан, какие же они громадные! – с отвращением сказал Шуггар, отталкивая от себя ногой, обутой в остроносую туфлю, половину паука. Та слабо подергивалась, словно стремясь соединиться с утраченной частью.
– Постойте. – Джос поднял факел повыше, вглядываясь в глубь туннеля.
Ему показалось, что тьма там сгустилась еще больше. Он размахнулся и бросил факел в туннель. Да вот только далеко тот не пролетел и уткнулся во что-то.
– И что же ты скажешь сейчас, Шуг? – выдохнул рядом с Джосом Гомбо. – Сдается, это были всего лишь детки. И теперь они позвали родителей.
Факел светил недолго, но этого времени хватило, чтобы разглядеть, что через туннель в их сторону двигается что-то большое, занявшее изрядную часть прохода, косматое и многоногое. Существо наползло на факел, недовольно застрекотало, на мгновение замерло и вновь двинулось дальше. В голове Джоса вспыхнула идея.
– Бейте колбы, – скомандовал он и, подавая пример, вытащил из петли на поясе сосуд и кинул его в каменный пол туннеля, в нескольких ярдах от входа. Раздался звон стекла.
Друзья, не рассуждая, принялись метать в проход свои колбы – у каждого из них было по три. В воздухе разлился тяжелый запах тухлых яиц. Громадный паук – или паучиха? – уже недалеко: было слышно, как по камню скребут когти на лапах. Джос выхватил факел у Шуггара и швырнул в туннель. Между ними и слепой тварью выросла стена огня, осветив громадную уродливую голову, словно закованную в доспехи. Но от огня природный панцирь не защищал, и паук, скрежеща жвалами и издавая пронзительную трель, отступил от языков пламени в глубь туннеля.
– За мной! – Джос выхватил у Гомбо свежий факел, зажег его, сунув в пламя, бушующее в проходе, и устремился в противоположный туннель, следуя отмеченному на карте пути. Он надеялся, что за время, пока огонь утихнет, они успеют уйти достаточно далеко, и паук не будет преследовать их.
Следующие полколокола они почти бежали, так что Джос едва успевал отсчитывать по карте нужные повороты.
– Пришли, – с облегчением выдохнул он, когда они вышли из очередного прохода на широкую каменную площадку. Она была освещена факелами, укрепленными в держателях вдоль стены. Свод пещеры терялся где-то в вышине, куда свет не доставал. Стена напротив туннеля была изукрашена резными барельефами, на которых в разных ипостасях представал быкоголовый Кхалем. Он же изображался над высокими воротами в середине стены.
Джос сел на холодный камень и устало привалился к стене. Невозмутимый Гомбо поставил у стены два последних факела, молот и сел рядом с Джосом. Вынул из дорожного мешка каравай хлеба, головку сыра и, щедро отрезав кусок того и другого, вручил их Джосу. Шуггар нервно прохаживался возле входа, будто ожидая, что вот-вот из темноты за их спинами вынырнет паук. Было слышно, как он бормотал:
– Свечу в стоун весом, и признаюсь во всем Даниэле. И три… нет, пять дней не буду воровать.
Жуя хлеб с сыром, почти не чувствуя вкуса, Джос рассматривал один из барельефов, на котором Кхалем, судя по всему, наказывал провинившегося почитателя. Под городом, если Джос правильно помнил рассказы Марвуса, было еще два храма – фарсийского Урога и запрещенного Бехота из гористой Ильвы. Джос не помнил, каким словом называл их Марвус – тоническими или хроническими, – но речь шла о том, что все они были подземными богами, потому и храмы строились под землей. Но если ритуалы Бехота были связаны со смертью и болью, а у его жрецов была недобрая слава некромантов, то Урог с Кхалемом являлись своим приверженцам в разных ипостасях. Знали ли их служители что-то запретное, Марвус не рассказывал.
– Ладно. За дело. – Джос встал, отряхнул хлебные крошки.
Втроем они подошли к воротам. Те не были закрыты, и сквозь заметную щелку между створками проникала сложная смесь запахов. Даже в запретный день двери храмов должны быть открыты для тех, чья боль, обида и желание обратиться к своему небесному покровителю были сильнее запретов.
Шуггар молча указал наверх. Джос кивнул. Над створкой ворот в кованом держателе был закреплен небольшой колокол, который звучал, если приходил или уходил кто-то из прихожан.
Так же молча Гомбо встал у ворот, упершись руками в покрывавшую их резьбу. Ему на плечи взобрался Джос, а через пару мгновений на его плечах утвердился самый легкий из них Шуггар. Оторвав от своего камзола, изрядно потрепанного после встречи с пауками, неширокий лоскут, он намотал его на язык колокола, лишив того дара речи. Спрыгнув на каменный пол, Джос осторожно потянул одну из створок ворот на себя. Та мягко отворилась, и он, а за ним и Гомбо с Шуггаром, проникли внутрь.
Они оказались в просторном зале, разделенном колоннами на несколько частей. Стены были покрыты панелями из светлого дуба. С потолка свисали несколько больших светильников, утыканных свечами, но сейчас свечи зажжены были только на одном из них. В воздухе витал аромат пряностей, свечного воска и неизвестных носу Джоса трав. В торце зала виднелся алтарь, над которым, высеченный в камне, склонился Кхалем. Черепа на его ожерелье, казалось, касались алтаря. Почудилось Джосу или камень алтаря в самом деле в засохших потеках красного цвета?
Они стояли за колонной, когда справа от них скрипнула дверь и кто-то зашагал к ним. Джос прижался к холодному камню и потянул из ножен корнак. Рядом замерли друзья. Как только из-за колонны показался высокий мужчина в плаще, Джос прижал лезвие корнака к шее незнакомца.
– Стоять, – прошипел Джос. – Молчи, а то отправишься прямиком к своему богу.
Мужчина – Джос был уверен, что это тот самый жрец, которого они с Альтой видели вчера, – замер на месте. Голова его скрывалась под капюшоном.
– Медленно повернись и опусти капюшон, – приказал Джос.
Жрец неторопливо развернулся и открыл лицо. Рука Джоса дрогнула: такого урода он не встречал даже в самых темных уголках городских трущоб. Жрец был примерно на полфута выше Джоса. Голова обрита наголо. Правая половина узкого лица – сплошной шрам: причудливая путаница старых рубцов и свежих струпьев. Вздернутая рассеченная губа открывает зубы так, что казалось, будто жрец скалится. Половина правого уха отсутствует, а вместо правого глаза – не прикрытый повязкой розово-белесый провал. Зато левый – ярко-зеленый, внимательно рассматривает Джоса.
– Я здесь один и не буду сопротивляться, – сказал жрец. Голос его был неожиданно звучным, бархатным и спокойным. – Если вам нужно золото, то здесь его нет. Лишь несколько серебряных подсвечников и пожертвования прихожан. Забирайте.
– Мы не грабители. Нам нужны ребятишки, которых ты похитил, свиное рыло, – сказал Гомбо, выйдя из-за спины Джоса. За ним появился и Шуггар.
– Похитил? – недоуменно спросил жрец. – О чем вы… ах, я, кажется, понял, о чем речь. Но не понимаю, с чего вам пришло в голову… Могу я вас провести
