– Эй ты, скажи, что ожидает меня в замужестве? Мой муж будет меня любить, сделает меня счастливой?
В благоприятном ответе она не сомневалась. Даже если ведьма не знала Од ди Мэрод в лицо, герб на дверце кареты яснее ясного говорил, кто перед ней.
– Ты ошибаешься, принцесса, – проскрипело из-под капюшона. – Свадьба не состоится. Ни Лесной принц, ни кто другой не будет тебя любить. Тебе уготована иная судьба. Если хочешь…
– Закрой рот, мерзавка! – оборвала ее Од. – Ты врешь! Принц меня любит, он женится на мне! А ты – сдохнешь! Эй, кучер, пошел, быстро!
Взгляд принцессы задел корзину с собачьим угощением.
– Нет, стойте! Дайте ей пирог! Три пирога – пусть наестся досыта!
– Но… – испуганно вытаращилась на нее конопатая служанка. Проглотила вопрос: перечить принцессе себе дороже.
Карета укатила. Старуха проводила ее взглядом, разломила пирог. Стеклянные крошки блеснули на солнце.
– Хорошая девочка. Значит, мечтаешь соединиться со своим суженым? Так тому и быть.
На стоящего у обочины мальчика с корзинкой ягод в руках внимание принца обратил сокольничий:
– Посмотрите, ваше высочество, какой миленький!
Мальчик в самом деле был хорош собой: льняные кудряшки, круглые щечки, глаза-васильки. Он мог бы показаться младшим сыном благородной семьи, но рубаха из некрашеного сукна, отсутствие штанов, босые ноги выдавали происхождение. От роду мальчику было лет шесть-семь, лучший возраст на вкус Доната ди Сильвена.
– Узнай, кто таков, и вечером доставь мне в опочивальню. Родителям дашь монет. Да не скупись! – Принц славился своей добротой.
Встреча с мальчиком показалась наследнику Лесного Королевства добрым знаком. Весь день складывался удачно. Начать с того, что утром главе дома Сильвен гонец доставил депешу. Давным-давно, на заре времен, до того, как в мире образовалось Лесное и прочие семь королевств, Цитадель заключила договор с основателями первородных домов. По этому договору Цитадель могла затребовать для некой секретной надобности младших наследников. Случалось такое нечасто, примерно раз в десять веков. Нынче младшим в доме Сильвен был принц Донат, и это его ничуть не огорчало. Приказ завтра утром отправляться в Цитадель означал, что свадьба с Од ди Мэрод откладывалась на неопределенное время. Не то чтобы Изумрудная принцесса была Донату особенно неприятна – не более чем прочие женщины. Он в который раз представил себя на брачном ложе в объятиях жены и скривился от отвращения. Прелести ни одной принцессы в мире не могли соперничать с привлекательностью юных мальчиков. Воистину счастливый день!
Этот день был последним счастливым днем в жизни принца Доната, бессмертного и первородного.
Грум сопел и пыхтел от напряжения. Он даже похрюкивал при каждом качке. Грум выполнял работу старательно. Эту свою обязанность он любил еще больше, чем ходить за лошадьми. Правда, сил она отнимала тоже гораздо больше. Вот и сейчас он уже достиг пика возбуждения и с трудом сдерживался, чтобы не выпустить заряд без команды.
Инес ди Корентайн, младшая из принцесс Ураганного Королевства, страсть слуги не разделяла. Потуги его доставить хозяйке удовольствие пропадали втуне. Отмечая, как все крепче руки грума сжимают ее бедра, как все сильнее и быстрее низ живота лупит по ее ягодицам, как прерывистее и громче становится его дыхание, она с какой-то отстраненностью прикидывала, на сколько его хватит. Потный, горячий, пахнущий лошадьми грум, сам словно беспородный, но выносливый жеребец, прежде без труда заставлял принцессу ощущать себя племенной кобылой на случке. Но не сегодня. Виной всему – депеша, доставленная час назад из королевского замка. Принцессе Инес надлежало безотлагательно отправляться в Цитадель, как крайней наследнице Ураганного Королевства. Ответа депеша не требовала, согласия у Инес и подавно не спрашивали – под депешей стояла подпись главы дома Корентайн. Собственно, она уже должна скакать к Цитадели во весь опор, а не стоять на четвереньках посреди спальни в охотничьем домике. Но было в депеше слово, заставившее Инес хотя бы в мелочи, но не подчиниться – «крайняя». Это означает – младшая в роду! Все тридцать четыре года своей жизни – младшая! Да пусть ей было бы и триста тридцать четыре – разницы нет! Для старших сестер она останется девчонкой на веки вечные, ей их никогда не догнать.
Стук в дверь прервал размышления принцессы.
– Пошел вон! – гаркнула она.
Стук не прервался, в дверь барабанили тихо, но настойчиво. Это озадачило – кто смеет тревожить первородную вопреки ее распоряжению?
– Сходи, дай по шее, потом продолжишь, – приказала груму Инес.
Слуга засопел обиженно, высвободился из ее лона, поднялся на ноги, поковылял к двери. Пользуясь передышкой, принцесса улеглась на спину, давая отдых локтям и коленям. Скрипнули дверные петли, на пороге икнули сдавленно, тяжело опрокинулись на пол.
– Кто там был? – Инес повернула голову на звук…
Вопрос замерз на устах. Вместо грума у кровати стояла закутанная в длинный черный плащ фигура с надвинутым на лицо капюшоном.
– Ты кто? Где мой грум?
– Он умер.
– Как?!
– Не все ли равно, как, где и когда? Бессмертие закончилось.
– Для простолюдинов!
– «Сначала Смерть явится за простолюдинами, затем – за благородными господами, затем – за первородными. Восемь королевств опустеют, словно в предначальные времена». – Пришелица процитировала древнее пророчество. – Поторопись, крайняя наследница дома. Чтобы не оказаться последней.
Девка была горяча, пахла молоком, свежим сеном и молодой плотью. Убивать ее принц Хонор не хотел, так получилось. Девка, нанятая для любовных утех в придорожной гостинице, стоявшей на самой границе Янтарного Королевства, оказалась воровкой. Кошель с золотом Хонор бы ей простил, но потаскуха сняла с шеи фамильный медальон – талисман, приносящий удачу. Там, куда принц направлялся, удача была крайне необходима. Куда нужнее, чем золото!
Воровка кралась к двери, уверенная, что опоенный крепким вином постоялец крепко спит, когда Хонор набросился на нее, сбил с ног, ударил об пол, сдавил шею. Девка хрипела, царапалась, пучила глаза, но разжать железную хватку мужчины не могла. А принц давил и давил, приговаривая:
– Нельзя красть у первородных, запомни на всю жизнь!
Она запомнила – на всю жизнь, которая вышла из нее вслед за струей горячей мочи, забрызгавшей босую ступню принца. Только это заставило Хонора опомниться: спросонок он забыл, что простолюдины теперь лишены бессмертия. Но – поздно.
Хонор разжал пальцы, в сердцах пнул бездыханное тело. Ничего не поделаешь, умерла так умерла. Он наклонился, чтобы обыскать воровку. Сунул ладонь в вырез платья, куда девка спрятала добычу. Пошарил между полными, еще мягкими и теплыми грудями. Кошель небрежно бросил на кровать, медальон поднес к глазам. И передернул плечами от внезапного озноба.
В неверном свете луны Хонору ди Амбру показалось, что заключенная в янтарь мушка шевельнула лапками, словно обрела бессмертие. Но не жизнь.
Стук в дверь оторвал принцессу Элин от важной и приятной работы.
– Ваше высочество, мы прибыли в порт! – донесся голос помощника капитана. – Принимать на борт лоцмана?
Принцесса поморщилась, щелкнула с досады плетью-семихвосткой. Как все первородные дома Морган, Элин была капитаном собственного корабля. Пришлось
