Дзынь. Дзынь. Рух забавлялся, роняя монеты на стол. Серебряные кругляши обжигали пальцы огнем и разлетались с мелодичным бренчанием. Горница пропиталась застоявшимся перегаром, кислятиной, овчиной и стухшей мочой. Пламя свечи колебалось и прыгало. Мужик, разметавшийся на ложе, сдавленно замычал. Из недр битой молью медвежьей шкуры тяжело поднялась лохматая голова. Рожа опухшая, заплывшая синяком, в нечесаной бороде налипла засохшая блевотень. Дико вращались налитые кровью глаза. На Тимофея Шилова было страшно глядеть. Допился.
– Кто таков? – прорычал Тимофей.
– Заступа, – любезно представился Рух. – Вставай, Тимоша, поговорим.
– Не о чем мне с тобой разговаривать, чудище, – закашлялся Тимофей, подхватил с пола кувшин и забулькал, кадык заходил ходуном. Пил жадно, проливая на грудь. По горнице разлился пивной дух.
Тимофей отфыркался, грохнул кувшином по столу, уставился на монеты.
– Деньгу принес, образина? У меня своих курья не клюют.
– Любишь серебришко? – полюбопытствовал Рух.
– А кто не любит?
– Мертвые, – вкрадчиво сказал Рух. Тимофей отшатнулся, в осоловелых глазах мелькнул страх.
Рух сгреб деньги в кучку.
– Пятнадцать монет, Тимофей.
– Эка невидаль, тьфу.
– Столько ты заплатил Устинье, чтоб нагадала мне Марью отдать.
Тимофей Шилов вмиг протрезвел. Съежился, втянул голову в плечи и прошипел:
– Откуда узнал?
Рух неопределенно пожал плечами.
– Можно скрыться от людей и от Бога, от меня не скроешься, Тимофей. Не хотел сына на беднячке женить, гордыня взыграла, отговорить не сумел, ни угрозы, ни посулы не помогли. Серебро тайком девке сулил. Отказалась она от денег поганых твоих. Не предала любовь свою. Тогда удумал злодейство. Все рассчитал, Устинью уговорил. Она и не отпиралась, серебро на дороге не валяется. Сладились вы. Нагадала знахарка Марьюшке злую судьбу.
– Моя то воля, отцовская, – захрипел Тимофей. – Не тебе меня совестить, чудище.
Монета со щелчком вылетела из пальцев Руха, ударила Шилову в грудь, отскочила и покатилась кругом на дощатом полу. Вторая попала в лицо. Бучила кидал, ведя зловещий отсчет.
– Пятнадцать монет, Тимофей, небольшая цена. Пять за Марьюшку, пять за дочь твою, Анну, пять за порушенную Ванькину жизнь.
Деньги, тускло посверкивая, летели Шилову в грудь и лицо. Тимофей не пытался уклониться, окаменел. Последняя монета исчезла в косматой, давно не стриженной бороде.
– Три загубленные души, Тимофей. За пятнадцать монет. Не продешевил?
Шилов бухнулся на колени, пополз к Руху, умоляюще вытянув руки.
– Грех на мне великий, нет мне прощения. Убей меня, Заступа-батюшка, убей, заслужил!
Бучила встал и отступил в темноту, брезгливо корча тонкие губы.
– Это слишком просто, Тимоша. Живи, помни, жри себя заживо, пусть Марья с Аннушкой являются тебе по ночам. Об этом я позабочусь.
– Заступа! – Шилов полз следом за ним. – Прости!
– Бог простит, – Рух пихнул скулящего Тимофея ногой, отошел к двери, обернулся и сказал на прощание: – Я хотя бы дал твоему сыну надежду. Так кто из нас чудовище, Тимофей?
Иван Белов
Шепот крика
МиГлеб знал, что когда-нибудь снова услышит голос жены.
Вообще-то, надежды уже не осталось. Прошло два года с тех пор, как Валя вышла из дома в парикмахерскую и не вернулась. Всем было понятно, что вряд ли ее найдут живой. Разве что в пабликах о пропаже людей время от времени появлялись комментарии, что женщины просто так не пропадают, а уходят из дома к другим мужикам, отдохнуть и развеяться.
И твоя нагуляется и придет, писали со знанием дела. Женщинам только этого и надо. Плохой ты муж, раз телка свалила налево.
Хотелось найти каждого комментатора и методично вбить в голову простую до слабости в ногах мысль: трагедии случаются. Даже с такими умниками, как вы.
…Первый год Глеб искал. Возможностей у него было немного. Это только в фильмах среди телефонных контактов всегда находился человек из МВД, имеющий связи, готовый по доброте душевной включиться в поиски пропавшего человека. На деле же круг знакомств Глеба ограничивался коллегами по работе и соседями по лестничной площадке. Среди них всемогущих энтузиастов не было.
Сообщества по поиску людей тоже не принесли результата. Информация была разослана, волонтеры обследовали маршруты жены, подключились к поиску вместе с полицией, но через две недели начали потихоньку сворачивать активность. Терялись другие люди, им тоже требовалась помощь. Глеб понимал.
Он обошел всех магов и чародеев в районе (с кем-то Валя была знакома; эти ее увлечения хиромантией и загробной жизнью), но никто помочь не мог. Как полагается, брали деньги, отвечали туманно и размыто. Вроде бы жива, а вроде и нет. Один маг сообщил, что Валя застряла между жизнью и смертью, а вытащить ее никто не сможет. Вернее, он бы попытался, без всяких, разумеется, гарантий, но за такие деньги, каких у Глеба никогда не было.
В конечном итоге, Глеб почти сдался.
На второй год он попытался начать жить заново. Кто-то ему посоветовал удалить все записи, видео и аудиофайлы с Валей, сжечь прошлое, оставить его за спиной. Не получилось. Не мог он уничтожить ни единого файла из ноутбука или телефона. Ловил себя на том, что сидит глубокой ночью и рассматривает Валины фотографии. Понимал, что жизнь не будет новой, придется болтаться в старой с ее светлыми и грустными воспоминаниями и – самое ужасное – с тем самым днем в голове, когда жена поцеловала в небритую щеку, прихватила ключи и сказала коротко: «Через пару часов жди». Однако же не пришла ни через два часа, ни через тысячу.
Он тоже как будто завис между жизнью и смертью и не знал, как двинуться в нужную сторону. Да и где она вообще была – нужная сторона?
СиНа третий год после пропажи он услышал вдруг Валин голос.
Как будто она шепнула на ухо: «Я здесь!»
И этот шепот, раздавшийся в тишине пустой комнаты, показался криком.
Глеб замер с чашкой кофе в руках. Он как раз завтракал, собираясь на работу. На блюдце перед ним лежали два тоста с маслом (Валя любила с джемом. Баночка черничного стояла на полке в шкафчике над раковиной). Кофе был обжигающе горячим, только из кофемашины.
«Я здесь!»
Ее голос. Ее божественный возбуждающий шепот.
Однако же в их однокомнатной студии больше никого не было. Сложно, знаете ли, не заметить человека среди двадцати пяти квадратов, включающих совмещенный санузел.
«Спаси меня!» – шепнула Валя.
Глеб сразу поверил, что слышит именно Валю. Каким-то образом она нашла способ связаться с ним. А как же иначе?
– Ты где? – спросил Глеб у пустой квартиры.
Ему никто не ответил.
– Я
