- Уверен, эти триста лет пошли вину только на пользу! - отметил Каладиус, разливая темно-рубиновую влагу по двум хрустальным бокалам.
- Какой цвет! - не переставал восхищаться магистр. - Должно быть, когда Первосоздатель глядел на зарю этого мира, она имела столь же благородный оттенок!
- Ну что ж, дорогой друг! - Каладиус протянул один из бокалов Алтисану. - Попробуйте и оцените, как знаток - прав я был вчера насчёт схожести вкусов?
Магистр чернокнижников осторожно, словно чашу с эликсиром вечной жизни, принял бокал из рук гостя и, закатив глаза, отхлебнул небольшой глоток. Затем он стал катать его по языку, нёбу, то задерживая, то вновь приводя в движение. И лишь через некоторое время, словно по какому-то внутреннему принуждению, он всё же проглотил вино.
- Я чувствую себя почти преступником, мессир, оттого что вздумал обижаться на вас из-за какой-то ерунды! - наконец проговорил он. - Вы же отплатили мне этим волшебным напитком! Мне так стыдно!
- Ну и как вкус? - улыбнувшись, осведомился Каладиус.
- Увы мне! - горестно воскликнул Алтисан. - Отныне любое вино будет казаться мне трактирной кислятиной!
- О, поверьте, в погребах его величества есть ещё вина, которые могут поспорить своим вкусом с этим великолепным напитком! И после я порекомендую вам наиболее достойные. Уверен, император пожертвует некоторое количество бутылок своему верному слуге!
- Вы просто возвращаете меня к жизни, мессир! - воспрянул духом Алтисан и вновь припал губами к бокалу.
Некоторое время все разговоры крутились только вокруг вин, и Алтисан показал себя истинным экспертом в этих вопросах. Удивительно - при всей своей любви к этому напитку, магистр не был пьяницей. Он ценил вино за вкус, букет, аромат, но не за хмель, которое оно несло. Тем не менее, пьянел он от этого не меньше.
Когда уже были прикончены две бутылки и откупорена третья, Алтисан дошёл до стадии безграничной любви и доверия к своему собутыльнику. Он уже пару раз предлагал Каладиусу «по дружбе» отдать остатки мангила, но великий маг, вежливо посмеиваясь, всякий раз отказывался. И вот разговор как-то сам собою перекинулся на предыдущего магистра Ордена.
- Жаль старика, - чуть заплетающимся голосом говорил Алтисан, сам разменявший уже полторы сотни лет. - Магистром он был отменным. Я ему не чета...
- Бросьте на себя наговаривать, любезный друг, - Каладиус уже также был навеселе, либо же успешно притворялся.
- Жаль, что погиб ни за что, - продолжал Алтисан.
- Почему это ни за что? - возразил Каладиус. - Он погиб за благородное дело!
- Благородное дело! - презрительно фыркнул Алтисан. - Свара между самыми талантливыми магами империи - это ли благородное дело?
- Защита своего сюзерена - вот благородное дело, - проговорил Каладиус, пристальнее вглядываясь в лицо собутыльника.
- Ах, кабы при этом не погиб бы ещё весь цвет Ордена! - вздохнул Алтисан.
- Они погибли не напрасно, и сами избрали свою судьбу.
- Я вот иногда задумываюсь... - обронил Алтисан и вдруг замолк, словно испугавшись едва не сказанных слов.
- Задумываетесь, не прав ли был Паториус? - подождав какое-то время, сам спросил Каладиус.
- Да! - неожиданно, похоже, даже для самого себя, воскликнул Алтисан. - Простите, мессир, я знаю, что Паллант был вашим другом, и вы лично участвовали в пленении Паториуса, но... Вы никогда не думали, что магистр Паллант, возможно, выбрал не ту сторону?
- Признаться, я так никогда не думал, друг мой, - покачал головой Каладиус.
- Неужели вас не прельщает идея великой державы, которой будут править мудрые и могущественные маги? - глаза Алтисана против воли загорелись. - Ведь вы могли бы быть великолепным правителем, мессир! Я, да и множество других магов, без раздумий пошли бы за вами!
- Уж не предлагаете ли вы мне очередной государственный переворот, мессир? - тон Каладиуса продолжал оставаться легкомысленным, но глаза смотрели уже холодно и серьёзно.
- Ну что вы, что вы! - всплеснул руками Алтисан. - Я просто рассуждаю.
- Неужели вам плохо живётся при нынешнем императоре? Кажется, он не обижает Орден и даёт вам множество вольностей.
- Ну вы же знаете, мессир, народную сказку про старика, который последней рваной сетью вытащил кувшин с запертым джинном? Сначала он попросил новую сеть, затем - новый дом, затем - дворец...
- Да, людям свойственно хотеть большего, чем они имеют, - кивнул Каладиус. - Но разве вы не помните, чем окончилась эта сказка? Хитрый джинн обманул старика и убил его...
- В том варианте, который знаю я, джинн просто получил свободу, а старик остался со своей рваной сетью, - озадаченно проговорил Алтисан.
- Вашему старику повезло больше, чем могло бы повезти многим другим, - многозначительно проговорил Каладиус, и магистр прекрасно понял, что тот хочет сказать.
- Поймите правильно, мессир, я не на что такое не намекаю, - взволнованно заговорил Алтисан. - Не думайте, что в моих словах есть нечто большее, чем обычные хмельные застольные разговоры.
- Поверьте, друг мой, я ничего такого и не думаю, - ответил Каладиус. - Более того, не далее, как вчера я заверил его величество в преданности Ордена и лично его магистра. Но мне кажется, вы превратно понимаете идеи Паториуса.
- Что же там можно превратно понять?
- Моё мнение таково, что каждый в этом мире должен заниматься своим делом. Лекарь - лечить, булочник - печь хлеб, солдат - убивать. Маг не должен лезть в политику, ибо на то есть политики. Так же и государь не должен лезть в сугубо магические дела, ибо они всё равно недоступны его пониманию. Думаю, если каждый будет добросовестно заниматься своим делом и не пытаться лезть в дела других - тогда государство будет процветающим. Империя магов - это утопия. У вас либо не получится ничего, либо получится очередной Тондрон. В какой-то момент маги решат, что живые люди слишком опасны, своенравны, не так выносливы, и тогда некроманты станут заменять своих подданных гомункулами или зомби. Увы, мысли магов витают в столь дальних горних высях, что у них куда меньше общего с простыми смертными, чем у самого могущественного правителя. Поэтому для простолюдина правление магов никогда не обернётся ничем добрым, и не потому что правители будут целенаправленно жестоки. Просто для магов люди будут казаться не выше обычных домашних животных, лишённых разума.
- Какие мрачные картины вы рисуете, мессир, - пробормотал Алтисан.
- Поверьте человеку, который за свою долгую жизнь видел рождения и падения династий и целых государств. Человеческая природа ущербна, а маги - не более чем невероятно могущественные
