— Но что это за старик? Откуда он взялся? Чего ему надо? — озадаченно спросила Серафина.
Эсси покачала головой и пожала плечами.
— Да кто ж его знает! — рассмеялась она. — Это просто глупые сказки, но почему-то они пугают меня больше всего на свете. Если я когда-нибудь, не дай бог, окажусь ночью в лесу, и вдруг где-то сучок хрустнет или дунет ветер, я помчусь оттуда сломя голову. И так я темноты боюсь, что мне не до шуток. Вот почему, помимо прочего, мне так нравится жить здесь.
— Здесь? Почему? — Серафина не поняла, как одно связано с другим.
— Все удобства в доме, — со смехом пояснила Эсси. — Не надо по ночам на двор бегать!
Серафина улыбнулась. Ее новая подруга была совершенно дневной девушкой, но, несмотря на это, Эсси Уолкер нравилась ей все больше и больше.
— Правда, мисс, — уже серьезно сказала Эсси, — вам пора идти вниз, а мне надо браться за работу. Если мы тут будем сидеть, как парочка загнанных енотов в норе, нас с собаками искать придется.
— Собаками? — вздрогнула Серафина.
— Ну да, с охотничьими псами. Так говорят, когда ищут кого-то повсюду.
— Да, конечно, — спохватилась Серафина. Она вдруг подумала, что, как и Эсси, ее много чего пугает в этой жизни.
Серафине было жаль прощаться и покидать уютную комнату, тем более, что внизу ее не ожидало ничего хорошего, но она была искренне рада, что обрела нового друга.
12
Серафина промчалась вниз по лестнице, едва касаясь каждой пятой ступеньки, — один пролет, второй, третий. Очутившись на первом этаже, она метнулась мимо испуганного лакея в буфетную, пролетела узким коридором, проскочила дверь, пробежала через малую столовую, где обычно накрывали к завтраку, снова по коридору и, в конце концов, притормозила, глубоко вздохнула и спокойно вошла в зимний сад.
Здесь стояли, склонившись, пальмы, росли фикусы и прочие экзотические растения. Сквозь высокий стеклянный купол, поддерживаемый резными балками, били солнечные лучи, освещая выложенный плиткой зал и стойки с предметами искусства из керамики и фарфора. Повсюду были расставлены французские плетеные кресла и диванчики, чтобы гости могли отдыхать и беседовать.
Серафина пришла сюда, в самый центр дома, в надежде повстречать Брэдена до расспросов сыщика, но она чувствовала себя такой беззащитной в этом роскошном зале, в который до сих пор прокрадывалась лишь тайком.
Девочка невольно обводила взглядом комнату, отмечая местечки, где можно спрятаться, мускулы ее были напряжены до предела, словно она готова была в любой момент кинуться в бегство. Но тут она заметила Брэдена и английскую девушку. Они стояли рядом, и Серафина остановилась в нерешительности.
Обитатели верхних этажей, Брэден и англичанка уже переоделись после верховой прогулки. На мальчике сейчас были черные брюки, сюртук и галстук. На девушке — небесно-голубое платье с туго затянутым корсетом и пышными короткими рукавами, из-под которых выглядывали узкие шелковые рукавчики, закрывающие руку до кисти. Рыжие кудри англичанки, зачесанные наверх и схваченные пряжкой, ниспадали на одно плечо длинными, тугими, идеально ровными локонами, напомнившими Серафине пружинки, которых немало валялось в папашиной мастерской. Наверняка камеристка, прислуживавшая сегодня англичанке, потратила не один час, завивая эти локоны горячими щипцами для волос. Поначалу Серафина думала, что англичанке лет четырнадцать, но сейчас поняла, что та просто старается выглядеть старше. В ушах у нее болтались изящные серебряные сережки, а шею украшала черная бархатка с подвеской-камеей. Приходилось признать, что гостья — очень элегантная барышня с прекрасными глазами цвета лесной листвы.
Серафина медленно шагнула вперед; сердце ее билось гораздо сильнее, чем во время боя с волкодавами. По своей привычке она ступала беззвучно, и люди не замечали ее. Но Гидеан мгновенно наставил уши, а потом с облегчением опустил их, узнав Серафину, и радостно застучал коротким хвостом. Серафина улыбнулась в ответ, ей было приятно видеть, как он оживился.
Англичанка стояла лицом к Серафине, но не замечала ее до тех пор, пока не стало ясно, что девочка направляется прямо к беседующей паре. Было совершенно очевидно, что гостью поразила внешность Серафины. Глаза ее распахнулись, голова чуть склонилась набок. Кажется, она испугалась. Но, когда девочка подошла, англичанка уже взяла себя в руки настолько, что окинула ее ледяным взглядом, словно хотела сказать: «С какой, собственно говоря, стати кто-то, одетый, как ты, смеет приближаться к той, что одета, как я?»
«Тебе не нравится? Видела бы ты, во что я была одета до этого!» — мысленно ответила ей Серафина.
Не дойдя всего нескольких шагов до пары, Серафина остановилась между бронзовым фонтаном в центре зала и прекрасной сине-белой китайской фарфоровой вазой эпохи династии Мин, красующейся на маленьком деревянном столике под несколькими стройными пальмами. Серафина слышала, что мистер Вандербильт купил эту вазу во время своих путешествий по Востоку, что вазе четыреста лет, и что она является самим дорогим произведением искусства в доме.
Серафина стояла на открытом пространстве так тихо и неподвижно, что на какое-то мгновение показалась сама себе одним из предметов обстановки.
Но наконец-то Брэден повернулся и увидел ее. Его лицо просияло от радости, и он улыбнулся.
— Привет, Серафина! — сказал он, не помедлив ни минуты.
Серафину охватило чувство облегчения и счастья.
— Привет, Брэден, — ответила она, надеясь, что говорит, как все нормальные люди.
Брэден знал, что им предстоит сегодня увидеться, но все равно смотрел на нее удивленно и радостно. Интересно, он о ней беспокоился? Или просто обрадовался оттого, что давно не встречал на первом этаже?
— Я… — начала Серафина, не совсем понимая, как лучше сказать. — Я в курсе твоей записки. — Она хотела выглядеть как можно умнее и, одновременно, показать, что понимает всю серьезность предстоящего допроса.
Брэден понимающе кивнул, потом подошел к ней вплотную и тихо проговорил:
— Не знаю, что от нас нужно, но мы должны быть очень осторожны.
— А как этого сыщика зовут? — спросила Серафина. — Откуда он приехал?
— Не знаю, — ответил Брэден. — Он появился ночью.
— А что говорит твой дядя?
— Если
