Астрид выглядела настолько расстроенной, что казалась – вот-вот заплачет.
– Но я хотела помочь, – сказала она упрямо и одновременно растерянно. – Вам будет угрожать опасность. Пусть я не справлюсь с опытным противником, я могла бы стрелять с расстояния, или попробовать сделать что-нибудь еще.
– Это не обсуждается, госпожа Шефер. Вы остаетесь в гостинице.
Делвину пришлось постараться, чтобы его голос прозвучал достаточно твердо. С подобными интонациями он обычно строил солдат на плацу или поднимал иих с привалом. Правда, в этот раз сработало не слишком хорошо. Астрид выглядела больше раздосадованной, чем смирившейся и готовой подчиняться.
– Как хотите, – девушка фыркнула, развернулась на каблуках и пошла к лестнице. Ее явно душила обида. – Смотрите только, – сказала она, на миг застыв на пороге, – если влезете в неприятности, не сожалейте, что решили обойтись без меня. Может, от меня и немного пользы, но иногда и малой малости не хватает в беде. Мать всегда говорила, что я родилась под доброй звездой, и приношу удачу каждому, с кем поведусь.
Дверь за ней со стуком закрылась, по лестнице застучали каблуки.
– Нелегко вам с ней дальше придется, сударь, – вздохнул Боб.
– Кажется, капитан вам снова вот-вот врежет, – ухмыльнулся Кельвин, следя за лицом Делвина.
– Не врежу, – ровно сказал Делвин, с немалым тем не менее усилием удерживая себя в руках. – Хотя временами ты, Боб, вызываешь желание срубить тебе голову с плеч. Госпожа Шефер одумается и поймет мою правоту. – «А я хотя бы выкину ее из головы, пока мы будем рисковать жизнью и совершать подвиги».
Он перестал понимать, что происходит между ним и Астрид. Случившееся в гвенхейдском лесу представляло собой вспышку страсти, помноженной на облегчение от того, что смертельная опасность миновала. Астрид сперва показалась ему застенчивой и мягкой, хотя и самую малость своенравной. Подобные нежные девушки всегда привлекали Делвина – в отличие от таких самоуверенных и самостоятельных особ, как та же Марта Доннер, к примеру. Однако сделавшись любовницей капитана Дирхейла, Астрид быстро выказала совсем другой норов. Она все чаще спорила с ним, вела себя обидчиво или с вызовом. Делвин испытывал растерянность и не представлял, что делать. Он никогда не был дамским угодником и довольно редко влюблялся.
– Может, выпьем еще? – дружелюбно предложил Боб. – Пока время осталось.
– Да вам лишь бы и делать, что пить, – неожиданно разъярился Кельвин. – Пьете, пьете и пьете, при каждом удобном случае, не переставая и не просыхая. Как вы последний разум себе не пропили? Собираетесь идти во дворец герцога, сшибая алгернцев с ног перегаром? Сокрушать их блевотиной, а не железом?
– Слушай ты, чернокнижник проклятый, – Боб упер руки в боки, – язык свой змеиный слишком не распускай, а то и укоротить недолго. Я предлагаю опрокинуть по пинте, а не нажираться в дрова. Нам всем неспокойно, всем тошно и тягостно, и даже тебе, как ни хорохорься. Совсем немного выпивки не повредит. Я, между прочим, предлагаю от чистого сердца. Хоть ты мне и враг, а драться предстоит в одном строю, и хорошо, если не бок о бок.
– Ну раз от чистого сердца, – усмехнулся Кельвин, немного успокоившись.
– Пойдемте наверх, – тоскливо сказал Делвин. – И впрямь выпьем немного.
В преддверии предстоящей вылазки его боевой дух окончательно угас. От отряда остались жалкие ошметки, да и те между собой ссорятся при каждом удобном случае. Впереди – имперская армия, и непонятно, удастся ли хоть что-то противопоставить ее мощи. Поблизости оказался могущественный древний маг, доставивший некогда куда больше бед миру, чем Кледвин Ворфалер и владыки Алгернской империи, взятые вместе. И кто знает, как он поступит, обретя свободу снова, и не лучше ли убить его, как только Аматрис окажется в новом теле?
Накопилось слишком много проблем и забот, а тут еще не удается найти подход к одной-единственной девушке – весьма хорошенькой, надо сказать. Что еще остается, кроме как влить в себя кружку пива, и хорошо, если только одну?
– Вы излишне не тушуйтесь, господин капитан, – Боб вальяжно положил руку ему на плечо. – Пиво мигом поправит дело, а там и жаркая сеча спасет. Уж чего-чего, а этого добра на наш век хватит.
Глава семнадцатая
Палаццо Мервани, дворец правящего Наргондом герцогского рода, стоит посреди Белого города, как издавна именуются кварталы на холмистом северном берегу Соколиной бухты. Из Торгового города сюда ведет Королевский путь – вымощенная гранитом дорога, не менявшая своего названия с тех дней, когда Наргонд являлся летней резиденцией брезальдийских монархов. На Площади Света воздвиглись мраморные изваяния мудрецов и героев из стародавних времен. Здесь обычно проводятся народные гуляния, гремят праздники, взлетают в небеса фейерверки.
На этом же самом месте раньше громоздился, вздымаясь вверх башнями, Блистающий Замок, служивший домом генерал-губернатору, назначаемому Брезальдой. Во время мятежа, подарившего городу независимость, губернаторская крепость рухнула до самых фундаментов. В дело пошли не только пушки, но и магия, когда местные чародеи переметнулись на сторону восставших. Патриции из рода Мервани, придя к власти в Наргонде, благоустроили площадь, прежде служившую замку обширным внутренним двором, и возвели рядом собственный дворец.
Четырехэтажный палаццо выходит на Площадь Света фасадом. Здание выглядит изящно и почти невесомо – ничего общего с монструозной крепостью брезальдицйев, какой та предстает на старинных гравюрах. Портик подпирают мраморные фигуры атлантов и нимф. Угловые башенки тоненькие, украшены золочеными шпилями. С центрального балкона второго этажа грандгерцог обычно выступает перед народом. Окна противоположной стороны дворца взирают с холма на вечно неспокойное море. Ниже по берегу расположились резиденции прочих патрицианских родов.
Прежде Патрик нередко бывал у грандгерцога званым гостем. Первый раз он оказался в Наргонде совсем юнцом, до изгнания из Гвенхейда – тогда и Альфонсо был еще молод. Патрик попал на герцогский прием и там же получил приглашение послужить городу – неофициально, конечно, в качестве капера. «Мы пока что не воюем открыто, но смельчаки нам нужны, – сказал Патрику Альфонсо, угощая
