В комнате повисла тишина.
– «Шато О-Бракиланж»? – спросил Пендергаст еле слышно.
– Именно так. Полный ящик тысяча девятьсот четвертого года. Моя драгоценность. Он стоял в стороне, в углу подвала, в оригинальном деревянном ящике. Эти чертовы идиоты не заметили его.
Проктор открыл дверь в библиотеку, ожидая, когда гость выйдет.
– Как вам удалось найти целый ящик девятьсот четвертого года? Я думал, оно давно все раскуплено.
– И все остальные тоже так думали. Но я всегда слежу, не появляются ли коллекционные вина на продажу, в особенности когда владелец умирает, а его наследники хотят обратить вино в деньги. Мы с женой нашли этот ящик в старинной коллекции вин в Новом Орлеане.
Пендергаст вскинул брови:
– В Новом Орлеане?
– Купили у старинной французской семьи со средствами, переживающей трудные времена.
Констанс заметила промелькнувшее на лице Пендергаста раздражение… или то была досада?
Лейк направился было к открытой двери, но тут специальный агент поднялся с кресла.
– Мистер Лейк, я передумал. Я возьмусь за ваше маленькое дельце.
– Правда? – Лейк повернулся к нему, расплываясь в улыбке. – Замечательно! Как я уже сказал, какую бы цену вы ни назначили, буду рад…
– Цена простая: бутылка «О-Бракиланж».
Лейк заколебался:
– Я рассчитывал на финансовое возмещение.
– Моя цена – бутылка.
– Но вскрывать ящик… – Скульптор смолк, и в комнате воцарилось молчание. Наконец Лейк улыбнулся. – А впрочем, почему бы и нет? Вы явно не испытываете нужды в деньгах. Я буду рад получить вашу помощь. Вы можете сами вскрыть этот ящик!
Переполненный эмоциями от собственной щедрости, Лейк снова протянул руку.
Пендергаст пожал ее:
– Мистер Лейк, пожалуйста, оставьте ваш адрес и контактную информацию Проктору. Я завтра же приеду в Эксмут.
– Жду вас с нетерпением. Я ни к чему в подвале не прикасался. Оставил все как было. Конечно, там побывала полиция, но они почти ничего не сделали, кроме нескольких снимков на сотовый, можете себе представить?
– Было бы замечательно, если бы вы нашли предлог не пускать их туда, если они снова появятся.
– Снова появятся? Это вряд ли.
Лейк ушел в сопровождении Проктора. Констанс повернулась к Пендергасту. Он ответил ей веселым взглядом, его серебристые глаза блеснули.
– Можно поинтересоваться, что ты делаешь? – спросила она.
– Берусь за частное расследование.
– Расследование кражи вина?
– Моя дорогая Констанс, в последние несколько месяцев в Нью-Йорке, к моему величайшему прискорбию, не случалось серийных убийств. Моя тарелка, как говорится, пуста. И мне предоставляется идеальная возможность отдохнуть неделю-другую в очаровательном прибрежном городке, да еще не в сезон, занимаясь таким сладким делом, что пальчики оближешь. Я уже не говорю о приятном заказчике.
– Хвастливость и самовозвеличивание – вот более точная его характеристика.
– Ты мизантроп еще почище меня. А я вполне могу после недавних событий подышать освежающим осенним воздухом.
Констанс незаметно посмотрела на него. Пендергаст был прав: после испытаний, выпавших на его долю этим летом, любая перемена пошла бы ему на пользу.
– Но бутылка вина в качестве вознаграждения? В следующий раз ты предложишь свои услуги в обмен на гамбургер из «Шейк-Шак».
– Навряд ли. Это вино и есть причина, единственная причина, по которой я принял его предложение. В девятнадцатом веке фирма «Шато О-Бракиланж» производила лучшие вина во Франции. Их неподражаемый кларет изготавливался только на основе урожая с одного виноградника площадью около двух акров, засаженного такими сортами, как каберне совиньон, каберне франк и мерло. Виноградник располагался на холме близ Фронсака. К несчастью, за этот холм шли беспощадные бои во время Первой мировой, там применялся горчичный газ, и землю отравили навсегда, а шато сровняли с землей. Известно, что осталось всего две дюжины бутылок разных урожаев этого шато. Но ни одной – великого урожая тысяча девятьсот четвертого года. Считалось, что их попросту больше не существует. Поразительно, что у этого человека имеется целый ящик этого вина. Ты видела, как неохотно он согласился расстаться даже с одной бутылкой?
Констанс пожала плечами:
– Надеюсь, тебе понравятся эти каникулы.
– Я не сомневаюсь, что мы оба прекрасно проведем время.
– Мы оба? Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Ее лицо обдало жаром.
– Конечно. Я думаю, ты готова для таких каникул вдали от привычной обстановки. Более того, я настаиваю. Тебе нужно отдохнуть не меньше, чем мне. И, кроме того, я буду рад возможности на какое-то время забыть о письмах от администрации Ботанического сада, а ты разве нет?
2
Констанс Грин ощутила запах морского воздуха, как только Пендергаст за рулем винтажного родстера «порше» свернул на мост Метакомет – разрушающуюся груду ржавых эстакад и опор над широким соляным болотом. Они мчались по мосту под лучами октябрьского солнца, поблескивающего на водной ряби. На другой стороне болота дорога ненадолго ныряла в темень соснового леса, потом снова вырывалась на широкий простор. Там, вдоль кривой, где топь встречалась с океаном, расположился городок Эксмут, штат Массачусетс. Констанс показалось, что городок этот похож на все другие городки Новой Англии: скопление крытых дранкой домов вдоль главной улицы, несколько церковных шпилей, кирпичное здание муниципалитета. Выехав на главную улицу, Пендергаст сбросил скорость, и Констанс с интересом разглядывала окрестности.
Городок выглядел слегка запущенным, что лишь придавало ему очарования. Чайки парили над этим типичным прибрежным поселением с домами, обшитыми вагонкой, с лавчонками, неровными кирпичными тротуарами. Путешественники проехали мимо автозаправки, нескольких старых магазинов с зеркальными стеклами витрин, мимо столовой, похоронной конторы, кинотеатра, превращенного в книжный магазин, мимо капитанского особняка восемнадцатого века, с балкончиком на крыше. Вывеска над входом в особняк гласила: «Эксмутское историческое общество и музей».
Несколько горожан, шедших по тротуару, остановились и уставились на проезжающую мимо машину. Констанс поймала себя на том, что удивляется собственному любопытству. Пусть она и не признавала этого, но прекрасно понимала, что, несмотря на потрясающую начитанность, она видела слишком мало в этом мире, отчего чувствовала себя в своей стране, как Марко Поло.
– Ты не замечаешь здесь кого-нибудь похожего на воришку, специализирующегося по винам?
– Вон тот пожилой джентльмен в полосатом пиджаке и фиолетовом галстуке-бабочке выглядит очень подозрительно.
Пендергаст сбросил скорость и небрежно припарковался у тротуара.
– Мы останавливаемся?
– У нас есть немного времени. Давай попробуем местный деликатес – рулет с омаром.
Когда они выходили из машины, джентльмен в полосатом пиджаке кивнул им и улыбнулся, а затем проследовал дальше по своим делам.
– Определенно подозрительная личность, – сказала Констанс.
– Его следует упрятать за решетку уже за один этот галстук-бабочку.
Они прошли по тротуару и свернули в переулок, ведущий к океану. Несколько рыбацких хижин, несколько магазинов и ресторанов, ряд пристаней, уходящих в залив возле устья приливных болот. Еще дальше, за полосой колеблющихся на поверхности водорослей, Констанс видела широкую линию океана. Смогла бы она жить в таком городке? Категорически нет. Но побывать в подобном местечке занятно.
Рядом с коммерческой пристанью стоял павильон, предлагающий дары моря: нарисованные на вывеске омар и устрица плясали перед
