Он попытался справиться с собственным страхом и взять ситуацию под контроль. Самым деловым своим голосом он отдавал приказы, отправлял бойцов по двое налево и направо для зачистки главной улицы и примыкающих. Первое тело, попавшееся ему на глаза, было страшно изувечено, словно на человека напал дикий зверь.
В его рации зазвучали доклады:
– Жертва перед домом одиннадцать на Мейн!
– Две жертвы в гостинице!
Поначалу доклады на особой частоте звучали редко, но вскоре голоса бойцов стали накладываться один на другой.
Словно пытаясь отстраниться от этого хаоса, Ривера внимательно наблюдал за своими людьми, чтобы быть уверенным, что они строго придерживаются устава: дело было серьезное, очень серьезное, и все их действия будут проверяться и перепроверяться. С относительной эффективностью, учитывая все обстоятельства, его люди установили периметр, оцепили район, потом вызвали машины «скорой». Без сирен. Через считаные минуты медики появились и поспешили заняться многочисленными жертвами, устанавливая первоочередность работ и при необходимости оказывая первую помощь.
Ривера отметил, что первая помощь требовалась немногим.
Потом настало время проверять дома. Их на главной улице было около двадцати. В трех двери оказались сломаны, и там были найдены новые тела. Даже одно или два домашних животных были убиты.
В остальных домах они нашли живых: целые семьи прятались в подвалах, на чердаках или во всевозможных кладовках, люди были настолько перепуганы, что едва могли двигаться или говорить. А когда начинали говорить, то рассказывали об увиденном ими существе – демоне с хвостом и собачьей мордой. Люди Риверы покорно записывали услышанное, недоверчиво качая головой. В шторм, в темноте, в отсутствие света никто не успел толком разглядеть убийцу, по крайней мере никто из выживших.
В гуще сражений в Ираке Ривере довелось переживать некий хаотичный коллективный ужас, когда события происходят так быстро и путано, что потом никто не может толком объяснить случившееся. То же самое, видимо, произошло и здесь. Выжившие не могли сказать ничего надежного или достоверного, хотя их воспоминания в некоторых деталях на удивление совпадали. Если бы ему удалось найти хоть кого-то, кому удалось хорошо разглядеть убийцу…
И словно по заказу Ривера услышал крик. Из-за дома появился человек, не то чтобы пьяный, но и не вполне трезвый: он таращил глаза, кричал и махал руками. Увидев Риверу, человек бросился к нему и, прежде чем тот успел отреагировать, заключил его в крепкие объятия – так утопающий хватается за спасателя.
– Слава богу, слава богу! – кричал человек. – Это конец света. Демоны выпущены из ада!
Хотя Риверу было трудно застать врасплох, в порыве отчаяния человек умудрился повалить его на землю.
Два спецназовца бросились на помощь Ривере, отцепили от него этого мужчину и прижали к земле. Тот продолжал вырываться и кричать.
Ривера поднялся на ноги, наклонился над человеком и спросил нарочито спокойным голосом:
– Как вас зовут?
Ответом на это стала новая порция выкриков.
– Какое это имеет значение? – безутешно прокричал человек. – Наступил конец света, теперь ни у кого нет имен!
Ривера наклонился еще ближе и ухватил его рукой за подбородок, заставляя посмотреть на себя:
– Я здесь, чтобы помочь вам. Меня зовут лейтенант Ривера. Ваше имя?
Человек начал выходить из состояния безумной паники. Он уставился на Риверу выпученными глазами, на его лице проступили капли пота.
– Это не конец света, – продолжал Ривера все так же спокойно. – Я хочу, чтобы вы меня выслушали. Вы слышите? Кивните, если понимаете меня.
Не сразу, но тот кивнул.
– Пожалуйста, назовите ваше имя.
– Бойл, – последовал хриплый ответ.
– Мистер Бойл, вы ранены?
Человек отрицательно покачал головой.
– Что вы видели?
Человек задрожал:
– Слишком много.
– Расскажите.
– Видел… демона.
Ривера сглотнул.
– Вы можете описать нападавшего?
– Оно… он… пришел по улице… Он бежал… И производил звук. Повторял одно и то же, снова и снова…
– Что он говорил?
– Что-то вроде «сонц, сонц»… Он был ужасный, огромный, ростом в семь футов. С собачьей мордой. И гнилыми зубами. Он был голый. Кожа у него ужасная, желтая. И вонь. От него воняло говном.
– Голый? В такую погоду?
– Да. И еще… у него был хвост.
– Хвост?
Опять двадцать пять. От этого человека проку было не больше, чем от остальных.
– Ужасный хвост, какой-то ненастоящий, он волочился за ним, как змея. И эти руки, гигантские руки, которые разрывали людей так, будто они были всего лишь… – Его охватил жуткий приступ дрожи. – О господи… О господи!
Ривера покачал головой и выпрямился:
– Пусть его заберет «скорая». Он не в себе.
52
Пистолет вылетел из руки Гэвина, когда существо схватило его за запястье. Оно с рычанием подтащило Гэвина к себе, с силой выкручивая ему руку. Раздался слабый треск рвущихся связок. Гэвин поморщился от боли, но не закричал; похоже, он был в шоке.
Констанс сохраняла неподвижность. «Значит, это и есть демон Моракс», – с поразительной отстраненностью подумала она. И все же это был человек, во всяком случае по большей части. Высокий человек со страшно деформированным лицом: выдвинутая вперед челюсть с торчащими зубами, бесформенные, как бы резиновые губы, покатый лоб с массивным продольным гребнем, который возвышался посреди шишковатой головы, словно некий костный «ирокез». Покрытая полосами грязи кожа землистого цвета была усеяна гнойниками, коростой и тысячей крохотных шрамов; карие глаза отливали темно-оранжевым; голое тело было жилистым, голова – лысой. Его зловоние заполнило благоуханную алтарную комнату. Но внимание Констанс привлек главным образом его хвост. Это был не типичный звериный хвост, а скорее длинное вервие из розовой, абсолютно дряблой плоти, с жесткими волосами на закругленном конце. Хвост был безжизненным, он волочился за человеком, как бесполезная, парализованная конечность.
Человек держал Гэвина за запястье массивной, как медвежья лапа, рукой с лопатообразными пальцами и коричневыми ногтями. Он в упор смотрел на сержанта, его зрачки сузились от ненависти. Эти двое застыли в нелепой немой сцене.
Потом существо произвело звук, сердитое шипение, нарушившее тишину.
Гэвин, морщась, заговорил с примечательным присутствием духа:
– Все в порядке, Моракс. Все будет хорошо. Ты снова дома. Отпусти меня, пожалуйста.
Моракс повторил невнятный звук, что-то вроде «сольц» или «сонц» – точнее Констанс не смогла уловить.
– Ты делаешь мне больно, – сказал Гэвин. – Пожалуйста, отпусти меня.
В ответ Моракс еще раз с силой крутанул руку Гэвина. Раздался треск. Сержант охнул, но, к немалому удивлению Констанс, сохранил самообладание.
Даже если бы она не слышала то, что рассказал Гэвин, для нее было бы очевидно, что этих двоих связывает долгая и трудная история, – история, которая теперь так или иначе приближалась к своему концу.
Эти двое настолько сосредоточились друг на друге, что Констанс поняла: у нее появилась возможность сбежать, но двигаться нужно очень осторожно.
