– Я уже видел карту, и мне это глухое место не нравится, – блеснул стратегическим мышлением Леха. – Соседи могут в любой момент накрыть его ракетным ударом со своей территории. А возможности Лимпопо по мониторингу перемещения войск, как я понимаю, ограничены. Подъезжай – и бей. Тебя засекут только в момент залпа.
– Ишь ты, – Тёмкин поглядел мимо Лехи – на Ломакина.
Тот криво усмехнулся.
– А никто не говорил, что Филимонов дурак. Молодой просто…
– Ну хорошо, – быстро поправился Леха, чтобы и правда не сочли дураком. – Я понял, отставить ракетный удар. Но артиллерия с дальностью километров двадцать у соседей точно есть.
– Пушек там кот наплакал, пара батарей, – сказал Тёмкин. – Главная сила местных армий – танки конца прошлого века, с самым дешевым апгрейдом. И старые колесные БТРы, правда, с современными боевыми модулями. Еще авиация… Назовем ее авиацией, потому что может летать. В Матабелеленде железа побольше, это ведь огрызок Зимбабве, да и сами матабеле воинственные ребята. Селеби-Пхикве слабее во всех отношениях, и народ тсвана не такие уж бойцы, но речь вообще не о том… Понимаете, когда распилили Зимбабве и Ботсвану, все заинтересованные стороны постарались, чтобы ни одна из новых республик не могла полноценно воевать. Максимум – пограничный конфликт. Но пока хозяйствующие субъекты пили шампанское и поздравляли друг друга, скромный полковник армии ЮАР под шумок оторвал себе Лимпопо и нарушил этот баланс. У него тут элементарно народу вдвое больше, чем было во всей Ботсване. И если Бука чего-то хочет, ему очень трудно отказать. Сейчас он захотел никель Селеби и мечтает его, так сказать, дружественно поглотить вместе с республикой.
– А мы? – спросил Леха.
– Мы были бы счастливы задушить Буку в объятьях, лишь бы он перестал дразнить нашего стратегического партнера.
Леха уставился в карту. Что еще за партнер?
– В Селеби рулят американцы, – подсказал Ломакин. – А матабеле под китайцами ходят, это совсем другая история.
– Ориентируетесь правильно. Матабелеленд, как и вся территория бывшей Зимбабве, – зона жизненных интересов Китая. Разделили – и властвуют. Задирать китайцев по-крупному Бука не станет. Он цапается с матабеле из-за контроля над контрабандой, это, считайте, бытовой конфликт. А вот с Селеби у него серьезно. Там правящий клан – марионетки США, и никель отдан американцам в концессию на веки вечные. Соответственно, рудники и плавильный завод охраняет частная военная компания из Штатов, человек двести, опухших уже от безделья. Сидят и демонстрируют флаг. И все думают, что очень ловко устроились, поскольку стрелять в живых американцев никому здесь не выгодно… Но вдруг какая-то бяка, то есть наш дорогой Бука, – заметил, что среди молодых вождей тсвана, которым не хватило места у кормушки, полным-полно леваков, начитавшихся товарища Мао. Кстати, есть версия, что Бука их сам и вырастил. Так или иначе, он стал их подкармливать, а теперь подбивает устроить пролетарскую революцию, национализировать рудники и войти в состав Лимпопо, а пиндосов ласково попросить на выход. Параллельно он шантажирует этим правительство Селеби, тонко намекая, что кто первым встал под красное знамя, того и тапки, как говорится. Сами можете представить, что думают американцы о пролетарской революции и как они любят Директора Буку…
– А нельзя сказать Директору, чтобы он это прекратил? – простодушно спросил Леха.
– Как бы вам объяснить, Алексей… – Тёмкин даже в затылке почесал от напряжения мысли.
– Молодой ты еще, – объяснил Ломакин. – Не дурак, но – молодой.
– М-да… В общем, друзья мои, если вы сегодня вечером, сидя на берегу реки, так сказать, с блэкджеком и шлюхами, вдруг услышите вертолет, мой вам совет – без малейшего стеснения пугайтесь и бегите. Прыгайте в любую машину и гоните оттуда как можно дальше.
Леха внимательно смотрел на консула, надеясь, что тот сейчас подмигнет или хотя бы состроит хитрую мину. Но Тёмкин был серьезнее некуда.
– Я все-таки попробую… Видите ли, Алексей, Бука действительно неглуп. Но у него искаженные представления о своей значимости. Он глядит на игроков более высокого ранга и старается не подставиться под удар ООН, не войти в прямой конфликт с США или Китаем… Выдумал хитрый план мирного присоединения новых территорий и думает, что если не развяжет войну, то всё ему сойдет с рук. Хотя должен, по идее, бояться совсем другого. Лопнет терпение у американцев, и устроят они здесь дворцовый переворот. Или он сам собой произойдет. Чем чаще Бука, образно говоря, вывозит оппозицию на пикники – тем злее и хитрее новая…
– Васю жалко, – сказал вдруг Ломакин. – А как вы думаете, он сознательно косплеит Веселого Роджера?
Тёмкин на миг поднял брови.
– Вряд ли. Роджер погиб больше двадцати лет назад. И он редко появлялся на юге, работал в основном выше по карте. Хотя Вася должен был слышать о нем, конечно. А вы его знали?
– Немного. Успел по молодости.
Тёмкин поймал заинтересованный взгляд Лехи.
– Был такой Роджер – ну вылитый Вася… Или наоборот. Тоже весельчак и джентльмен, только учился не в Москве, а в Оксфорде. Ходил в белом костюме и по любому поводу цитировал Шекспира.
– И уникально подставил нашу контору, – добавил Ломакин. – Тут правительство одной страны, я уже забыл, какой, хе-хе… воевало с оппозицией и хотело купить у нас танки. В это время Роджер купил у нас же авиабомбы. И с вертолетов – а у него была своя небольшая ЧВК, – разбомбил лагерь оппозиции. Убил с одного захода всё их начальство. Оппозиция кончилась, война кончилась, танки стали не нужны. С тех пор я знаю, что такое «рвал и метал». Я видел, как тогдашний шеф сухопутного департамента рвал и метал неподписанный контракт.
– А Роджер клялся, что это нелепая случайность!
– Да это она и была, – сказал Ломакин. – Обычный наш бардак.
Планшет консула негромко пискнул.
– Ну что же, вам пора, Василий ждет. Приятной дороги. К сожалению, пейзаж сейчас несколько тусклый. После сезона дождей здесь всё расцветает, и становится так красиво… Замечательная страна. Могла бы жить-поживать и добра наживать, но, похоже, не судьба. Вы правы, Олег, плохо это кончится, плохо…
Тёмкин задумчиво поглядел на бутылку виски.
– Уезжайте и возвращайтесь, – сказал он. – Не подведите старика. И воздержитесь, пожалуйста, от задушевных разговоров и братания с администрацией Директора. Ничего не обещайте. Бука и так уверен, что русские всегда его поддержат. Вон, шагоход прислали. Уважают, значит. Между прочим, я был категорически против – но кто меня слушает?..
– Я тоже был против, – заявил Ломакин.
– Это заметно, – сказал Тёмкин.
– Честное слово.
– Так я и не сомневаюсь. При известной ловкости и хорошей оптике ваш протест можно, наверное, разглядеть из космоса. По счастью, над Лимпопо не летают спутники, им тут скучно.
