Приносили не только букеты. После завтрака мне подали сладости, присыпанные сахарной пудрой и тающие во рту, а вечером — холодный как снег шербет. В артанской кухне мне нравились не только сладости, но и мясо и рыба, непривычно острые, но необычайно вкусные. Когда же я спросила, есть ли в малом дворце библиотека, служанки достаточно быстро принесли несколько книг с артанскими сказаниями.
Мне бы радоваться, что Кейн не донимает меня, но сердце разъедала тоска. Не помогало ни чтение, ни вышивание, ни примерка новых платьев, ни прогулки в парке. Чем бы я ни занималась, Кейн Логхард отказывался покидать мои мысли. Я думала о нем, а еще о княжне Зои. С ней мы тоже больше не виделись ни на прогулке, ни в коридорах. Я не заходила в северную часть дворца, никто из маннцев не появлялся в южной. А так как он был достаточно большим, это не доставляло неудобств. Можно было представить, что я тут одна.
Можно было, но не получалось, потому что я тут же вспоминала букетик эрьвеи, рассыпавшийся в пыль. На севере это считалось дурной приметой, ведь заколдованная эрьвея приносит удачу, защищает от сглаза и помогает нифрейцам во всех делах. Поначалу я решила, что дело в моей проснувшейся магии, но, обдумав все хорошенько, поняла, что такого просто не может быть. Магия Древа вряд ли бы уничтожила эрьвею, а значит, неизвестный даритель вложил заклинание разрушения в цветы и нарочно оставил его на моей постели. Хотел, чтобы я его заметила.
Вот только кто он и какую цель преследовал?
Первым делом я спросила про букет у Дары, но служанка лишь удивленно покачала головой. Ни она, ни другие девушки не приносили эрьвею в мои покои и не видели, чтобы кто-то сюда входил. Или предпочли так ответить.
Одна подсказка у меня была — заколдовать эрьвею мог только маг земли, но пока это ни о чем не говорило.
Кейну незачем меня пугать, в отличие от маннской княжны. Служанки в Гроде наверняка заглядывали в мою шкатулку с сокровищами и видели мамин букетик. Зои вполне могла таким образом показать свое отношение ко мне. Как в свое время Тария открыто заявила, что попросит Кейна избавиться от наложницы.
Не стоило исключать и Лилу, которая знала о Нифрейе больше, чем пыталась показать. Хранительница заглядывала ко мне каждый день, вежливо спрашивала, все ли у меня хорошо и не нуждаюсь ли я в чем-то еще, и так же вежливо отвечала на мои вопросы о дворце и артанских обычаях. Но откровенных разговоров мы больше не вели, она умело огибала острые углы.
Очень хотелось спросить у нее про Кейна. Как он? Где он? Чем занят?
Иногда даже казалось, что она ждет от меня подобных вопросов, но я всякий раз одергивала себя. Спрошу, а ему тут же это передадут. Ни за что в этом не признаюсь! Как и в том, что ждала каждый подарок. Хотя правильнее было сказать — предвкушала. И злилась. Как же я злилась! Потому что подарки приносили, а сам Кейн не шел. Иногда я думала: не получает ли Зои точно такие же цветы и сладости. В такие моменты хотелось выбросить все из окна, но я сдерживалась, подолгу гуляла в парке и убеждала себя, что все это не важно, а спустя час, пряча улыбку, вдыхала пьянящий запах нового букета.
Кейн явился на четвертую ночь моего пребывания в малом дворце. Хотя казалось, минула целая вечность с тех пор, как я приехала в Артан-Пра.
Я проснулась от прикосновения пальцев к щеке. Его бы ни с кем не спутала, даже не открывая глаз. Нестерпимо захотелось и дальше притворяться спящей: вдыхать аромат мужчины, чувствовать бедром жар его тела, наслаждаться легкими поглаживаниями, от которых прерывалось дыхание и учащалось сердцебиение.
Но потом я вспомнила про то, что он поместил меня в эту красивую клетку, да еще и оставил одну. В душе всколыхнулась обида, и я отодвинулась подальше, прежде чем встретить взгляд Кейна. Комнату освещал только лунный свет, и серые глаза казались совсем темными.
— Почему ты спишь здесь? — спросил он. От знакомого хриплого голоса в груди разгорался жар.
Потому что кровать слишком велика для меня одной. Потому что она принадлежала другой женщине. Потому что я просто не могу на ней уснуть…
— Мне так больше нравится.
Мы рассматривали друг друга, будто после долгой разлуки. Глаза привыкли к темноте, и я отмечала влажные волосы, гладковыбритый подбородок, приподнятые уголки тонких губ, слегка усталый вид. Его взгляд точно так же скользил по моим волосам, по лицу, ласкал тело, прикрытое лишь тонкой тканью сорочки.
— Зачем вы пришли?
— Не должен был?
— Раньше не приходили, — пожала я плечами.
— А ты хотела, чтобы я пришел?
Да!
Я ужаснулась своему желанию и постаралась, чтобы мой ответ прозвучал холодно и равнодушно:
— Конечно нет. Мне и без вас хорошо.
Улыбка Кейна погасла, и мое сердце сжалось. Но отступить, поддаться слабости я не могла.
— Тебе не понравились мои подарки?
— Цветы неплохи, но с чего вы решили, что можете меня купить?
В глазах артанца сверкнуло серебро гнева. Он подался вперед, обхватил руками мою голову, притягивая к себе, пока наши лбы не соприкоснулись. Его дыхание опалило мой рот, еще не поцелуй, но очень близко. От этой близости по венам побежал жар, разгораясь сильнее и сильнее.
— Чего ты еще хочешь, Амелия? — устало спросил он.
— Вы знаете, чего я хочу!
— Свободы. — Это слово Кейн произнес так, словно оно означало нечто дурное. Он отстранился, пристально глядя мне в глаза. — Тогда скажи, ты осталась бы со мной добровольно, подари я тебе свободу?
Мне показалось, что я ослышалась. Не может Кейн Логхард предлагать отпустить меня! Хотя он и не отпускает.
— Это какая-то странная
