Наблюдать за тем, как недоверие на прекрасном лице сменяется надеждой, а потом и вовсе смущенной улыбкой, было невероятно приятно.
— Спасибо.
Она вновь шагнула к нему, и только за одно это он готов был положить мир к ее ногам.
Амелия. Его спасение или его погибель. Решать только ему.
Пророчество не шло из головы. Она действительно спасла Кейна, излечила от ненависти и одиночества. Даже среди артанцев он привык быть изгоем, но не рядом с Амелией. Рядом с ней он становился обычным мужчиной, забывал, что живет во благо своего народа и только после — для себя.
Никогда это так не тяготило, как сейчас. Особенно после того, как он начал догадываться об истинной ценности своего трофея.
Сложно сказать, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. В пещерах Манна или позже, в Каменном лесу.
Дикая, безумная, совершенно невозможная мысль.
Проще было поверить, что старуха сбрендила и уничтожила Древо, только чтобы источник не достался ему. Ведь она прекрасно знала о приступах Кейна, поэтому решила надежно спрятать родник.
Точнее, не само Древо. Человеческое тело не выдержало бы такой мощи, источник стер бы личность и разум Амелии в прах. Оставил бы одну оболочку, не способную даже сдвинуться с места. Старуха поместила в любимую фрейлину лишь малую часть родника. Искру, способную разжечь новое пламя.
И у нее получилось бы спрятать Древо на виду у всех, не пожелай Кейн забрать Амелию с собой. Возможно, именно потому, что он подсознательно почувствовал это в самую первую их встречу, когда нашел испуганную девчонку возле погибшего родника.
Все древние трактаты, все жрецы огненных богов говорили, что это невозможно, но чутье настойчиво твердило об обратном. Кейн наблюдал, размышлял, сопоставлял, и все говорило в пользу изначальной догадки: Амелия — утраченный источник Нифрейи.
Предположение все равно оставалось лишь предположением. Чтобы проверить, нужно было признание мятежницы либо ее прикосновение к вулканам. Они бы приняли магию или отвергли, как делали это множество раз. Разрушения, которые устраивали родники, ничто по сравнению с тем, что случится, когда начнется извержение.
Магия Древа могла спасти его страну, но Кейн хорошо помнил, что произошло с Голосом Камня. Родникам без разницы, а вот человеческий сосуд слишком тонкий и хрупкий.
Он должен был заботиться исключительно об Артане, но вместо этого вылил на алтарь каменную магию, уже не надеясь ни на что.
Кейн поморщился, вспоминая, как вулканы впитали новую силу.
Это сработало.
Будь у него время, Кейн искал бы дальше. Отказался бы от договора с Рионом и брака с Зои, потому что единственной женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой, была Амелия. Увы, времени совсем не осталось. Крупица магии в чаше была лишь для проверки, а настоящую энергию, способную сдержать вулканы, он получит после женитьбы.
— И что дальше? — спросила она словно в ответ на его мысли. — Когда ты собираешься заключить союз?
— В ближайшее время. Артан и многие земли будут спасены.
— А у тебя будет жена, — нахмурилась Амелия.
— Это ничего не меняет.
— Это меняет все, Кейн Логхард. Для тебя, для меня, для будущей артанской княгини. И если тебе не наплевать, ты сделаешь правильный выбор — отпустишь меня и будешь счастлив с ней.
— Если я тебя отпущу… тогда ты будешь счастлива?
Она вздрогнула, сжала губы и направилась в комнату, так и не ответив. А Кейн успел проклясть себя за несдержанность.
Отпустить ее?
Невозможно.
Он готов заключить сотню союзов, лишь бы Амелия оставалась рядом с ним. Пусть даже сейчас она не желает с этим мириться.
25
Поездка к источникам казалась мне сном. Сначала напряженным и полным дурных предчувствий, а после прекрасным и быстротечным.
Пережитое в Долине вулканов помогло мне во многом разобраться, в том числе в собственных чувствах. Откровенный разговор с Кейном и вовсе расставил все по своим местам. Я поняла, что прошлое больше не имеет значения. Я полюбила артанского князя и не могла этого отменить. Глупо было продолжать обманываться или винить себя в этом. Мои чувства принадлежали только мне, и я ни о чем не жалела.
Тем более что это тоже не имело значения.
Кейн развеял остатки моих сомнений: ее светлость знала про внука и по известной только ей причине не пожелала отдавать ему Древо. Возможно, боялась, что нифрейцы навсегда лишатся магии, а возможно, просто не хотела иметь ничего общего с отпрыском Караса.
Кейн пошел войной на Нифрейю, чтобы спасти собственное государство, но даже он не мог знать, подойдет магия разума вулканам или же вызовет новое землетрясение. Никто не мог.
Хотя в каком-то смысле Древо помогло Артану, ведь именно оно оживило Камень. Нифрейский родник больше не нужен артанцу, потому что огненную стихию удержит каменная магия.
Узнав об этом, я будто освободилась. От чувства вины, которое снедало меня, стоило мне вспомнить предсказание об объятом пламенем городе. От страха быть пойманной и потерять Древо. От неопределенности, которая тянула меня на дно, как намокшая в воде одежда.
Я любила Кейна, но теперь точно знала, что рядом с ним мне не место. Он женится на маннской княжне, а я вернусь вместе с Броком в Нифрейю, чтобы жить или чтобы умереть. Это тоже стало не важным. Мое будущее мне не принадлежало с тех пор, как я дала клятву ее светлости, поэтому я решила наслаждаться настоящим.
Наслаждаться не участью наложницы, а общением с Кейном. Каждой минутой, проведенной рядом с ним, каждым разделенным на двоим вздохом, каждым прикосновением, грубоватым или исполненным нежности. По возвращении в Артан-Пра он показал мне большой дворец, парк и храмы вулканов и рассказывал обо всем, о чем бы я ни спросила, кроме, пожалуй, своего отца, которого называл по имени, зато охотно говорил о дружбе с Рионом и времени, когда жил в Гроде. Выходило, что он многим обязан маннскому князю.
Ночи мы проводили вместе, а потом Кейн уходил.
