– Только себя. Но Тилль с Белдо тоже не слишком хотят, чтобы наш мир затопило.
Кавалерия усмехнулась:
– Зачем тогда выпустили рогрика?
– Поставьте себя на минуту на наше место.
– Мне и на своем хорошо.
– Протащив в наш мир новую закладку, вы не оставили нам выхода. Основа существования трех фортов – псиос. Его же теперь не дают.
– Это ваши проблемы.
– Возможно, но мы, к сожалению, в одной лодке. В сущности, чем занимались все три форта многие столетия? За псиос продавали эльбам право прохода в наш мир и помогали находить инкубаторов для выращивания личинок. А теперь новых инкубаторов нет, и платы за них тоже нет. Биржа закрыта.
– Любопытное объяснение. Я уж было настроилась на философские оправдания!
– Придумайте их сами. Наш мир – своего рода супермаркет. Есть товары, есть стены, есть дверь, есть кассир Гай и помощник кассира Белдо. Кассир получает деньги, помощник кассира помогает ему с организацией процесса. Еще есть толстый охранник Тилль и коммерческий директор, отвечающий за множество разных, часто не имеющих никакого отношения к делу вещей.
– Коммерческий директор – конечно, вы?
– Я, – признал Долбушин. – Но теперь работать стало невозможно. Из-за вашей новой закладки дверь супермаркета забита досками с гвоздями. Продукты портятся, покупатели не приходят и денег не приносят. Для всякого умного коммерсанта это означает: лавочке конец.
– И что же? Рогрик починит вам дверь? – усмехнулась Кавалерия.
– Дверь не починит, но стену снесет. Однако тут возникают новые сложности. Если у супермаркета нет стены – вскоре растащат все до последней банки. Никакой охранник не поможет, когда в магазин с улицы врывается голодная толпа.
Кавалерия поворошила палкой угли:
– А вы художник, Альберт! Какие яркие образы! Я назвала бы это трагедией коммерческого директора!
– А я назвал бы это нашей общей трагедией, – скальпельным голосом поправил Долбушин.
На Рину он посматривал странно. Не разговаривал с ней, напрямую не обращался и ни словом не объяснял, зачем он вообще захотел, чтобы она присутствовала на сегодняшней встрече.
Возможно, уловив в голосе Долбушина вызов, Кавалерия резко поднялась.
– Рогрику не пробить границу! – упрямо произнесла она.
– Вы сами знаете, что это не так. Рано или поздно рогрик найдет слабую точку. Ведь она где-то рядом? Не там ли, где нырнули те двое на одном пеге, один из которых не был даже шныром? – спросил Долбушин.
Рина заметила, как косичка на спине у Кавалерии заметно вздрогнула.
– С Гаем я этими мыслями не делился, – продолжал Долбушин. – Но он обычно и сам не упускает таких деталей. Если дыры в границе мира до сих пор нет, это может означать две вещи. Либо Гай дожидается, пока рогрик затянет рану, либо наблюдатели не успели заметить точки ухода в нырок.
– Вот как? Сплоховали, значит? – спросила Кавалерия насмешливо.
– Не исключаю. В небе все мелькает, гиелы вертятся. Тилль прав: давным-давно пора вести съемку с беспилотников. Берсерки – как те, что в небе, так и те, что в лесу, – не самое надежное средство наблюдения. Однако все это вопрос часов, возможно минут. Точку вот-вот найдут, она где-то рядом, и мы оба это знаем. Не там ли, куда шныры тащат сейчас оружие? Если мои шпионы сообщили об этом мне, то разведчики Гая – ему.
Кавалерия резко выпрямилась.
– ШНыры будут сражаться! С рогриком и всеми фортами. До последнего человека! – произнесла она.
– Не сражаться, а бесполезно умирать. Хоть закладка у вас и сильная, но не закладкой же вы будете кидаться? Старших шныров – горстка. Исход боя предрешен. Если ШНыр и уцелеет, все новые поколения шныров будет выращивать ваша кухонная Надя, которая как единственная выжившая станет директором школы.
Кавалерия вспыхнула, готовясь спорить, но Долбушин смотрел на нее с таким спокойным ожиданием, что она махнула рукой.
– И что вы предлагаете? Сдаться? Помочь рогрику проковырять дыру и впустить болото? – спросила она с усталым раздражением.
– Разумеется, нет. Я знаю выход, который устроит всех. И мир уцелеет, и болото останется в прежних берегах.
Рине показалось, что Долбушин как опытный переговорщик подводит Кавалерию к черте. В голосе его появилась едва заметная вкрадчивость. Ему важно было, чтобы главный вопрос она задала сама. И Кавалерия его задала:
– И какой же это выход?
– Единственно возможный. Раздробить закладку! – Долбушин жестко и твердо посмотрел на Кавалерию, выдержав ее первый яростный взгляд. И взгляд ее погас, ушел в рыбьи его зрачки как в холодную воду.
– Раздробить?
– Сделать так, как было раньше. Часть вам – часть нам. Рогрик прекратит искать трещину. С новым обломком закладки Белдо вновь сможет проводить в наш мир личинки эльбов в обмен на псиос.
– Появится новая дверь, и супермаркет заработает? – мрачно спросила Кавалерия.
– Да. Три форта вновь начнут получать псиос.
– А Гай?
– В какой-то мере это устроит и Гая. Раньше же он рогрика почему-то из подземья не извлекал…
– Отличное решение! Получается, все, что надо – это войти в Зеленый лабиринт, приблизиться к закладке, которая мне доверяет, отбить от нее кусок, отдать его вам – и все вернется на круги своя? – тихо спросила Кавалерия.
Глава форта напрягся. Кавалерия была уж слишком смирной, слишком уступчивой. Долбушин ожидал куда большего сопротивления.
– Да, – подтвердил он осторожно.
– За этим меня и звали? Это была главная идея? Никаких других идей, предложений, откровений – ничего?
Долбушин молчал.
– Вижу, что нет. Сожалею, что даром потратила время. Лучше бы я выспалась. Возможно, последняя ночь в жизни, завтра понадобятся силы, а я потратила их не пойми на что… – сказала Кавалерия вполголоса, точно самой себе.
Потом поднялась и пошла к Ядвиге. Долбушин нагнал ее и преградил ей дорогу.
– Подумайте, Кавалерия! Без эмоций подумайте, когда успокоитесь. Вы все равно сделаете это, когда погибнут первые шныры. Не ставьте какой-то валун выше нашего мира и множества жизней! В конце концов, закладка – это просто камень, перекачивающий силы с двушки. Когда-нибудь и его энергия иссякнет, будет следующий камень, и следующий… А так не будет уже ничего!
Кавалерия, уже поставившая ногу в стремя, на секунду застыла. Она не обернулась, но и Рина и Долбушин ощутили, что слова попали в цель. Сев в седло, Кавалерия разобрала поводья и, толкнув кобылу пятками, перевела ее на шаг и почти сразу на рысь. Взлетела она через лес, чудом угадав небольшой промежуток, когда кобыла смогла раскинуть крылья, не рискуя сломать их о ветви.
– Рина, жду тебя в ШНыре! Догоняй!
Отчаявшись распутать мысли, стянутые в огромный узел, Рина пошла к Афродите. Остановилась, оглянулась на Долбушина.
– Зачем ты… – начала Рина.
Не договорив, она хотела сесть в седло, но отец одной рукой придержал ее за плечо, а другой взял Афродиту за повод. Рина почувствовала, что просто так он ее не отпустит.
– Если Кавалерия не примет моего предложения, в ШНыре будет много смертей. Возможно, ты и всадишь болт в какого-нибудь берсерка, но и я останусь без дочери. И все ради того, чтобы до последнего ощущать себя шныркой? Цели дальнейшего твоего пребывания в этом учреждении я не вижу.
– Отпусти! Не трогай лошадь!
– Нет, – сказал Долбушин. –
