Еще один морпех, тоже незнакомый. Бледное лицо, черные волосы. Опустился на колени рядом с Урбом.
– Эй, ты, – сказала ему Хеллиан.
Морпех обернулся.
– Твои раны, сержант, тебя не убьют. А вот приятелю твоему недолго осталось, так что не мешай работать.
– Какой взвод, так тебя растак?
– Десятый. Третья рота.
Целитель. Вот и хорошо. Давай, заделай Урбу дырки, я его потом сама убью.
– Ты натиец?
– Какая сообразительная женщина, – пробормотал он, не переставая накладывать магию на огромную рваную дыру в плече Урба. – Когда трезвая, наверное, вообще гений.
– Не надейся, костоправ.
– Собственно, сержант, я не костоправ. Я вообще-то боевой маг, но нам сейчас не до подобных тонкостей, правда? Меня зовут Мулван Трус.
– Хеллиан. Восьмой взвод, Четвертая.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Серьезно? Ты из тех, кто выбрался из-под И’гхатана?
– Угу. Урб выживет?
Натиец кивнул.
– Только полежит какое-то время на носилках. Много крови потерял. – Он поднялся на ноги и огляделся. – А где остальной взвод?
Хеллиан перевела взгляд туда, где стоял дом управителя. Однако «ругань», похоже, сровняла его с землей. Она хмыкнула.
– Да кто ж их знает, Мулван. У тебя, случайно, чего-нибудь во фляжке не найдется?
Однако маг, нахмурившись, изучал развалины дома.
– По-моему, там кто-то зовет на помощь.
– Похоже, Мулван Трус, ты все-таки нашел мой взвод, – вздохнула Хеллиан. – Соответственно нам их теперь откапывать. – Тут ее взгляд просветлел. – Только перед работой надо же утолить жажду, правильно?
Когда под окнами таверны захлопали «шрапнели», а острые осколки стали впиваться в фасад, малазанцы внутри отскочили от окон и пригнулись. Снаружи раздавались вопли, потом они перешли в вой, пронизывающий заполненный пылью воздух. Скрипач убедился, что Геслер крепко держит Урагана – огромный фалариец рвался наружу, хотя едва держался на ногах, – и повернулся к Подёнке, Кораббу и Битуму.
– Идем знакомиться с союзниками – но всем держать ухо востро! Остальным оставаться здесь и перевязывать раны. Флакон, где Корик и Улыбка?
Маг покачал головой:
– Выдвинулись на восток деревни, сержант.
– Ладно, вы трое – со мной. Флакон, поможешь Урагану?
– Есть.
Скрипач зарядил арбалет и первым двинулся к входу в таверну. У порога он присел и стал сквозь тучи пыли вглядываться в улицу.
С союзниками все оказалось в порядке. Морпехи, будь они благословенны, в количестве шести человек двигались между распростертыми телами эдур, приканчивая тех, кто еще стонал, короткими ударами мечей. Скрипач распознал сержанта – из южных далхонцев, низенького, коренастого и черного, как оникс. Шедшая рядом женщина была на полголовы его выше, светлокожая, сероглазая и круглая, как колобок, – но оплывшей ее пока что не назовешь. За ними двигался еще один далхонец, этот был морщинистый и в каждом доступном участке кожи – в ушах, в носу, в скулах, даже в складках шеи – у него были колечки, блеск золота вступал в странный контраст с мрачной темнокожей физиономией. Шаман треклятый.
Скрипач подошел к ним, встретился взглядом с сержантом. Судя по звукам, где-то продолжались стычки, но не слишком близко.
– Сколько вас?
– Было семнадцать, – ответил тот. Перевел глаза на варварского вида меч, сделанный из бивня, который держал в руке. – Только что срубил им башку одному эдуру. – Он опять поднял взгляд. – Мой первый в этой кампании.
Скрипач только рот разинул.
– Именем Худа, как же вы тогда умудрились сюда добраться от самого проклятого побережья? Вы что, одиночники, можно подумать? Мыши летучие?
– Просто сперли рыбацкую лодку и поплыли себе, – ухмыльнулся далхонец.
Заговорила женщина рядом с ним:
– Наши взводы были на самом юге, мы двигались к востоку, пока не уперлись в реку, дальше выбора особого не было – либо брести по пояс в болотной жиже, либо на чем-нибудь плыть. Все было в порядке, пока несколько дней назад мы не нарвались на летерийскую галеру. Потеряли в ту ночь несколько человек, – добавила она.
Скрипач задержал на ней взгляд. Вся такая круглая и мяконькая на вид – если бы не глаза. Худ меня забери, такая может содрать с мужика всю кожу, полоску за полоской, одной лишь рукой – а другой будет тем временем у себя между ног орудовать. Он отвел глаза и снова посмотрел на сержанта:
– Какая рота?
– Третья. Я – Бадан Грук, а ты, надо полагать, Скрипач.
– Йигатанец, – пробормотал шаман, делая рукой отгоняющий духов жест.
Бадан Грук повернулся к светлокожей:
– Драчунья, возьми Большого и Релико и пробивайся на запад, пока не установишь контакт с Аккуратом. Потом назад. – Он снова обернулся к Скрипачу. – По-моему, мы их очень удачно застали.
– Кажется, я до того еще и «ругань» слышал.
Тот кивнул.
– У Аккурата есть саперы. Короче, эдур отступили – надо полагать, мы сумели их припугнуть.
– Морантская взрывчатка – она такая.
Бадан Грук снова отвел взгляд. Почему-то он выглядел очень неуверенно.
– Мы не думали застать кого-то из морпехов так далеко на востоке, – сказал он наконец. – Разве что они, как и мы, шли бы по воде. – Он все же поднял глаза на Скрипача. – Отсюда до Летераса не больше дня пути.
Когда Корик и Улыбка нарвались на семерых эдур, игра приняла противоположный оборот. Их загнали в не самый многообещающий проулок между облезлых покосившихся домишек, который оканчивался весьма необычной ареной для ристалищ – со всех сторон поленницы, а единственный выход между ними – в переулок.
Корик, который медленно отступал перед заполнившими переулок эдур, отпихнув Улыбку себе за спину, держал меч наготове. Сражаться придется в полторы руки – щит он потерял. Если сукины дети метнут свои копья, ему несдобровать.
При этой мысли он хмыкнул. Он один против семи эдур, а за спиной у него лишь девчонка, которая растратила все метательные ножи и осталась с тяжеленным тесаком, который больше подошел бы мяснику. Когда, говоришь, несдобровать? Только если они метнут копья?
Только эти эдур не собирались истыкать их копьями на расстоянии. Они намеревались сблизиться, что Корика совсем не удивило. Эти серые жерди – они вроде сетийцев. Хотят сражаться лицом к лицу. Иначе славы не снискать. Когда эдур появились между поленниц, Корик поднял меч и кончиком поманил их к себе.
– Отойди подальше назад, – сказал он Улыбке, пригнувшейся для прыжка прямо у него за спиной. – Мне место нужно…
– Для чего тебе место, дубина? Чтобы красиво умереть? Просто сруби нескольких, а дальше я снизу выскочу и прикончу остальных.
– Чтобы тебя встретили эфесом между глаз? Нет уж, отойди подальше.
– Никуда я не отойду – чтобы те, кого у тебя не хватило умения прикончить, пока сам не сдохнешь, меня потом трахали?
– Ладно. Тогда я сам забью тебе свой эфес в твою тупую башку!
– Твой единственный шанс что-то в меня засунуть! Давай, наслаждайся!
– Можешь не сомневаться, я с превеликим…
Они бы еще долго так препирались, но эдур, разойдясь веером – четверо впереди, трое сзади, – бросились на
