– Нет, здесь проживают представительницы других рас, и для них проклятие не опасно. Оно действует только на женщин эльфанов, – раздался приятный мужской голос, заставивший меня оторваться от любования мужем и повернуть голову.
Возле кровати в креслах сидели Ладрос и мужчина средних лет, поразительно похожий на Кэла. Ой, нет, это Кэл похож на него. Я судорожно сглотнула и прошептала, непроизвольно вцепившись в руку мужа:
– Здравствуйте, эээ…
– Ан Кирдан Даэдран! Отец твоего мужа, а теперь и твой, дочь моя Эленаль!
В голове немедленно раздался тоскливый стон, и засвербела тревожная мысль: «Еще один? Боги, третьего папочку, уже темного эльфа, я просто не переживу!» Тупо кивнула, соглашаясь и не вполне соображая. Отметив мою нерадостную мину, Повелитель и Ладрос расхохотались, а Кэл ласково усмехнулся, осторожно придвинулся ко мне и обнял. Я смущенно уткнулась ему в грудь и снова заснула.
Два дня меня не выпускали из кровати, заявив, что я полностью истощена как магически, так и физически. Кормили по часам, словно младенца. Кэлэбриан практически не отходил от меня, даже сам выносил на балкон подышать свежим воздухом и все время прикасался, словно не веря своему счастью. Повелитель тоже заходил несколько раз и не просто отметиться: мы довольно весело проводили вместе время и, помимо прочего, разговаривали о моей жизни.
Кирдан оказался мудрым эльфаном и хорошим собеседником, с которым было интересно говорить о прошлом и настоящем. Прошлое забывалось, таяло, словно туман, оставляя смутные образы и воспоминания. И только образы родителей не меркли – я все еще страдала от разлуки и не могла отпустить. Зато «светлая» полоса моей жизни немало позабавила и впечатлила своим разнообразием и насыщенностью моего-почти-свекра.
Наведывались и мои героические спутники, надо сказать, весьма преобразившиеся по возвращении домой. Эти нарядные темные воины долго топтались в дверях, а потом, опустившись на одно колено, принесли клятву долга, чем немного меня расстроили. Я пыталась им объяснить, что поступила так, потому что люблю Кэла и считаю их своими добрыми друзьями, а поэтому нечего передо мной на колени падать. Клятву они не отменили, насчет дружбы сказали, что для них это большая честь и сплошное удовольствие. Пожелали скорейшего выздоровления и откланялись с чувством выполненного долга.
Через три дня я спросила Кэлэбриана о «процедуре бракосочетания», чем вызвала у него огонь в глазах и желание безотлагательно развернуть деятельность по организации нашей свадьбы.
Управился мой-почти-муж быстро: через три дня я изумленно пялилась на свое свадебное, абсолютно черное платье, украшенное множеством драгоценных камней, и пыталась на этот счет не острить, задавая вопрос прислуге – женщине-человеку: «Сегодня будет свадьба или чьи-то похороны?»
Накануне я прошлась по Дворцу Повелителя, волей богов ставшему моим новым домом, и с огромным облегчением убедилась, что это, скорее, несколько больших домов, объединенных в единый архитектурный ансамбль, наполненный светом и воздухом, окруженный пьянящими ароматами цветов и трав, растущих повсюду. Прекрасный дворцовый парк не уступал по красоте Светлому лесу.
Всем оказался хорош новый дом, если бы не одно «но», большое и печальное: вчера, во время моего официального представления Темному Двору, в тронном зале была лишь одна женщина – я.
Пятеро Глав Высоких Домов, одним из которых является Ладрос и еще четверо могучих эльфанов, с пристальным любопытством изучали меня. Каждый из них лично поблагодарил за помощь и спасение своих наследников, чем ввели меня в еще большее смятение. Но, главное, в их глазах не было презрения, которым меня неизменно поливали светлые сородичи.
Я поняла, что здесь меня уважают и довольно высоко ценят умения и способности, ведь мне очень важно стать не просто красивым приложением к Кэлэбриану, но и найти занятие, которое принесет пользу соплеменникам и удовлетворение себе лично.
Затем мне выказали почтение главы более скромных родов, и так далее. Короче, на представление эльфанам ушел весь день. Кэл пообещал, что после свадьбы сводит меня в Харпис и познакомит с матерью и сестрой. Точнее, покажет родных женщин. Жаль, что их не будет на церемонии освящения брака.
Сегодня день моей свадьбы, а я сижу в ванне и трясусь от страха: вдруг что-нибудь пойдет не так? Вдруг Тринимак откажет в своей милости? А вдруг? Столько «вдруг» крутилось в голове, что я никак не решалась надеть свадебное платье. На мое счастье, явилась дородная женщина-человек и, рывком вытащив меня из воды, начала растирать полотенцем, при этом добродушно бурча про «глупых молодых девиц, не верящих в свою удачу», и так далее и тому подобное. Все время, пока меня одевали и украшали волосы цветами, она по-матерински меня наставляла, но, как ни странно, взбодрила и вернула в нормальное состояние.
На площадку перед священной пещерой Черного Тринимака я въехала на опять ставшей белоснежной Росе, вызвав вздох восхищения у толпы мужчин эльфанов, собравшихся здесь в огромном количестве, чтобы засвидетельствовать заключение брака. Кэлэбриан, статный и красивый, одетый в черный длинный бархатный камзол и черные кожаные штаны, ждал меня вместе с отцом и жрецом.
Как только я подъехала, муж-жених подошел ко мне и бережно снял с лошади. Мы стояли, держась друг за друга, не в силах оторвать взгляд. Его серебристые глаза-озера сверкали и искрились затаенным внутренним светом, предназначенным мне одной, и желаниями, пока для меня тайными. Наверное, я выглядела также, а еще взволнованной и немножко испуганной.
Взявшись за руки под щемящие сердце прекрасные звуки свирели, мы вошли в пещеру. Привыкнув к полумраку, я с любопытством осмотрелась: огромная площадка под высокими сводами, испещренными множеством символов, вырезанных, выжженных и выложенных мозаикой. По стенам тянулись темные ветви незнакомого растения с толстыми кожистыми листьями, которые, подобно корзине без дна, оплели небольшой участок в центре пещеры.
Мы направились туда, ступая по серой золе, поднимая в воздух небольшие плотные облачка пыли. Скоро мы словно в тумане шли, уже по пояс окруженные пыльным облаком. Войдя внутрь «корзины», встали друг напротив друга, а жрец остановился рядом с кинжалом в руке. Стало страшно. О подробностях церемонии рассказать мне никто не удосужился, а спросить сама просто запамятовала.
Звуки музыки становились громче и смешивались с речитативом жреца. А тот, закрыв глаза, словно ушел себя, и только его торжественный голос жил сам по себе и под аккомпанемент свирели возносился под гулкие своды. Площадка у наших ног потемнела, ветви и листья, окружающие нас, стали практически черными. Жрец, не переступая какую-то невидимую границу и продолжая торжественную песнь, протянул руку с кинжалом, а Кэлэбриан взял мою руку и протянул ее жрецу. Я ждала развязки, но ничего не происходило, только
