Вождь нахнахов почувствовал, как прилила кровь к голове. Он до последнего момента исходил из того, что так называемое вещание – это серьёзный, но частный проект. Который, может быть, опекается… – он даже мысленно избежал опасного слова, – но не является сферой их прямых интересов. Но если это не так… В этом случае проблематичной становилась не только дальнейшая судьба Тарзана, но и всего домена в целом.
– Не суетись, – великодушно сказал полковник. – Ты не знал, ах’иль л›оль. Ба им ко’шерк.
Тарзан несколько успокоился.
– Прошу простить меня, старший, – сказал он по-русски. – Я был слеп и не видел.
– Я уже дал понять, что простил, – полковник, похоже, слегка рассердился. – А не видишь ты прежде всего собственных интересов. Теперь я не могу даже делать вид, что тебе служу. Поищи нового руководителя по связям с общественностью.
– Но я могу обратиться к вам хотя бы сейчас, – сказал Тарзан.
– Я тебя уже слушал, – заметил полковник. – Но можешь попробовать ещё раз. Анг’ аль. Аль ув’Тарзан. И можешь больше не терзать мои уши своим галах муркон, – он усмехнулся.
– Тарзан не смеет рядиться с великими, – попробовал было шерстяной обычную халву.
– В последнее время ты только этим и занимаешься, – прервал его полковник. – Не тяни время. Что тебя беспокоит?
– Ха’н пешим ха’ба, – это Тарзан специально сказал по-людски. – И я тоже пекусь о своём народе. Он плохой, этот народ. И его все ненавидят. Но другого у меня нет. Мы вам понадобились, вы помогли. Но я всё чаще думаю: что с нами будет, когда мы перестанем быть нужны. И если га’виалли решат, что…
– Барсуков даль Тарзан анг’ Барсуков ло билэт Тарзан, – прервал его полковник. – Боюсь, на этом наше общение придётся завершить.
– Подождите. Вы же что-то хотели сказать, – попросил Тарзан. – Про наши проблемы.
– Ах да. Проблемы. Пожалуй, тебе стоит об этом знать. Ты в курсе, что вблизи вашей территории движется тораборская разведывательно-диверсионная группа, состоящая из паранормов? Ах да, Мага докладывал.
– Они очень старательно показывали, что не хотят нас беспокоить, – ответил Тарзан.
– Так и есть. Однако один из членов этой группы проник в нашу вещательную сеть. Не физически… но тоже нехорошо получилось. И получил информацию, которой Тора-Бора ни в коем случае не должна обладать.
– Ханаль ха’ба, Тарзан цабрим… – начал было Тарзан, но Барсуков мягко прервал его.
– Во-первых, будь аккуратнее в выражениях. Ханаль ха’ба – это что, ты предлагаешь мне заняться твоей работой? Барсуков брахэт Тарзан, но у меня другие планы. Во-вторых, я уже послал отряд. В нём были хорошие бойцы. Даже, пожалуй, лучшие бойцы. И отличный план действий. Представь себе, тораборец оказался ещё лучше. Меня это беспокоит. Самое неприятное: даже если это была случайность, то теперь он точно знает, что обладает чем-то важным. К счастью, он один.
– Вы же говорили о группе? – не понял Тарзан.
– Они разделились. Ладно, это уже не твоя забота. Так или иначе, у меня тут остались дела. И те, кто на меня работают. Не мешай им. Просто не мешай. Чтобы избежать недоразумений, я оставлю тебе кое-кого для связи. Связь односторонняя: от меня к тебе. Ты будешь слушать, что тебе говорят, и это делать.
– Тарзан даль ам’героль, – ответил нахнах.
– Относительно твоих тревог… Пожалуй, сделаю скидку на твоё тяжёлое детство. Слушай. Я скажу это один раз.
Тарзан каким-то ну очень задним местом почувствовал, что любые слова – даже самые угодливые – могут сбить полковника с настроения. Поэтому он угукнул и затих, боясь даже дышать.
– Представь: у тебя есть першерон. Ты собираешься поехать по своим делам в соседнюю крепость. Будешь ли ты спрашивать першерона, надо тебе туда ехать или не надо? А если он заявит, что тебе туда не надо? Что ты с ним сделаешь?
– Наверное, просто убью, – решил нахнах. – Без маналулы. Сразу.
– Справедливо. Но это не значит, что першерон не может сообщить ничего важного. Например, он знает дорогу и знает себя. И может сказать, что до этого места доберётся только спустя сутки и ночевать придётся в поле, так как места там дикие. Если он это скажет – что ты сделаешь?
– Наваляю по морде, чтобы не ленился, – ответил Тарзан, уже догадываясь, к чему идёт.
– Но не убьёшь. А если он это скажет твоему челядину с конюшни? Не жалуясь, а просто попросив задать ему побольше овса, потому что ему предстоит тяжёлый день? Особенно если ты окажешься рядом? Разумеется, если тебе действительно нужно в другую крепость, это на твоё решение не повлияет. Но если нет? Ты понимаешь меня?
– Благодарю, старший, – Тарзан и в самом деле был благодарен: Барсуков дал понять, что его надежды не беспочвенны.
– И последнее: если тебя захотят услышать, то услышат. Через любые уши. Даже через стену. Всё.
– Простите, старший, ещё… – нахнах понимал, что говорит лишнее, но не мог остановиться. – Личный вопрос.
– Гм? – послышался очень характерный шум – видимо, полковник уже привстал, а тут опять сел. – Я не обещаю ответа.
– Вы приняты в свет разума Арконы, – очень тихо сказал Тарзан. – Скажите: как это – быть среди Них?
Последовала пауза.
– Почему бы и нет… – пробормотал Барсуков. – Пожалуй, я отвечу. Видишь ли, каждый сравнивает себя с равными. Или теми, кто выше. Но не с низшими. С точки зрения лошади её хозяин – высшее существо. А его хозяин может быть последним слугой своего хозяина. С точки зрения этого слуги хозяин – высшее существо. А его хозяин – последний слуга при авторитете. Но и авторитет, которому он служит – всего лишь жалкий правитель ничтожного домена… Так вот, разница между мной и Ими гораздо больше, чем между лошадью и авторитетом. И дело не в статусе. Недостаточно говорить как они, недостаточно жить как они, недостаточно даже думать как они… Шамоль.
– Тарзан шамаль, – пообещал Тарзан, когда за полковником уже закрывалась дверь.
У него оставалось ещё немного времени подумать.
Ну да, разумеется, с запоздалой досадой думал он. С ним разговаривать никто не будет. Но пустить информацию по каналу вверх – не так уж и сложно. Достаточно поговорить с любым, кто за ним присматривает. Хотя бы эта, как её, с лошадиной челюстью? Алашат. Почему бы не поговорить с той же Алашат? Наверняка она работает на кого-то. А если не она, то стены услышат. Его слова о том, что нахнахи понадобятся и после объединения Страны Дураков.
Скрипнула дверь.
– Всё збс, вощдь? – это была Алашат.
– Всё збс, – Тарзан заговорил с нахнахским акцентом. – Иды пака, – он решил, что сейчас ему лучше побыть одному.
– Палковнык вэлэл пэрэдать, – девушка вздохнула, – вот эта.
Раздалось шуршание – как будто рядом с кроватью поставили какой-то небольшой груз – корзинку или коробку.
– Палковнык сказаль, щто это ат нэво, – сказала Алашат. – Я пайду пака.
Что-то стукнуло. Потом мягкое и тёплое коснулось мохнатого живота вождя.
– Ты не будешь мине обижати? – раздался хрустальный девичий голосок. – И завжди будешь годувати?
Глава
