Когда-нибудь мне придется ответить за убийство соплеменника. Но я отомстила за Эмили, погибшую из-за чужих безумных стремлений к власти.
Я отомстила за родителей, настолько любивших дочь, что отдали жизнь за нее.
Я вытащила из спины стрелу богини. В левой руке сам собой появился лук из рябины, отделанный серебром и золотом.
Месть была моей. Теперь настало время исполнить повеление богини и свершить правосудие.
Я повернулась к отцу. Он понял мой молчаливый вопрос.
– Он наверху. Третий этаж. Шестая дверь слева. – Отец улыбнулся. – Какую бы плату ни требовала от тебя богиня, Мэтью стоит того. Как и ты когда-то.
– Мэтью стоит всего.
Я убрала магические стены и, не оглядываясь на труп Нокса, отправилась спасать живого Мэтью.
Подобно любым запасам, запасы магической силы тоже исчерпаемы. Заклинание, уничтожившее Нокса, далось мне нелегко. В магическом плане я стала гораздо слабее. Но я пошла на риск, сознавая, что без Нокса в арсенале Бенжамена останутся лишь физическая сила и жестокость.
В моем оставалась любовь. Мне было нечего терять.
Даже без стрелы богини наши силы были равны.
Со смертью Нокса исчезли и выстроенные им иллюзии. Исчезли длинные коридоры с нескончаемыми рядами одинаковых дверей. Здание предстало таким, каким было на самом деле: меньшим по размерам, грязным, полным запахов смерти и страха. Жутким логовом.
Я взбежала по лестнице. О том, чтобы взлететь, не было и речи: я не имела права потратить ни крупицы магической силы. Я не знала, где мои соратники. Зато я точно знала, где искать Мэтью, и распахнула нужную дверь.
– Ну вот и ты. А мы тебя заждались, – произнес Бенжамен.
Он стоял позади стула. На стуле сидел настоящий Мэтью, вампир, которого я любила. Его почерневшие глаза были полны боли и бешенства крови. И все же в них вспыхнула искорка. Мэтью узнал меня.
– Ферзевый гамбит завершен, – сказала я, и Мэтью с облегчением закрыл глаза.
– Думаю, у тебя хватит ума не стрелять, – заявил Бенжамен. – Если твои познания в анатомии не так велики, как в химии, объясню: Мэтью немедленно умрет, если моя рука перестанет поддерживать вот это.
Это было большим железным шипом, вогнанном в шею Мэтью.
– Помнишь, как в Бодлианской библиотеке Изабо ткнула в меня пальцем? Она создала затычку. То же самое сделал и я.
Бенжамен чуть шевельнул шипом, и Мэтью взвыл от боли. Вытекло несколько капель крови.
– У моего папочки осталось совсем немного крови. В течение последних двух дней я кормил его исключительно осколками стекла, и теперь он внутри медленно истекает кровью.
Только сейчас я заметила в углу груду детских трупов.
– Это остатки более ранних трапез, – пояснил Бенжамен. – Не так-то просто было найти способ… правильного истязания Мэтью, чтобы не переусердствовать. Была опасность, что он умрет раньше времени. А мне он требовался достаточно живым. С глазами, способными видеть, как я овладею тобой, и с ушами, способными слышать твои крики. Но я нашел способ.
– Какое же ты чудовище, Бенжамен!
– Таким меня сделал Мэтью. Советую не тратить силы понапрасну. Скоро здесь появятся Болдуин и Изабо. В этой самой комнате я когда-то держал Филиппа. Я оставил дорожку из хлебных крошек, чтобы бабушке было легче сюда попасть. Как ты думаешь, Болдуин сильно удивится, когда узнает, кто на самом деле убил его отца? Все это я видел в мыслях Мэтью. Что же касается тебя… ты даже не представляешь, какие штучки Мэтью мечтал вытворять с тобой в постели. От некоторых меня бросало в краску, а я отнюдь не ханжа.
Появление Изабо я почувствовала спиной. На пол хлынул целый дождь фотоснимков. На каждом – Филипп. В этой самой комнате, подвергаемый немыслимым издевательствам. Видя ярость в моих глазах, Бенжамен ухмыльнулся.
– Я бы сейчас голыми руками и с великим наслаждением разорвала тебя на куски, но я не стану лишать дочь Филиппа этого удовольствия. – Холодный голос Изабо резал воздух, вызывая болезненное ощущение у меня в ушах.
– Смею тебя уверить, Изабо: со мной она испытывает настоящее удовольствие.
Бенжамен что-то шепнул Мэтью на ухо. Рука Мэтью дернулась, словно он хотел ударить своего мерзкого сына, но сломанные кости и порванные сухожилия лишь отозвались новыми всплесками боли.
– Вот и Болдуин подошел. Давненько мы не виделись, дядюшка. Мне есть о чем тебе рассказать. О тайне, которую Мэтью тщательно хранил. У него полно тайн, но эта самая пикантная. Обещаю, тебе понравится. – Бенжамен сделал драматическую паузу. – Филипп умер не от моих рук. Его убил не кто иной, как Мэтью. – (Болдуин бесстрастно смотрел на него.) – Хочешь врезать ему, прежде чем мои дети отправят тебя в преисподнюю, в гости к отцу? – спросил Бенжамен.
– Твои дети никуда меня не отправят. А если ты думаешь, будто я удивлен этой так называемой тайной, ты еще безумнее, чем мне казалось, – ответил Болдуин. – Я всегда могу отличить то, что делает Мэтью. Он слишком добросовестно выполняет свою работу.
– А ну брось!
Приказ Бенжамена был как удар хлыста. Его холодные, непроницаемые глаза впились в мою левую руку.
Пока происходил этот диалог, я успела поднять лук.
– Брось немедленно, или он умрет!
Бенжамен потянул шип на себя, и сейчас же хлынула кровь.
Лук с клацаньем упал на пол.
– Вот и умница. – Бенжамен вернул шип в прежнее положение; Мэтью застонал. – Ты мне понравилась даже раньше, чем я узнал, что ты прядильщица. Не это ли делает тебя непохожей на прочих ведьм? Как ни прискорбно, но Мэтью отказался говорить о пределах твоей силы. Ничего страшного. Мы точно установим, насколько далеко простираются твои способности. Можешь не сомневаться.
Да, я была умницей. Умнее, чем думалось Бенжамену. Я лучше, чем кто-либо, знала пределы своей магической силы. Я бросила лук богини, но это ничего не меняло. В правой руке оставалась стрела, способная уничтожить Бенжамена.
Я слегка коснулась мизинцем бедра Изабо, послав ей предупреждение.
– Десятым узлом все заново начнем.
Эти слова я произнесла тихим шепотом. Его легко было пропустить мимо ушей или не обратить внимания. Точно так же десятый узел казался обманчиво простой петлей. Но слова прозвучали. Мое заклинание обрело вес и силу живого существа. Я простерла левую руку, будто она и сейчас сжимала лук богини. Левый указательный палец вспыхнул ярким пурпурным светом.
Моя правая рука сделала молниеносное движение. Пальцы чуть согнулись вокруг белого оперения на золотом древке стрелы. Сейчас я стояла на самом перекрестке между жизнью и смертью.
В этот раз я не колебалась.
– Правосудие, – произнесла я, разжав пальцы.
У Бенжамена округлились глаза.
Стрела вырвалась из моей руки, пролетела через центр заклинания, набрала скорость и шумно, со всей силой ударила Бенжамена в грудь, располосовав ему грудную клетку и вонзившись в сердце. Комнату залило ослепительно-яркой волной магической силы. Отовсюду потянулись золотистые и серебристые
