– Товарищи твои прибыли учиться обращаться с нашим оружием, а потом их в казаки возьмут, в войско. За плату, – сказал ему Ринат.
Вскоре бот взял курс на столицу княжества, увозя пленника с речного острова, вотчины оружейной науки Ангарии.
Когда Соколову сообщили о прибытии пятерых казаков с целью затесаться в ангарское общество и вступить в войско, поначалу он обрадовался. Казалось бы, вот оно, началось помаленьку! То, чего они давно ждали – появление охочих людей. Но вскоре первая радость сменилась разочарованием – казаки оказались лишь прикрытием для появления непонятно чьего посланника. Ринат сразу понял, что заболевший казак, которого сдал ему проходивший караван с крестьянами, на самом деле таковым не является, уж слишком заумные слова он бормотал в горячке. Да и руки его явно не казацкого складу, и сам он – жирком заплывший да холёный. Предстояло выяснить, чей он посланник – то, что не царский, стало ясно сразу, ведь таковому бояться нечего. Теперь у Вячеслава появилось время встретиться с ним.
А до этого решили вопрос с казаками. Как оказалось, Осип и его товарищи и вправду хотели поступить на службу к князю и именно Осип подговорил на это своих друзей, а Фёдор, как звали заболевшего казака, присоединился к ним перед самым их уходом. Соколов поговорил со Смирновым, связался с Саляевым, Петренко – все безоговорочно поддержали идею приёма охочих до службы людей в войско. Причём платить монетой решили и тем казакам, что были захвачены владиангарцами на границе. Только после этого Вячеслав пригласил на беседу Осипа с товарищами. Князь ангарский согласился взять их на службу, приняв на полное довольствие и за определённое в три золотые монеты жалованье. Но для начала им пришлось с месяц поработать на перегрузке угля. Приходящие с угольной шахты телеги им приходилось перегружать на подходящие к причалу баржи. Кстати, в связи с тем, что сверху уголь был не лучшего качества, приходилось постепенно вгрызаться в землю. Сейчас там был уже полноценный проход в породе.
Работавшие на угледобыче люди первые в княжестве стали получать золотое довольствие в виде монет, как и лучшее питание. Отдыхать им тоже полагалось больше, чем остальным, работа у них была практически по КЗоТу – не более 10 часов в сутки с обедом. Только так можно было завлечь работника под землю.
Ангарский кремль. Два дня спустя
Лжеказак, назвавшийся подьячим Фёдором, привезённый из Удинска, наконец встретился с князем Соколом. Поначалу он попросил оставить его с князем наедине, но Вячеслав сразу же объяснил ему, что от своих верных товарищей у него секретов быть не может.
– Если ты и дальше собираешься играть в молчанку, пойдёшь уголь копать. Мне твои церемонии ни к чему, – начала терять терпение Соколов. – И без тебя дел много.
Наконец, подьячего проняло, поняв, что вся его миссия вскоре может закончиться тяжким ручным трудом, он повалился на колени и принялся говорить:
– Прости, князь, за дерзость и гордыну мою! Подьячий я Агейка Воловцев, письмоводитель из Тарского острожку, а теперь и с Енисейского. Воевода прежний Фёдор Самойлович Бельский меня послал. А тому, Божьей милостию, брат евойный письмо с холопем своим прислал, в коем просит негласно разговор повесть с ангарским князем.
– О чём разговор-то? – нахмурился Вячеслав, внутри возликовав.
– Брат евойный – Никита Самойлович, воевода в Себеже, ляхов бил крепко. А он прознал от государева человечка с Москвы об ружье славном, что ангарцы приказному голове Василию Беклемишеву в дар дали. Да видел, как палит оно.
– Бельский хочет купить у нас ружья? – понял сбивчивую речь подьячего профессор Радек.
– Истинно так, – Агей даже перекрестился.
– Ты с колен-то поднимись. Неча тут полы портами отирать, уже натёрты они, – сказал подьячему ангарский князь.
Но письма от самого Бельского у Агея не оказалось. Сказывалось опасение князей Никиты и Фёдора Бельских лезть вперёд батьки – то есть царствующего Михаила Фёдоровича Романова. Однако Никита упрямо желал иметь в своём распоряжении ангарские ружья. Соколов объяснил Агею, что по весне ангарское посольство уйдёт на Русь, и тогда Никита Бельский может рассчитывать на встречу с представителями Ангарского княжества.
– Ну а пока, до весны, можешь и злата заработать, – предложил ему Сокол.
– А что делать надобно? – загорелись жадным огоньком глаза у подьячего.
– Работу найдём, – улыбнулся князь. – Кстати, а как ты сотника-то сподобил на бегство с острога?
Как рассказал Агей, после прекращения воеводства Бельского в Таре, он, следуя его указаниям и прознав, что в Енисейске есть местечко служилое, подал челобитную на перевод в ближний к Ангарии острог. А там, осмотревшись, случаем выяснил, что некоторые из казаков об ангарском княжестве речи ведут. Прислушивался Агей, кивал да вопросы задавал. Ему, чернильной душе, казаки, улыбаясь и подначивая, снисходительно рассказывали всякое – и быль и небылицы. Запоминал всё Агей да обратил внимание на нескольких казачков, что особо лестные речи вели. Ну и постепенно набивался в дружки к ним. Средь них был и сотник Осип, служивший ещё с прежним воеводой Беклемишевым, которого новый воевода, Измайлов, желал убрать с глаз долой. Осип же, так же недовольный нелестным к нему отношением Измайлова, участвовал в казачьих пересудах. А потом и вовсе предложил подьячему бежать с ним в Ангарию вместе с недавно пришедшими с Руси крестьянами. Пробравшись промеж лапотников на ладью, они и отправились в путь. А когда ангарский самоход уже подходил к крепости, уже болезный Агей стал советовать казакам уйти с ладьи, дабы здешний ангарский воевода не сцапал их. Он хотел пройти далее в княжество, чтобы быть ближе к Соколу, а не остаться надолго в граничной крепости. Однако всё пошло совсем не так, как он задумал. Болезнь, нашедшая его на ладье, всё же свалила Агея, и казаки потащили его к виденному ими на дороге острожку, чтобы сдать его ангарцам, а самим возвратиться в крепость и упроситься пойти на службу. Так он и попал к ангарцам.
– Занятно, – только и сказал после его истории ангарский князь. – Останься-ка на обед, расскажешь мне про Бельских.
Ангарск. Начало октября 7147 (1639)
Одним ранним ноябрьским утром у причала Ангарска пришвартовался паровой ботик, что пришёл от Быковской пристани. На нём помимо трёх человек команды было лишь два пассажира. Молодые мужчины во многом были похожи друг на друга, но назвать их братьями было бы сложно. Один был брюнетом, с тёмными, пронзительными глазами, второй же – блондин с глазами чистого неба. В Ангарское княжество они прибыли из Енисейска, придя туда с хлебным караваном. В остроге же, узнав о посольском дворе Ангарии, они немедля направились туда. И в ту же ночь на радиостанцию Владиангарска от Карпинского пришло
