Инга шумно вздохнула, а потом звеневшим от напряжения голосом ответила:
– Хорошо. Не знаю как, но я буду искать решения. Мы вместе будем искать их. Только ты должна рассказать мне все, без утайки. Прямо сейчас. Начиная еще раз с того вечера, на котором вы встретились. Все, слышишь, дочь?
– Да, мама, – ответила Лиза.
* * *Яркие картинки на стенах, свежие цветы в вазах и симпатичные занавески на окнах, призванные создать уют, если и могли обмануть посетителей, то лишь ненадолго. Потому что приметы смерти вскоре становились заметны под этой неумелой маскировкой. Они пробивались тревожными звоночками в смеси запахов дезинфицирующих средств и лекарств, слышались в зуммере, по команде которого персонал в масках и синих робах торопился в палату, виделись в похожих на тени фигурах ходячих пациентов и штативах с капельницами, которые они возили за собой. Амалия до сих пор не могла привыкнуть к этому диссонансу, в который вступали игривый дизайн клиники и помеченные мрачной печатью изможденные лица. Эти цветы, картины и дорогая мебель лишний раз напоминали о том, что смерть не щадит никого: ни бедных, ни богатых. Деньги могут дать разве что возможность провести последние дни в комфортабельной палате под надзором внимательного персонала. Впрочем, тем, кто умом уже находился в закрытом мире и не узнавал родных, и тем, кто отсчитывал свои последние дни, было все равно. Жизнерадостный дизайн клиники был необходим скорее родственникам больных, чем им самим.
Амалия поздоровалась с дежурной медсестрой, обменялась с нею несколькими привычными фразами, а затем прошла по светлому коридору к одной из дверей. И, как всегда, помедлила, набираясь решимости. Сколько раз она заходила в эту комнату, зная, что ее там ожидает. И все же каждый раз, словно маленькая девочка, надеялась на чудо. Но чуда не происходило. Лежащая на высокой кровати женщина казалась столетней старухой, хоть по паспорту ей было намного меньше лет. Маленькая, усохшая, с клоками седых волос на обтянутом пергаментной кожей черепе, она даже отдаленно не напоминала ту красивую и энергичную женщину, которой когда-то была. Амалия тихо присела рядом в удобное кресло, скрестила ноги в лодыжках и коснулась рукой тонкого запястья больной.
– Здравствуй. Это снова я.
Женщина не пошевелилась: то ли была погружена в глубокий медикаментозный сон, то ли опять блуждала по лабиринтам лишь ей известных воспоминаний, таких далеких от реальности. Амалию она уже почти никогда не узнавала, за исключением редких и коротких, как вспышки, проблесков сознания.
Амалия помолчала, собираясь с мыслями. А потом принялась делиться с больной своими новостями, начиная со дня последнего визита к ней. Она бодро и в подробностях рассказала о том, что подписала обещающий ей внушительную прибыль контракт, за который билась так долго. По-женски поделилась радостью, что ее новый парикмахер – настоящий гений, и пообещала сводить женщину, когда она поправится, в этот чудо-салон – обновить стрижку и закрасить седину.
– А потом устроим шопинг, – добавила с грустной улыбкой Амалия. – Помнишь, как мы ездили по магазинам вместе? А затем поедем обедать к Томасу. Он до сих пор готовит твои любимые блюда и передает тебе привет. – О том, что на самом деле она давно не заходила в ресторан к Томасу, потому что ей было невыносимо сидеть в одиночестве в знакомом антураже и выслушивать сочувственные слова, уточнять Амалия не стала. – А после обеда поедем в кино. На любой фильм, который выберешь ты. Даже на самую слезливую мелодраму, хоть я их и не люблю!
Она помолчала, не зная, что еще сказать. Обычно ее монолог длился долго, и темы подбирались сами собой, но сегодня Амалия чувствовала себя раздавленной. После того как спало напряжение, связанное со сделкой, накатили те мысли, от которых она отмахивалась последние сутки. Дэн прислал ей короткое сообщение, что вечером им нужно поговорить, и интуиция Амалии ощетинилась мрачными предчувствиями. За эти сутки многое сложилось, как дважды два, и результат не понравился своей простотой и банальностью: Дэн не просто ускользал от нее, он уходил торопливыми шагами. Перед тем как покинуть офис, Амалия поговорила с молодым человеком, который оформлялся к ней на работу. Взяла она его не потому, что ей так нужны были кадры из числа оканчивающих вуз студентов. Амалия пригласила Александра Федорова, потому что заявленная Чернова отказалась от ее предложения. А значит, ничего не оставалось, как понаблюдать за этой девушкой через ее молодого человека. Но на вопрос о его невесте Александр ответил, что Лиза Чернова вовсе не его девушка, они просто учатся вместе, дружат… И по тому, как он занервничал и заерзал на стуле, Амалия безошибочно поняла, что Федоров влюблен в свою сокурсницу, но вот взаимности у нее не добился. Хоть и не теряет надежды. Амалия тут же извинилась за свою ошибку и повернула разговор на другие рельсы. Но тревожный звоночек, который не замолкал в последние сутки, взвыл теперь пожарной сиреной. К тому же не только натянувшиеся, как струна, и готовые вот-вот лопнуть отношения с Дэном беспокоили Амалию, но и неожиданное открытие. И что с ним, этим открытием, теперь делать, она не знала.
– Я нашла Дениса Маркова, – сказала Амалия, глядя не на больную, а на стену перед собой. Слава богам, голую, без веселеньких картинок. – Так неожиданно. И так… плохо. Кто бы мог подумать! Может, ты бы его узнала. Потому что ты – не я. И я ведь не…
– Я видела Анечку, – раздалось вдруг так громко и четко, что Амалия испуганно вздрогнула. Больная проснулась, подняла лиловые веки, но смотрела она не на гостью, а в потолок.
– Она тебе приснилась? Ты хочешь сказать, что Анна тебе приснилась? – спросила Амалия, не надеясь услышать ответ. Больная уже не была способна отвечать на вопросы и вступать в диалоги.
– Она приходила, – неожиданно твердо и ясно ответила женщина.
– Но Анна не может прийти! Она же…
– Мертвые возвращаются, – ответила больная, поворачивая голову. Амалия вздрогнула не столько от слов, сколько от пробившего ее до дрожи взгляда женщины.
– Мертвые не могут вернуться, – твердо возразила Амалия. Но взгляд женщины вновь затуманился. Вряд ли она услышала ответ.
Выходя через четверть часа из клиники, Амалия уже знала, как нужно действовать. Поэтому, когда ей наконец-то перезвонил Дэн, назначила ему встречу в своем любимом кафе. И когда он приехал – раскрасневшийся, растрепанный, будто после пробежки, и решительно настроенный, – она встретила его с обманчивым спокойствием. Амалия выслушала Дэна со снисходительной улыбкой, чуть склонив голову набок и всем видом демонстрируя, что его желание расстаться с нею не оказалось для нее неожиданностью.
– А теперь послушай меня ты, Денис, – сказала она все с той же полуулыбкой и чуть не добавила его фамилию – не растиражированную на обложках книг, а другую. – Никуда ты не уйдешь. Потому что разрывать со мной отношения тебе выйдет дорого. И не только потому, что Алексей Чернов ни за что не даст согласия на отношения своей обожаемой дочери с писакой, чье имя связано с убийствами и маньяком. Да-да, я уже в курсе! А потому, что я запросто могу испортить твой имидж обаятельного душки-писателя и разрушить карьеру рядом нехороших публикаций в прессе и в Интернете. Кое-что мне стало известно. Назвать тебе пару имен? С радостью!
Ей доставило истинное удовольствие видеть, как менялось выражение его лица. Как он побледнел, как резанул острым взглядом и сжал в бессильном гневе челюсти. Невольно
