– И увидела меня под дверью Дэна, – вздохнула Лиза.
– Не переживай. Видишь, мы уже ищем решение. А Дэн… – Инга улыбнулась. – Он тот мужчина, которому, без сомнений, можно тебя доверить. И твой отец это признал.
Они проехали небольшую деревеньку на минимальной скорости, потому что дорогу им то и дело перебегали свободно разгуливающие куры, свиньи и козы. Инга припарковала машину на вытоптанной земляной площадке напротив окруженного деревянным забором дома. Калитка уже оказалась приоткрытой, словно хозяева их ждали. Инга вошла первой. Лиза с любопытством окинула широкий двор с установленными вдоль забора лавочками и без труда представила себе, как в былые времена здесь собирались толпы людей, как помощница ведуньи выносила ведро студеной воды, черпая ее из видневшегося за торцом дома колодца. Как выставляла на деревянный стол рядом с ведром несколько эмалированных ковшиков и металлических кружек. Как люди тихо перешептывались. Пили воду и терпеливо дожидались своей очереди. А когда распахивалась дверь и на крыльцо вновь выходила помощница, подходили ближе в надежде услышать свое имя. Лиза так четко представила себе эту картину, что даже не усомнилась – все так и было на самом деле. Поэтому, когда на крыльцо вышла пожилая женщина в ситцевом платье и темно-синем платке, не удивилась.
– Валентина Петровна! – радостно поприветствовала хозяйку Инга и шагнула навстречу ей с распахнутыми руками, в которых несла увесистые пакеты с гостинцами.
– Инга, девочка моя! Рада тебя снова видеть.
Лиза уже знала, что Валентина Петровна была незамужней племянницей ведуньи, помогавшей Алевтине Семеновне на протяжении многих-многих лет.
Хозяйка пригласила гостей пройти в дом, в котором пахло сухими травами, закваской и горьким осенним дымом, провела их из узкой прихожей в широкий зал и пригласила присесть. Лиза опустилась на тахту рядом с Ингой и положила руки на колени. От напряжения и нервозности пальцы заледенели и онемели, как на холоде. Но Лиза не решалась даже пошевелиться. Инга безошибочно угадала ее состояние и по-матерински погладила по спине. Ладонь у нее оказалась теплой, и это приободрило.
– Все будет хорошо, – шепнула Инга. И в этот момент Валентина Петровна ввела в комнату осторожно ступавшую и слепо глядевшую перед собой женщину преклонного возраста. Возраст ее наверняка уже подошел к девяностолетней отметке и оставил на лице множество зарубок в виде глубоких морщин. Но, однако, под этой сеткой глубоких и мелких борозд Лиза увидела не увядшую внешнюю привлекательность, а красоту и щедрость души. Инга почтительно поднялась, и Лиза последовала ее примеру. Валентина Петровна усадила женщину на стул, затем пригласила девушку присесть через стол напротив. Под невидящим взглядом Алевтины Семеновны Лизе было неуютно, и она опустила взгляд на нелакированную столешницу, поверхность которой была покрыта не только трещинами и зазубринами, но и ожогами в виде крошечных пятнышек. Валентина Петровна тем временем принесла плошки с маслами и фитильками, расставила их на столе, а в середине водрузила некое приспособление, похожее на металлический поднос с возвышавшейся над ним подставкой. В эту подставку Валентина Петровна выложила пук сухих трав и замерла рядом в ожидании.
– Рассказывай, – трескучим, словно сухие ветки, голосом вымолвила слепая.
Лиза уже была готова: Инга посоветовала ей рассказать про «подселение», зажигалку и вспыхивающую ненависть к любимому человеку. Алевтина Семеновна выслушала молча, вопросов задавать не стала и дала знак своей помощнице. Валентина Петровна подожгла травяной пук, а затем – фитили в плошках. Столп густого и ароматного дыма поднялся над столом, отделив плотной завесой Лизу от видящей. Алевтина Семеновна, вглядываясь невидящими глазами в дым, что-то зашептала. И спустя какое-то время удовлетворенно улыбнулась. Лиза была готова поклясться, что глаза женщины двигались, будто слепая действительно видела какие-то картины. Сколько длился этот сеанс, Лиза не могла сказать. Дым ее одурманивал, в горле першило, на глаза навернулись слезы. Она не заметила, когда Алевтина Семеновна дала знак загасить фитили. Валентина Петровна вынесла прочь «поднос» с тлеющей травой, а затем вернулась за плошками.
– К ней никто не подселился, – тем же скрипучим голосом обратилась к Инге видящая. – И это хорошо. Но на крючок ее подцепили. И дергают когда вздумается. Нужно этот крючок отцепить.
– Я пыталась! – вырвалось у Лизы, обрадованной тем, что никто к ней, как она подозревала, не «подселился». Алевтина Семеновна улыбнулась сухими морщинистыми губами:
– Ты пыталась отцепиться от живого человека. А то, что я увидела, мертвое. Мертвяк тобою управляет! Поэтому у тебя ничего не вышло. Не на того усилия направила.
Лиза невольно содрогнулась и оглянулась в качестве поддержки на Ингу.
– Как эту связь можно обрубить? Если мы не знаем точно, кто и как ее создал, – сказала та.
– Уединение и пост во всем – в действиях, пище и мыслях. Так я Игнату советовала, когда он ко мне свою внучку приводил. Он каждый год уходил с нею в горы на Кошачий коготь. Вот пусть и она туда идет.
Валентина Петровна кивком пригласила гостей на выход. Лиза поднялась, поблагодарила Алевтину Семеновну, но не удержалась от последнего вопроса:
– Скажите, пожалуйста, если я избавлюсь от этого «крючка», опасность моему Дэну больше не будет угрожать? Это я причина опасности?
Она замерла, напуганная не столько своей решимостью, сколько ожидаемым ответом. Ей так хотелось, чтобы Алевтина Семеновна подтвердила ее подозрение, что это она – возможная причина смерти Дэна. И что, если оборвется связь с невидимым «манипулятором», проблема решится. Но женщина грустно улыбнулась и ответила:
– Нет, милая. Сожалею. Ты – инструмент. Я так увидела. Ты ближе всех к нему находишься. Но опасность не от тебя исходит. Ищите в прошлом.
Лиза кивнула, тихо поблагодарила и вышла за Ингой и Валентиной Петровной во двор.
– Она все верно вам сказала! – зачастила громким шепотом пожилая женщина перед тем, как попрощаться. – Игнат Зубов приводил к нам свою внучку. Двенадцать лет назад случилась беда с нею. Бесновалась девка. И ничего нельзя было сделать. Только сдерживать в ней эти приступы. Алевтина давала ему травы, чтобы он делал отвары. Но ежегодно он уходил с девочкой в горы для ее очищения. Там, в горах, отключаются все связи с внешним миром.
– Перезагрузка и обнуление, – поняла Инга. – Спасибо вам огромное!
Они обнялись с Валентиной Петровной и направились к машине. Лиза шла за Ингой, пытаясь припомнить, отчего имя Игната Зубова ей показалось знакомым.
– Если выедем сейчас, успеем к ужину, – сказала Инга, открывая дверь. Но Лиза остановилась и вытащила из кармана телефон.
– Лиза, по дороге позвонишь Дэну.
– Я не ему звоню. Инга, смотри, – с этими словами она показала мачехе скан найденной в Интернете новости. – Игнат Зубов, проводник, был убит в хижине на верхушке горы. Не в том ли самом месте, куда нас отправила Алевтина Семеновна?
– Возможно, – нахмурилась Инга и пробежала взглядом новость. – Случилось прошлым летом. Да, видимо, это тот самый проводник. Правда, о его внучке ни слова. И то самое место. Что ж… У нас все равно другого выхода нет, Лиза. Придется идти. Если подняться на машине до самой верхней деревни, то от нее до этого пика все равно дня два пути. Долго. Но что поделать. Я пойду с тобой.
– А твоя работа? А Тема?
Инга несколько лет назад открыла школу искусств для детей, куда принимали и юных художников, и будущих музыкантов, и балерин. Школа пользовалась таким успехом, что Инга подумывала открыть филиал.
– Школа несколько дней проживет без меня. К тому же будут праздники. А у Артема, в конце концов, есть отец. Нина Павловна и Дэн ему помогут.
– Дэн? Он что, останется?
– Лиза, лучше будет, если он с нами не пойдет, – вздохнула
