– Профессор Лаберин сказал, что бывали случаи, когда сновидение затягивалось на несколько часов, – вступила в разговор Лиля. – Некоторые пациенты ходили под себя.
Света и Кирилл, не сговариваясь, одновременно поставили стаканы на стол. Глядя на идущий от кофе дымок, Кирилл с разочарованием протянул:
– Вот засада!
Прервав затянувшееся молчание, в открытую дверь высунулся Лаберин. Он строго осмотрел всех четверых, точно сомневаясь, стоит ли вообще с ними связываться. Наконец мотнул головой:
– Проходите.
И вновь стремительно исчез как призрак. Все осторожно потянулись следом. Последним, замешкавшись на пороге, вошел Виталий.
Внутри лаборатория выглядела еще футуристичнее. Неопределенный световой прибор занимал центр помещения, протягивая провода-щупальца к четырем креслам. Количество разнообразных датчиков, мониторов, скрученных кольцами кабелей зашкаливало, превышая все разумные пределы. Возле каждого кресла, заложив руки за спину, стоял бесстрастный ассистент. Света подумала, что какое бы серьезное лицо ни стряпал Лаберин, какие бы умные слова ни говорил, все равно «передовое лечение» выглядит как дешевый ритуал из голливудского ужастика. Шаманские пляски с бубном, а не наука. Шарлатанство.
– Рассаживайтесь, кому где удобно, – Лаберин хозяйским жестом указал на кресла. – Сейчас будет небольшой инструктаж.
Света вздрогнула, почувствовав мягкое прикосновение к запястью. Ассистент, что стоял за ее креслом, закреплял на ее руке датчик. Пальцы его сновали со скупым профессионализмом – ни одного лишнего движения. Не прошло и трех минут, как Света почувствовала себя новогодней елкой. Впрочем, датчики и тянущиеся от них провода мешали не сильно, а кресло позволяло удобно откинуться. «Сюда приходят поспать – конечно, здесь должно быть удобно!» – напомнила себе Света.
– Итак, прежде чем мы приступим, я хочу, чтобы все вы запомнили три очень важных момента.
Профессор выставил перед собой указательный палец, в мгновение ока став тем самым Лабериным-с-лекции, человеком, чьим словам внимают, раскрыв рот. Было в нем что-то гипнотическое, отчего прислушался даже заметно нервничающий подводник Виталий.
– Первое. Совместное осознанное сновидение всегда непредсказуемо. Подчеркиваю, всегда! Вы формируете реальность сна вместе с другими людьми. Можно сказать, подключаете к своей базе данных чужие воспоминания. То, что вам покажется незнакомым, наверняка проецируется кем-то из ваших коллег по сновидению. Локации, вещи, события, которые вам приснятся, – все это часть чьей-то личности. Ведь с воспоминаниями вы подключаете еще и чужой опыт, переживания и чужие страхи, конечно же. И отсюда вытекает следующий момент.
Прежде чем отогнуть второй палец, Лаберин просканировал пациентов пытливым взглядом. Он кивнул сам себе и продолжил:
– Второе. Образы, которые вы будете наблюдать, могут быть странными, даже пугающими. Это не виртуальная реальность, это сон. Погружение здесь куда глубже, а картинка живее. Ваши страхи примут привычную для вас форму и постараются атаковать. Справляйтесь с ними коллективно. Именно поэтому вы идете туда вчетвером, а не поодиночке. Помогайте друг другу. И, самое главное, ничего не бойтесь. Как бы жутко ни выглядели ваши кошмары, какого бы страху ни нагоняли на вас, навредить реально они не в состоянии. Не забывайте, это всего лишь сон. Как только вы осознаете это, сможете трансформировать его реальность под себя.
Закончив крепить датчики и наскоро проверив показания мониторов, ассистенты покинули лабораторию. Пытливый осмотр вновь завершился удовлетворенным кивком. Лаберин оттопырил еще один палец.
– Ну и наконец третье. Вы не будете видеть меня, но я постоянно буду рядом. Я и мои ассистенты станем контролировать и направлять ваш сон. Ваши показания – все, от пульса до частоты дыхания – фиксируются нашими приборами. Если мы заметим, что уровень дискомфорта во сне станет для кого-то из вас критическим, мы тотчас прекратим сеанс.
Рука сжалась в кулак. Пауза продлилась недолго. Лаберин заговорил вновь, и голос его сделался проникновенным и почти ласковым.
– Но я уверен, что этого не случится.
Он обвел глазами притихшую четверку и молча вышел в соседний кабинет. Света украдкой поглядела на остальных пациентов. Кирилл нацепил маску невозмутимости, такую нарочитую, что сразу становилось понятно, что это именно маска. Блондинка Лиля нетерпеливо вертела головой, пытаясь через окно заглянуть в комнату, из которой они сюда пришли. Напрасно. С этой стороны вместо стекла была зеркальная поверхность. Виталий словно впал в прострацию. Суетливые глаза его уставились в одну точку. Руки ровно легли на колени, как у примерного школьника. Света задумалась, а как выглядит со стороны она сама? И тут же поймала себя на том, что лихорадочно жует нижнюю губу. Усилием воли заставила себя прекратить.
Через минуту ожил висящий на стене динамик. Голос профессора разлился по лаборатории. Неторопливый, размеренный, спокойный. Голос опытного гипнотизера. Он успокаивал, заставлял отбросить страхи, тревоги и тихо покачиваться на волнах подступающего сна. Сна? Света зевнула так, что щелкнула челюсть.
– Добро пожаловать на ваш первый сеанс сонной терапии, – плыл под потолком голос Лаберина. – Прямо сейчас вы делаете первый – осознанный и уверенный – шаг к избавлению от тех проблем, что вас сюда привели. Расслабьтесь. Постарайтесь ни о чем не думать. Сконцентрируйтесь на моем голосе, смотрите прямо перед собой и не закрывайте глаза…
«Я и так полностью сконцентрирована на нем», – безучастно подумала Света.
Следуя указаниям, она посмотрела прямо перед собой. Сознание плыло. Сидящая напротив Лиля откинулась на спинку кресла, полуприкрыв веки. Только пальцы, отстукивающие ритм по коленкам, говорили о том, что она еще не спит. Профессорский голос из неторопливого сделался монотонным, убаюкивающим.
– …вам не нужно ни о чем беспокоиться, потому что вы – в полной безопасности.
Лампы под потолком начали тускнеть. Освещение убывало, оставляя лишь синюю фоновую подсветку.
– Прямо сейчас ваш головной мозг принимает импульсы – и вы погружаетесь в фазу быстрого сна…
Странный прибор в центре загорелся и погас. Снова загорелся и снова погас. Неторопливый ритм погружал в транс. Свет и тьма менялись местами. «Погрузиться в свою внутреннюю тьму, – вспомнилось Свете. – Чтобы увидеть рассвет нашего разума, или как там было?» Она чувствовала, что еще немного – и во всем мире останутся только медленные вспышки и размеренный голос.
– Совсем скоро вы окажетесь в самом удивительном, самом невероятном месте. Вы окажетесь в совместном осозна…
Треск помех нарушил гармонию и съел окончание фразы.
– …дении…
Света поморщилась. Ощущение было, словно субботним утром за стенкой начал ремонт сосед с перфоратором. С отчаянием она уцепилась взглядом за мерцающий прибор, надеясь продлить ощущение покачивания в ласковых водах теплого моря.
– …мните, я буду при… вать за… контроли…
Шум помех усиливался. Становился гуще и громче. Через несколько секунд голос профессора потонул в них полностью. И, как будто этого дискомфорта было мало, теплый свет мерцающего маяка погас окончательно, погрузив лабораторию во мрак. Исчезла даже синяя подсветка. Света представила себя плывущей посреди бесконечного космоса, пустынного пространства, в котором нет даже звезд. Она вдруг ощутила холод и потянулась обнять себя. С пальца со щелчком соскочил датчик
