– Теоретик, скажут тебе: сбор через два часа. И как ты тогда узнаешь, что прошло именно два, а не час или три? А как ночные караулы поделить? А если тебе необходимо будет занять позицию ровно через пятнадцать минут, и ни секундой позже или раньше? Дошло?
Я готов был поклясться, что это именно те часы, с которыми я сюда прибыл и которые вынужден был обменять на тушенку, когда голод совсем уже начал меня одолевать. И потому не выдержал.
– Привет, – приблизился я к незнакомцу. – Слушай, у меня к тебе вопрос.
Тот сделал такой вид, будто оказывает мне величайшее одолжение.
– Чего хотел? – едва ли не через губу бросил он.
– Откуда у тебя эти часы?
Черноволосый, черноглазый и горбоносый торговец, который их обменял на тушенку, клялся ближайшей родственницей, что не станет часы продавать, а дождется, когда я выкуплю назад. Выкупить у меня не получилось. Дни оказались настолько насыщенными, что попросту не оказалось времени заглянуть на рынок.
– А тебе-то зачем?
Теперь, когда я рассмотрел часы вблизи, сомнений не оставалось – это именно они.
– И все-таки?
– С трупа снял, – осклабился мой собеседник.
Что ж, возможно, тот самый торговец стал жертвой бартров. И я ему уже было поверил, когда он добавил:
– Был один чересчур любопытный, достал он меня, ну я его и того.
– Я серьезно спрашиваю.
– А я серьезно отвечаю. – Он демонстративно отвернулся.
Продолжать разговор дальше было бессмысленно. Меня так и подмывало презрительно плюнуть ему под ноги, но что в этом проку, если он повернулся спиной?
На ночь мы и эти люди устроились у противоположных стен избушки, благо количество лежанок позволяло. Я долго ворочался перед сном, злясь на себя за тот неудачный разговор, в котором показал себя полным дураком, пока наконец не уснул.
Утро началось с проклятий Сноудена. Он, не выбирая выражений, ругал наших соседей по ночлегу. И только по одному этому можно было понять – те уже ушли. Как выяснилось, прихватив с собой наш топор, который Гриша опрометчиво оставил у очага во дворе. Это-то и оказалось причиной его гнева.
– Уроды! – бешено вращая глазами, кричал он. – Какого дьявола брать то, что тебе не принадлежит?! И ведь точно знали, что топор наш! А какой был топорик! Он же со мной практически с самого начала, как только я попал в этот гребаный мир!
– Точно его украли? – Слава Проф, несмотря на некоторую свою внешнюю субтильность, задохликом не был. В пути не бледнел лицом, не покрывался потом, не задыхался, а еще и успевал отпускать шуточки. – Может, сунул его куда-нибудь, а теперь обвиняешь их в том, чего нет? Еще поищи.
– Да искал я уже, и не раз! Он в колоду был воткнут. Нет, вот же козлы!
– Все, успокоился. – Грек, как обычно, был невозмутим. – Урок тебе на будущее: в следующий раз не станешь где попало вещи разбрасывать. Давайте завтракать, и в путь. Нам сегодня до Шахт необходимо добраться.
– А точно сможем? – засомневался Гудрон. – Далековато туда, тот еще марш-бросок получится.
– Мы дорогу спрямим.
– Через Поганое болото? – Сомнения в голосе Гудрона стало еще больше.
– Дождей давно уже не было, так что должны пройти.
– Ну коли дождей давно не было… Теоретик, а о чем ты вчера с Людвигом разговаривал?
Разговаривал я вчера лишь с одним человеком, и потому нетрудно было догадаться, о ком именно идет речь.
– О часах.
– О каких часах?
– Часы у него мои. – Я приготовился к дальнейшим объяснениям, но Гудрон потерял интерес к разговору. Вернее, вспомнил о своем шефстве.
– Теоретик, слушай внимательно. Болото, которое нам придется пересечь, Поганым назвали не зря.
– И что с ним не так?
Судя по названию, ничего хорошего нам не предстоит. Хотя Грек знает, что делает: за все время только одного человека и потерял. Того самого, чей шкафчик я занял. Правда, Гриша клятвенно утверждал, что тот виноват сам.
– С ним все не так. Ты «дрожь земли» видел?
Я кивнул: не без того. Только к чему он? К тому, что в Поганом болоте водятся подобные существа? Сомнительно. Теоретически их быть не может. Особенно учитывая их скорость передвижения под землей. Пусть даже на болотах почва скорее жидкая, чем твердая.
– Что, там такие же?
– Ну не совсем чтобы такие… Выглядят-то они иначе. Представь себе помесь тюленя с кротом. А еще добавь акульи зубы в три ряда. Как-то так в общем. У них под землей все ходами изрезано. Увидишь нечто вроде кротовьей кучи, держись от нее подальше, это выход из норы. Но самое поганое не в этом.
– А в чем?
– В том, что под тобой в любой момент земля может разверзнуться. О какое слово вспомнил! – ухмыльнулся Гудрон. – И попадешь ты прямо им в зубы. Хрусть-хрусть, и, даже если успеем выдернуть тебя еще живого, ноги они по самые причиндалы успеют отгрызть. Так что под ноги внимательнейшим образом! Усек?
– Усек, в моих интересах.
– А вообще я бы не стал так рисковать, пусть даже дождей давно уже не было, – добавил Гудрон больше для себя. – Хотя Греку виднее. Все, пошли завтракать, до вечера привала не предвидится.
Поначалу местность была как местность. Нечто подобное можно наблюдать в Приморье, куда ни один ледник не дошел. Большая часть Северной Европы и Азии участи такой не миновала, и потому местами вечная мерзлота простирается вглубь километра на полтора. Причем не в Якутии или Лапландии, а куда южнее. Оттого и реликтовой растительности там нет. Вероятно, ледниками здесь никогда и не пахло. И потому исполинские сосны, которым даже на взгляд было не меньше пятисот лет, соседствовали с бамбуком, а такие родные березки зачастую обвиты диким виноградом или лианами. Всевозможной растительности хватало, и в большинстве случаев их названия были мне незнакомы. Впрочем, это совсем не означало, что на Земле их нет.
Первым шел Грек. Его высокая плечистая фигура то и дело скрывалась в густых зарослях. Но в мою задачу и не входило постоянно держать его на виду, поскольку в нашем походном ордере я шел третьим, вслед за самим Греком и Славой. За мной топали Янис, Гриша и Гудрон. И потому, руководствуясь наставлениями последнего, мне только и оставалось, что по большей части поглядывать вверх и по сторонам. А еще прислушиваться к звукам леса, стараясь при этом не шуметь самому. Не знаю, как с прислушиваниями и поглядываниями, но соблюдать тишину мне удавалось не очень хорошо.
Все-таки необходим опыт, которого у меня не было. Несмотря на подробный инструктаж Гудрона, как правильно ставить ступню и как двигать всей ногой в целом, шум от меня исходил тот еще. Хотя, возможно, все дело в том, что от Славы и от Яниса меня отделяло несколько шагов и потому их собственный шум скрадывался расстоянием.
Наконец лес начал редеть, просветы
