— Конечно, нет!
Он улыбнулся.
— Если это сделал ты — отлично.
— Я этого не делал, — рассердился я.
Мы захватили сына моего кузена, еще мальчишку, и я велел Осферту, одному из моих доверенных людей, присматривать за ним и его матерью, которую взял в плен вместе с сыном. Год назад оба, и мать и сын, умерли от болезни, и конечно же, пошли слухи, что это я их отравил.
— Он умер от лихорадки, — сказал я, — как и тысячи других в Уэссексе.
— Ну конечно, я тебе верю, — небрежно согласился Константин, — но твоему двоюродному брату теперь нужна жена.
Я пожал плечами.
— Какая-нибудь несчастная женщина выйдет за него.
— У меня есть дочь, — задумчиво продолжил Константин, может, мне следует предложить её?
— Это станет меньшей ценой, чем та, что ты заплатишь, пытаясь взять его бастионы.
— Думаешь, я боюсь стен Беббанбурга?
— А стоит бояться, — ответил я.
— Ты же сам собирался прорваться через эти укрепления, — ответил Константин, и его голосе больше не слышалось веселье, — думаешь, я хуже или слабее тебя?
— Значит, вот каков твой мир, — с горечью произнес я, — это нападение.
— Да, — резко ответил он, — это так. Но мы просто переносим границы назад, туда, где их столь мудро прочертили римляне. — Он помолчал, наслаждаясь моей растерянностью, а потом продолжил: — Беббанбург и все его земли — мои, лорд Утред.
— Пока я жив — нет.
— Это что здесь, муха жужжит? — спросил он. — Мне послышалось, или это ты что-то сказал?
Я посмотрел ему в глаза.
— Видишь священника вон там? — я кивнул в сторону отца Эадига.
Константин озадаченно кивнул в ответ.
— Я приятно удивлён, что в твоём окружении есть священник.
— Священник, разрушивший твои планы, король, — сказал я.
— Мои планы?
— Твои люди убили его охрану, но отец Эадиг спасся. Если бы он не добрался до меня, я до сих пор торчал бы у Этгефрин.
— Даже не знаю, где это, — небрежно бросил Константин.
— Твои лазутчики уже больше недели следили за холмом, — сказал я, внезапно сообразив, кем были те таинственные и искусные наблюдатели, —
Константин слегка кивнул, признавая, что нас и впрямь преследовали его люди. — И ты напал бы на меня там, — продолжил я, — иначе почему ты здесь, а не в Беббанбурге? Ты хотел меня уничтожить, но теперь, когда я за каменными стенами, это будет гораздо труднее.
Это была правда. Если бы Константин захватил меня в поле, его войско изрубило бы моих людей на куски, но если он попытается штурмовать стены Вилбирига, ему придётся заплатить высокую цену.
Кажется, сказанная мной правда только позабавила его.
— А зачем мне желать твоей смерти, лорд Утред?
— Потому что он единственный враг, которого ты боишься, — ответил Финан вместо меня.
Лицо Константина мгновенно исказила гримаса. Он поднялся на ноги, а его улыбка исчезла.
— Этот форт, — жёстко сказал он, — теперь мой. Все земли к северу — моё королевство. Я даю тебе время до заката, чтобы ты покинул мой форт и мои владения. Это значит, что ты, лорд Утред, уберёшься на юг.
Константин пришёл на мою землю со своим войском. Мой двоюродный брат укрепил свои силы кораблями Эйнара Белого. А у меня оставалось меньше двух сотен людей, так что я мог сделать?
Я коснулся молота Тора и молча дал обет, что возьму Беббанбург. Несмотря на моего кузена, несмотря на Эйнара, назло Константину. Это займёт много времени, это будет нелегко, но я это сделаю.
А потом я ушёл на юг.
Часть вторая
ЛовушкаГлава третья
В следующее воскресенье мы прибыли в Эофервик, или Йорвик, как называют его датчане и норвежцы, и нас приветствовал колокольный звон. Брида, когда-то моя возлюбленная, а потом недруг, пыталась искоренить в Эофервике христианство. Она убила старого архиепископа, перерезала многих священников и сожгла церкви, но Сигтрюгру, новому правителю города, было плевать, каким богам поклоняются жители, пока они платят налоги и поддерживают порядок, и потому новые христианские храмы возникали как грибы после дождя. Появился и новый архиепископ Хротверд, западный сакс с репутацией приличного человека. Мы прибыли около полудня. Ярко светило солнце — впервые с тех пор, как мы уехали от Этгефрин. Мы поскакали к дворцу, неподалеку от перестроенного собора, но там мне сказали, что Сигтрюгр уехал в Линдкольн вместе со своим войском.
— А королева здесь? — спросил я престарелого стражника у ворот, когда спешился.
— Уехала с мужем, господин.
Я неодобрительно фыркнул, хотя меня не удивляла склонность дочери к риску, скорее меня бы удивило, если бы она не уехала на юг с Сигтрюгром.
— А дети?
— Тоже уехали в Линдкольн, господин.
Я поморщился от боли в спине.
— А кто здесь командует?
— Болдар Гуннарсон, господин.
Болдара я знал как надежного и опытного воина. Я считал его стариком, хотя, по правде говоря, он был года на два моложе меня и, как и я, украшен шрамами битв. Он охромел из-за копья сакса, вонзившегося ему в правое бедро, и потерял глаз от мерсийской стрелы, эти раны сделали его осторожным.
— О войне никаких известий, — сказал он, — но конечно, пройдет еще неделя, прежде чем мы что-нибудь услышим.
— Что, и впрямь война? — спросил я.
— Саксы вторглись на нашу территорию, господин, и вряд ли чтобы танцевать, — осторожно ответил он.
Для обороны Эофервика ему оставили скудный гарнизон, и если армия западных саксов и правда опустошает юг Нортумбрии, то лучше ему надеяться, что она не доберется до крепостной стены города, построенной еще римлянами, и лучше молиться богам, чтобы Константин не решил перебраться через стену и двинуться на юг.
— Ты останешься здесь, господин? — спросил он, наверняка в надежде, что мои воины усилят крохотный гарнизон.
— Мы уедем утром, — сказал я.
Я бы уехал и раньше, но лошадям требовался отдых, а я хотел узнать новости. Болдар понятия не имел, что произошло на юге, и Финан предложил поговорить с новым архиепископом.
— Монахи всегда друг с другом переписываются, — объяснил он, — монахи и священники. Они знают о том, что происходит, куда больше, чем многие короли! И говорят, что архиепископ Хротверд — достойный человек.
— Я ему не доверяю.
— Ты с ним даже не встречался!
— Он христианин, — ответил я, — как и западные саксы. — Так кого он предпочтет видеть здесь на троне? Христианина
