— Он их замучил. — Свитред содрогнулся от отвращения.
— Это странно. — ответил я. — ведь некоторые из христиан-саксов с ним заодно.
— Дьявол пробирается на эту землю. — сказал мне Свитред. — и творит свое зло.
Я снова перечитал письмо. Формальное и холодное, и это убеждало меня, что оно не от Этельстана, хотя там стоят и его печать, и подпись. Написано, вероятно, священником.
— Ты сам это написал? — спросил я у Свитреда.
— Да, по приказанию принца.
— И копия отправлена королю Эдуарду?
— Конечно. — Я ждал, и он неохотно добавил:
— Господин.
Это письмо, думал я, на самом деле предназначено Эдуарду, как заверение в преданности Этельстана. Тем не менее, оно подтверждает, что Скёлль стал сильнее. Кроме того, письмо содержит намек на то, что жестокость Скёлля может стать для саксов причиной объявить о нарушении договора, что оправдает вторжение в Кумбраланд, и если это произойдет, Нортумбрия никогда больше не будет править в западной части своих земель. После завоевания они станут частью саксонского Инглаланда.
— Надеюсь, ты уничтожишь этого варвара. — заметил отец Свитред, когда я закончил читать, и по-прежнему неохотно добавил: — Господин.
— Я поклялся его убить. — кратко ответил я, не нуждаясь в том, чтобы христианский священник напоминал мне о долге.
— Ты так говоришь, только ничего не делаешь!
— возразил Свитред, и его глаза широко распахнулись от изумления при виде долговязого человека, взбирающегося по ступенькам на каменную площадку перед главным домом Беббанбурга, где мы беседовали.
Седые волосы приближавшегося к нам спадали до пояса, лицо светилось восторгом, но отца Свитреда сразила его одежда — ряса, верхнее облачение священника, митра и мантия, В левой руке он держал епископский посох, а на правой носил тяжелое серебряное кольцо с янтарем. Он, казалось, был счастлив встретиться с отцом Свитредом и, не обращая внимания на меня, протянул священнику правую руку.
— Целуй! — приказал он. — Целуй же!
Отец Свитред был так ошарашен, а возможно, и потрясен сияющим одеянием незнакомца, что слегка поклонился и покорно поцеловал епископское кольцо.
— Ты явился из Рима? — сурово вопросил длинноволосый.
— Нет. — запнулся Свитред, все еще в замешательстве.
— Ты не из Рима! — возмутился вновь прибывший.
— Из Честера.
— Силы небесные и земные, что такое Честер! Папский трон в Риме, невежественный ты глупец, козлиное дерьмо, порождение Вельзевула! Ключи рыбака должны принадлежать мне. Сам Господь так повелел.
Отец Свитред, расслышав в английском говорившего датский акцент, понемногу пришел в себя. Отступил на шаг, нахмурился. Множество датчан приняли христианство, но пока еще ни один из них не стал епископом.
— Кто ты такой? — спросил Свитред.
— Я тот, кто будет править царствием Христовым на земле! Помазанник Господа!
— Отец Свитред. — вмешался я. — познакомься с епископом Иеремией.
Реакция отца Свитреда была именно такой, как я и хотел. Он сделал еще шаг назад, изобразил в воздухе крестное знамение в сторону Иеремии и рассвирепел.
— Еретик! — прошипел он. — Порождение сатаны!
— Епископ Иеремия. — я подсыпал соли на раненую гордыню Свитреда. — мой арендатор в Линдисфарене. Ты задолжал мне плату, епископ.
— Господь подает. — беззаботно ответил Иеремия.
— Ты говорил это еще полгода назад, а он до сих пор не подал.
— Я ему напомню. — ответил Иеремия.
Сказать по правде, я никогда и не надеялся получить плату от Иеремии, к тому же не был вполне уверен, что Линдисфарена моя. Это были земли церкви, место, где стоял большой монастырь святого Кутберта, разграбленный и сожженный датчанами несколько поколений назад. Церковь до сих пор не заселила остров, исстари находившийся под защитой Беббанбурга, и к пущей злости церковников, я разрешил Иеремии и его последователям поселиться в руинах старого монастырского дома. Подозреваю, злились они оттого, что Иеремия был примерно таким же, добрым христианином, как и я.
Его настоящее имя было Дагфинр Гундарсон, но ярл Дагфинр, датчанин, превратился в Иеремию, самопровозглашенного епископа. Он служил Рагнару-младшему, чей отец меня вырастил, но однажды утром Дагфинр появился голым в главном доме Душ-холма, объявил, что он теперь сын христианского бога, принявший имя Иеремия, и что язычник Рагнар должен ему поклоняться, Брида, жена Рагнара, ненавидевшая христиан, потребовала, чтобы Дагфинра предали смерти, но Рагнар лишь позабавился и оставил Иеремию в живых. Епископ был, конечно, безумен, но даже помешанный может иметь какой-то разум, и Иеремия преуспевал. Он владел кораблем под названием Богоматерь и рыбачил на нем, а его успех привлекал последователей, безземельных людей, которых он называл своим стадом.
— Я принес тебе весть от Бога, господин. — заявил он, оттолкнув в сторону возмущенного Свитреда, чтобы объяснить мне свой визит. — Но сперва должен с большим удовольствием сообщить, что мое стадо прилежно работало и изготовило соль, которую ты можешь у нас приобрести.
— У меня уже есть соль, епископ.
— Он не епископ! — зашипел Свитред.
— Да испражнится дьявол в твой рот. — надменно произнес Иеремия. — и пусть черви гадят в твой суп. — Он опять обернулся ко мне. — Моя соль — не простая соль, господин. Ее благословил сам наш Искупитель, Это соль Спасителя нашего. — Он торжествующе ухмыльнулся. — Если купишь ее, господин. — лукаво добавил он. — у меня появится серебро, чтобы отдать тебе арендную плату!
Временами я думал, что он вовсе не безумен. Как и Рагнара, он меня забавлял.
— Я давал тебе серебро на прошлой неделе. — напомнил я. — за селедку и лосося.
— Те монеты я отдал бедняку, господин, так велел мне агнец Божий.
— Ты и есть тот бедняк?
— Сын Человеческий не имеет места, где преклонить голову. — загадочно произнес Иеремия и обернулся к потрясенному Свитреду. — Ты женат?
— Нет. — чопорно ответил Свитред.
— Я считаю груди жены прекраснейшей подушкой. — радостно произнес Иеремия. — Нашему Господу следовало бы жениться. Он бы лучше спал.
— Еретик. — возмутился Свитред.
— Да влезут черви в твою задницу. — сказал ему Иеремия, потом обернулся ко мне, и на минуту мне показалось, что он собирался расспросить меня о грудях Эдит, но у него на уме были совсем другие вопросы.
— Слышал ли ты про Скёлля Норвежца, господин?
Меня вопрос потряс.
— Конечно, слышал.
— Тиран и варвар, называющий себя королем.
— презрительно продолжил Иеремия, Он перешел на свой родной язык, видимо, не хотел, чтобы Свитред понял наш разговор. — Он враг Господа, господин. Ты встречал его?
— Да, встречал.
— И ты жив! Слава Богу!
— Откуда ты знаешь о Скёлле?
Он ответил мне изумленным взглядом.
— Как откуда? Ведь ты говоришь со слугами, господин?
— Разумеется, говорю.
— Ну, а я — слуга Господа.
— Это он тебе рассказал?
— Ну конечно, Он! И очень подробно. — он бросил взгляд на отца Свитреда, словно хотел удостовериться, что священник не понимает его слов. — Бог приносит мне вести, господин, но случаются времена.
— он понизил голос. — когда мне хочется, чтобы он меньше говорил, Я ведь на Нем не женат!
— Значит, ты услышал о Скёлле.
Я сомневался, что Иеремии нашептал о нем бог, но страшные истории о жестокости Скёлля распространялись по всей Нортумбрии и вполне могли достичь Линдисфарены.
— Язычник спустился со своей высоты. — нараспев заговорил Иеремия. — и Бог желает, чтобы ты
