Он снова долго бродил по лесу, позабыв про голод и усталость, размышлял, строил предположения, раз за разом осматривал меч, дивясь его суровой красоте. Снова вспоминал прошедшую ночь, Курша, схрон, защитные заклятия. Гнал от себя самые дикие и неправдоподобные догадки. Возвращался к этому опять и опять, потому что они просто не шли из головы. Но тщетно: причин странного поведения Белика все равно понять не смог. Особенно того, что тот вчера вдруг со всей злости двинул ему в пах за какую-то мелочь. Но, видно, есть у пацана какой-то необъяснимый страх перед прикосновениями. Может, в прошлом с ним много нехорошего случилось? Может, обидел кто? Ведь говорил же как-то Торос, что на его родине существуют какие-то извращенные вкусы и встречается у зажравшихся султанов нездоровое пристрастие к хорошеньким мальчикам? Но тут не юг. В Интарисе за такое башку открутят и не поморщатся. Собственно, само братство и открутит, чтоб не позориться. Тогда в чем дело? Кольчуга еще эта…
Стрегон только головой качал, не в силах разобраться. И бездумно бродил по притихшему лесу, не понимая даже самого себя, еще минут сорок, пока вдруг не наткнулся на четкий, совсем свежий след чудовищного по размерам медведя, который, как выяснилось секундой позже, отпечатался поверх следа маленького и очень знакомого сапожка.
При виде этого у полуэльфа мороз по коже прошел: Белик! Торково колено! Похоже, голодный зверь нашел добычу!
Стрегон резко прибавил шагу, старательно следуя за вмятинами на земле. Следов мальчишки больше не нашел, но отчего-то был уверен: медведь, если такую здоровенную зверюгу вообще можно назвать медведем, вряд ли упустит возможность полакомиться нежным мясом. Да и шел зверь чересчур уверенно, нигде не задерживаясь и явно держа нос по ветру, словно старался не потерять из виду аромат человека. Очень скоро массивный зверь перешел на ровную рысцу, а затем и на полноценный бег, отчего его лапы вмяли попавшиеся на пути камни глубоко в землю. Наконец снова пошел медленно и осторожно, аккуратно ставя огромные лапы и стараясь не спугнуть беззаботную добычу.
Вот тут он постоял, внимательно наблюдая за жертвой из-за деревьев. Здесь потерся спиной о сосну — оставил на коре клочья жесткой шерсти на высоте в полтора человеческих роста… Точно, пацан же говорил, что черные — это потомки тех, прежних чудовищ, которые бродили тут до прихода хозяина. Потом монстр какое-то время бежал вдоль вывернувшейся из-за деревьев реки, старательно хоронясь за листвой. Без особой спешки дошел до водопада, откуда быстрая вода низвергалась с шумом и брызгами. И вот там-то…
Стрегон внутренне похолодел, когда наткнулся на место, откуда огромный зверь взял уверенный разбег. След был совсем свежим, получаса не прошло, там даже шерстинки не успели разлететься по сторонам, а мощный звериный запах до сих пор не выветрился и заставлял волосы на загривке шевелиться от страха.
Боясь ошибиться и столкнуться с косолапым нос к носу, полуэльф осторожно пошел следом. Еще осторожнее вышел на крутой берег, обрывающийся в трех десятках шагов от разлившейся речки. Обвел взглядом кромку и вздрогнул: в одном месте земляной край был грубо вспахан и изрыт, как во время нешуточной борьбы. Повсюду виднелись следы огромных когтей, клочья черной шерсти и пятна крови. Причем у обрыва бурое пятно оказалось особенно большим: кажется, медведь в последний момент успел задрать свою добычу. После чего, вероятно, свалился с осыпавшегося берега в воду. Но испугало Стрегона не только это: возле крошащегося края виднелся маленький, прекрасно знакомый рукав — безжалостно оторванный, изжеванный и окровавленный, на котором даже издалека были заметны следы острых клыков. А поодаль валялась скомканная кожаная куртка — та самая, которую недавно носил Белик.
ГЛАВА 17
Стрегон на какое-то время словно окаменел, машинально пытаясь нарисовать в уме картину произошедшего. Некстати вспомнил, как пацан обмолвился, будто хотел ополоснуться после ночи. Зная эти места, как собственный дом, Белик наверняка безошибочно отыскал речку (которая, кстати, на картах почему-то не указана!), спокойно отмылся, пока Курш отправился на охоту. Прилег на травку, наслаждаясь заслуженным отдыхом… Вот тут, похоже, это и было. Какое-то время малыш дремал, не зная о крадущемся за ним по пятам медведе, а потом… потом у него не осталось шансов: бросок косолапого бывает настолько стремительным, что даже чуткий олень не всегда успевает увернуться.
Что случилось дальше, догадаться нетрудно: заслышав шум, Белик вскочил, глухо чертыхаясь и хватаясь за нож. Наверняка какое-то время еще держался, потому что действительно был очень ловким и гибким. Может, даже сумел ранить зверя, но справиться с ним было бы не под силу даже герою из сказки. У самого обрыва мальчишку все-таки зажали в угол, хватанули челюстями… не зря там так много крови… а потом медведь не удержался на кромке, и они вместе рухнули в бурный поток.
Стрегон сжал челюсти и помчался вдоль берега, до рези в глазах высматривая над водой знакомую вихрастую голову. Чем Торк не шутит? Вдруг Белик еще жив? Вдруг его отнесло дальше, хотя, конечно, шансов, что медведь выпустил добычу, почти нет… но все-таки. У пацана чудесный «нектар» в мешке остался, у братьев тоже немало мазей припасено… травки, корешки редкие… Выходит, вылечат или заказчика попросят помочь: тот наверняка сумеет задержать маленького проказника на этом свете, вопреки воле Ледяной богини. Только бы был жив, только бы не захлебнулся и кровью не истек, только бы…
Стрегон вихрем промчался по краю обрыва, пару раз едва не сорвавшись в воду. Настороженно оглядел один берег, другой, но следов нигде не нашел. Затем ринулся ниже по течению, приближаясь к бурным порогам, издалека заприметил на той стороне какую-то плотную массу, зацепившуюся за острые камни. С бешено стучащим сердцем кинулся туда и… успел увидеть, как с обрыва в поток воды и разноцветных брызг, раскинув руки, как крылья, медленно падает хрупкая, хорошо узнаваемая фигурка.
— Белик! — Стрегон тихо застонал, когда мальчишка кувыркнулся в воздухе и сломанной куклой рухнул
