— Что именно? — усмехнулся Терг. — Почему за небольшую прогулку получил такое сокровище?
— Теперь я не понимаю вообще ничего!
— Да брось, брат. Чем-то ты нашему Белику глянулся, да и оценил он, что ты помогать пошел. Он мне так и сказал сегодня, так что бери и не сомневайся. Хорошая вещь. Не знаю, конечно, где он отыскал эту редкость, но не думаю, что ты сможешь за нее расплатиться.
«Да я и так, выходит, по уши в долгах, — мрачно подумал Стрегон. — Даже не знаю, как отдавать. Или ему от меня что-то нужно? Ведь не за красивые глаза он ее подарил? За помощь-то мечом расплатился. Разве что действительно… хотел извиниться?»
— Фьють! — присвистнул разбуженный шумом Лакр, рассмотрев необычную вещицу.
Он тут же проворно откинул плащ, почти бегом, спотыкаясь и чертыхаясь из-за попавших под голые пятки шишек, кинулся осматривать обновку вожака. Замычал, заохал, старательно ощупывая необычную вещь. Потом конечно же зашипел и сунул в рот порезанный палец, потому что не смог отказаться от соблазна отковырять хоть одну чешуйку. Наконец, разочарованно вздохнул, узнав, кому досталось это чудо, и пошел сообщать остальным, что их вредный, скрытный вожак и двуличный проводник сговорились, а потом нагло секретничали, оставив остальных умирать в неведении, в сомнениях и черной зависти.
Стрегон только головой покачал, теряясь в догадках не меньше, но предпочел побыть какое-то время в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Прошло часа два, голова начала раскалываться на части, а голодное брюхо заурчало на разные лады. Чтобы вернуться в лагерь, Стрегон сделал большой крюк, потому что за пару часов далеко забрел. Он в третий раз за последние сутки дошел до русла Мертвой реки, прошелся вдоль сухих берегов, отыскал свои собственные следы и, наконец, направился в обратную сторону.
Признаков присутствия чужаков ему найти не удалось. Следы Белика на земле тоже едва виднелись. Какое-то время Стрегон напряженно обдумывал одну догадку, но в конце концов решил просто спросить. А решившись, ускорил шаг, намереваясь разобраться с вопросами как можно скорее. Не станет ведь мальчишка врать? Как оказалось, он предпочитал молчать или уводить разговор в сторону от скользкой темы, если не желал ее обсуждать. Но ложь… нет, пацан не солгал им ни разу.
Уже почти дойдя до нужного места, Стрегон вдруг заслышал шум. Удивился, конечно, потому что не понимал его источника, после чего остановился и, естественно, прислушался.
— Эй, не смей! Не смей, кому говорят! Это мое! Курш, цапни-ка этого наглого вора за какое-нибудь место! — донесся до него возмущенный голос Белика. — Лакр, не тронь, а то пожалеешь! Шишкой сейчас кину! Ты слышал?!
Та-а-ак. Белик живой и здоровый — это радует. Курш, видимо, тоже, потому что активно рычит и шипит, отчаянно защищая хозяина.
Странно. Что там опять случилось?
— Жадина! — разочарованно отозвался невидимый Лакр. — Чего тебе, кусочка жалко?
— Не видишь — не готова еще!
— Да готова, чего ты врешь-то?! Чего я, по запаху не узнаю?!
— Ку-у-урш!
— Ладно! Ладно, чудовище! Уже ухожу!
— Так-то, — сердито фыркнул Белик. — А то как работать, так нет никого, а как на готовенькое, так вот они, явились — не запылились! Бери пример с Терга, рыжий! Он хоть и исходит на слюни, но руки к чужому добру не тянет! Ивер тоже терпит, хоть тоже слюни пускает! Торос вообще, как умный человек, чистит кольчугу и в ус не дует, а вы похожи на диких обезьян, готовых скакать под деревом ради спелого фрукта!
— Какие обезьяны? — оглушительно рявкнул знакомый бас. — Какие еще фрукты?! И где ты видал у меня слюни?!
— Да вон… вон капают! Вся сорочка мокрая!
— Ах ты, гаденыш…
— Это кто чего пускает? — вторил возмущенному голосу Терга хрипловатый баритон стрелка.
— Сказал бы я кто. Да только ты меня потом в этом же котле и утопишь…
Стрегон изумленно вскинул брови. Это еще что такое? Почему его грозный ситт превращается в балаган?
— Лакр, ты что это делаешь? — снова донесся до него полный подозрения голос Белика. — Ну-ка отойди оттуда! Кому сказано… гад! Шишкой? В меня? А боевым снарядом в лоб не хочешь?!
— Белик!
— На! Получи! Тройной удар слева и прямо по курсу!
— Торк! Ты ж мне в ухо попал!
— Ничего, я еще и в глаз могу…
— Вот ты как заговорил? Ну, держись!
— Лакр, мерзавец! — вдруг неподдельно разозлился пацан. — Ты что творишь?! Не смей… А! Я тебе покажу, как ветку раскачивать! Я тебе дам, как в меня кидаться! Получи! Терг, Ивер, внимание! Вы на линии обстрела…
— Эй, а по нам зачем?
— Ой! Хватит! — истошно взвыл невидимый Лакр, и Стрегон прибавил шагу. — Эй, кто-нибудь! Уберите его оттуда! Он же нам всю уху испортит!
— Я испорчу? Вот тебе! От чистого сердца! Получи!
— Белик!
— Мы тут ни при чем!
— Все при чем!
— Ату! Мужики, гаси его!
Стрегон почти бегом выбрался на открытое место, тщетно стараясь понять, в чем дело, и вот тут-то почувствовал, как у него самым натуральным образом отвисает нижняя челюсть. Как оказалось, дело происходило вокруг разгоревшегося костра с подвешенным на рогатинах котелком, где аппетитно булькала доходящая до готовности уха. Собственно, из-за рыбы-то и развернулась баталия, в которой, как ни удивительно, принимали участие все присутствующие. Проблема, судя по всему, заключалась в том, что, помимо ухи, над костром, подвешенные за хвосты, болтались две крупные рыбешки, которые кто-то пытался закоптить. Причем начался этот процесс давно и, вполне вероятно, очень скоро мог подойти к завершению. Поскольку рыбешек было только две, уха еще не дошла, а голодными были все, то, скорее всего, кто-то самый прожорливый (а это, разумеется, оказался Лакр) попытался утащить то, что уже было готово. Белик, конечно, возмутился, потому что добыча была его и готовил, естественно, тоже он. Быть может, даже не собираясь делиться, хотя котелок был взят большой, походный. Тем не менее свое добро пацан честно оберегал, отгоняя злостных воров колючими шишками. В то время как воры, надо думать, настаивали. И в результате по поляне теперь носился, подпрыгивая от особо
