И пора составить регламент работы испытуемому. Тогда получится у нас следующее. Мыслеречь оставим, причем между всеми. Командиром им назначим Хэрна, замкну-ка я их на него. Такой ужас, как срок отсутствия господина, — уберем, а вот преданность — повысим до максимума. Личная инициатива максимальная, чувство долга, порядочность и амбиции оставим на высоком уровне. Вложить систему самоликвидации, чтобы под пытками информацию не выдать. Да и хватит условностей, дальше пусть остаются людьми.
Я приблизился к графу. В глазах у него застыл ужас, и я вдруг машинально повторил слова бобика, которые он часто говорил мне: «Не бойся, все будет хорошо — я с тобой». Ножом, доставшимся от мага-канна, принялся на плече гвардейца рисовать руну плетения подчинения. Дело шло очень сложно, однозначно вторую операцию сегодня мне проделать не судьба. Если руну подчинения я смог установить самостоятельно, бессовестно используя ману алтаря, то с плетениями щита и атакующего плетения Порядка без помощи бобика не обошелся. Пришлось долго его упрашивать, объяснять и доказывать свою правоту в принятии решения насчет защиты и атаки. Бобик не хотел делать из разумных ходячий артефакт, тем более с вложенными плетениями Порядка, подкрепляя свое упрямство фразой: «Так никто никогда не делал, даже древние!» — на что я резонно отвечал: «Бобик, значит, мы с тобой станем первыми, и всего-то. Давай попробуем».
Отличная татуировка башки бобика получилась! Пес — как живой, правда. Граф только что-то дергается… Больно? Знаю, что больно, сам прошел через такое.
Умаялся я по полной, к концу операции еле на ногах стоял. После детальной проверки установленных плетений активировал их все разом. От усталости ноги подкосились, и я поломанной куклой рухнул на показавшийся мне таким мягким алтарь. Сквозь туман ускользающего сознания меня догнал голос графа — дикий крик боли, и я закричал с ним в унисон, и в этом крике с удивлением узнал также голос Хэрна, присоединившийся к нашему дуэту; а потом настала темнота, и я отключился.
ГЛАВА 10
«Как часто в последнее время я заканчиваю день полным отсутствием сил и потерей сознания!.. Мне катастрофически не хватает сил, мое тело несовершенно, оно маленькое и еще очень слабое…»
Вот с такими мыслями я проснулся в этот раз. Желудок требовал пищи, от голода сводило спазмами живот, но вставать пока не хотелось — сил не было. Да и подумать надо бы. Видно, я вчера сильно перенапрягся. Как бы срыва не произошло с невосполняемыми потерями. Надо быть осторожнее. А вот интересно, получилось ли у нас с рунами плетений атаки и защиты? Вот бы проверить!
Подумаю об этом… Бобик вложил в меня навыки гвардейца, и спросить его надо насчет того, что мне досталось от эльфа и «гориллы». Интересно, что у нас в итоге получится? Ну, это я уточню у него, думаю, завтра, после поглощения барона-мага.
Рядом кто-то копошился, гремела посуда, трещали дрова костра. Так, я дома, похоже… и Хэрн с кем-то рядом, уж его постоянное кряхтение я ни с чем не спутаю.
— …и вот очнулся я — от пинка, как оказалось, — смотрю, надо мной малец стоит, весь оружием обвешанный… все, думаю, к богам попал. А потом…
Понятно: Хэрн нашел новые уши, и историю своего возвращения к нормальной жизни из оков рабства пересказывает с большим удовольствием, причем каких-то небывалых событий напридумывал… но рассказ, надо признать, в его исполнении весьма занимательный, живой и интересный.
Понятно, что если Хэрн болтает без умолку, то значит, рядом должен быть граф, а Мартин…
— Хэрн, ты что опять насочинял? Я твою историю уже десятый раз слушаю, и ни разу ты ее точь-в-точь не рассказал, каждый следующий раз у тебя в рассказе что-то новое и обязательно волшебно-необычное происходит. Ты уж на одном варианте остановись, а то перед благородным сословием стыдно за тебя, — вмешался в рассказ Мартин.
Не понял: а он что тут делает… и кто за магом смотреть будет?
— Если бы ты не влезал постоянно, то стыдно бы не было. Ты, видно, забыл, что ко мне память возвращается постепенно, вот при каждом разе я и дополняю свой рассказ вновь всплывшими воспоминаниями.
— Уважаемый Хэрн, — неожиданно раздался совсем рядом со мной спокойный голос барона, — продолжайте, пожалуйста, вы остановились на самом интересном месте.
Опять не понял… а маг что тут делает?! И без присмотра, ведь он еще не «привит», а следовательно, остается максимально опасен! Они там что, с ума сошли?!
Нет — судя по раздавшемуся бульканью, они просто очередной раз устроили пьянку; пока я в отключке, решили с утра причаститься. Вот же гады… Пора просыпаться, иначе они еще что отчебучат.
Я потянулся, позевал всласть. Разговоры смолкли, я открыл глаза и повернулся к костру. М-да, полная идиллия: Мартин и граф с бароном сидят около меня, Хэрн кашеварит у костра, из котелка распространяется соблазнительный запах наваристой ухи, перед костром накрыт шикарный стол: мясо, рыба, какие-то деликатесы, явно не имперского производства (видимо, из мешков гвардейцев)… да чего там только нет! И три бутыли, а вон в сторонке еще парочка валяется, уже пустые, похоже. Банкет с утра закатили. Ну я им!..
— И что празднуем, господа, позвольте у вас узнать? — привстав на лежанке и подставив руку под голову, спросил я. — По какому поводу пьянка?
— О, малыш очнулся! — заулыбался Мартин. — А мы тут решили обмыть твое пополнение. Смит угощает.
— Какой еще Смит? — не понял я.
— Его сиятельство, граф Смит Орент, по поводу своего прихода в чувство после ваших экспериментов, ваша милость, решил угостить нас вином своих виноградников и отметить то, как он выразился, что все еще жив, несмотря ни на что. К нему решил присоединиться и его друг, барон, давший слово, что не причинит нам неприятностей. Тем более что строгий командир Хэрн приказал именно Смиту обеспечить лояльность господина барона.
— Вы с ума сошли:
