Офицер: Офицер. Тактик. Стратег

Мне не нужны ваши маленькие секреты, Вустер. Мне нужно, чтобы вы были моим другом. Вам не кажется, что британская разведка несколько увлеклась войной против России? Двести лет, Бертран, вдумайтесь. Сколько потрачено сил, средств. А каков результат? Не лучше ли сосредоточиться на колониях, которые и так трещат от напряжения, или на вашем настоящем враге – Германии? Трезвая оценка ситуации и вменяемые решения, не отягощенные лишними амбициями и детскими страхами, – вот всё, что мне нужно, Бертран. А на самом деле у вас всего один настоящий враг, которого вы почему-то считаете другом. Соединённые государства Америки на всех парах летят к идее мирового господства, и вы им помогаете. Ну вот это уже ни в какие рамки не лезет. Вы что, не понимаете, что мощная Великобритания, с колониями и сильным флотом, американцам совсем не нужна? Им нужно только одно. Доллар как единое платёжное средство – и весь мир в должниках. Вы же неглупый человек, Бертран. Почитайте американские газеты, послушайте их лидеров и сложите уже наконец два и два! Неужели вы полагаете, что Британия будет равным партнёром в переделе мира? Да спасибо ещё скажете за отведённый в прихожей коврик!

Где-то в душе Бертран ждал такого поворота разговора. Вербовка – это игра, в которую можно играть вдвоём, и Вустер понимал, что его переиграли всухую. Дело тут было даже не в злопамятном и скверном характере Уинтерсэнда, готового слить всех сотрудников, только чтобы не пострадать самому. Основная проблема заключалась в том, что они по привычке играли в России в шашки, а пришёл некто, кто сразу предложил партию в шахматы, причём в невыгодной позиции. Вдруг изменились правила игры, к чему он лично был не готов.

Но подставлять свою голову под удар Вустер не хотел ещё сильнее. И ещё Бертран был действительно хорошим разведчиком и прекрасно знал, что неформальные связи между сотрудниками разведок противоборствующих сторон – дело совсем не редкое. Поэтому ещё раз сложив все за и против, Бертран едва заметно кивнул и улыбнулся собеседнику:

– Вы полагаете, что я смогу оказать влияние на столь высоком уровне?

– Мир меняется, Бертран. – Новиков усмехнулся, прекрасно поняв значение последнего жеста. – Меняется быстро и неудержимо. И только от вас будет зависеть, взлетите ли вы на волне или утонете.

15

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

М. Ю. Булгаков. Мастер и Маргарита

Москва, Софийская набережная

Сэр Уинтерсэнд совершал свой обычный моцион по улицам Москвы и обдумывал ситуацию, сложившуюся в России. Буквально на его глазах большевики вдруг обрели дополнительный импульс, словно в машину на ходу вставили ещё один двигатель. И то, что он даже близко не понимал природы этого явления, сильно заботило кадрового шпиона.

Казалось, разгадка лежит на поверхности: в окружении вождя комми появился новый человек, что по времени совпало с радикальными переменами в политической жизни Советской России. Но при внимательном рассмотрении концы не сходились с концами: новый сталинский фаворит был вполне обычным человеком, со всеми присущими человеческой природе слабостями и недостатками. Тщеславен, жаден, сластолюбив. Если бы не эти качества, то как, к примеру, объяснить неуемное желание этого Novikoff сделать запись на радио? Уинтерсэнд внезапно улыбнулся: он наконец нашел подходящее определение для этого странного русского, которого Вустер настойчиво предлагает к вербовке. Это же менестрель, придворный трубадур Сталина! И что с того, что у трубадура в глазах застыли полярные льды? Разве в прошлые времена менестрели не бились на полях сражений плечом к плечу со своими сюзеренами? Может, этот парень воевал во время Великой войны, а потом был вместе со своим патроном на фронтах русской междоусобицы? А что до его внезапного появления, так, скорее всего, Novikoff поднимал рабочее движение где-нибудь в Южной Америке или ещё где…

Полковник снова улыбнулся своей гениальной разгадке и решил, что пора возвращаться. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы контролировать время, и, развернувшись, сэр Уинтерсэнд отправился в обратный путь.

Уже на подходе к зданию посольства он вдруг замешкался, почувствовав чей-то взгляд, но справившись с волнением, вошёл в здание и, кивнув охраннику, поднялся на второй этаж, где подал тяжёлое пальто с бобровым воротником и шляпу секретарю.

– Джонсон, сообщений из Офиса не было?

– Нет, сэр. – Долговязый веснушчатый парень повесил одежду на вешалку и аккуратно поставил цилиндр на полку для шляп. – Я поднимался к шифровальщикам, у них пусто.

– Как придёт, сразу ко мне на стол. – Уинтерсэнд вошёл в натопленный кабинет и, поддёрнув манжеты, подошёл к бару, где стояла бутылка кларета. Налив в бокал багровой жидкости, сделал несколько больших глотков, сел за свой стол поработать с документами.

Кирилл, внимательно отслеживавший все перемещения резидента британской разведки в мощную оптику из здания напротив, скосил взгляд на часы. Яд, размазанный по стенкам бокала, уже начал действовать. Оставалось лишь проконтролировать заключительную фазу спектакля.

Стереотруба с сорокакратным увеличением позволяла разглядеть даже мелкие детали, а направленный микрофон доносил вполне разборчивые звуки, и Новиков увидел, как внезапно вытянувшись в кресле, Уинтерсэнд замер, а потом упал лицом на стол, опрокинув бокал с кларетом на пол. Кирилл несколько раз щёлкнул киноаппаратом, превращённым в фотоаппарат с гигантским запасом плёнки, фиксируя для руководства завершающий этап карьеры матёрого разведчика.

Бертран Вустер появился ровно в четырнадцать десять и быстро придал картине завершающие штрихи.

– Всё, Глеб. Больше ничего интересного. – Майор повернулся в сторону своего начальника и вздохнул. – Теперь аккуратно дожать Бертрана, и дело, можно сказать, сделано.

– Тебя послушать, так всё просто и легко. – Глеб дернул плечом. – Да пока ты там по крыше ползал да в кабинет пробирался, я чуть не поседел.

– А чего седеть-то? Ни датчиков движения, ни камер наблюдения, даже сигналки на окнах нет. Сплошная пастораль и лепота. – Кирилл нейтрально пожал плечами. – Поехали рапорта писать?

– А здесь одного Пашку оставим? – Глеб с сомнением посмотрел на лейтенанта, отложившего в сторону оперативный журнал и приникшего к окулярам стереотрубы.

– Хочешь ему для компании девочек прислать?

– Вот уж перебьётся. – Глеб рассмеялся и шагнул в прихожую. – Поехали, в самом деле, а то я уже сутки на ногах, а ты и того больше.

Отчёт получился большим. Почти на пять страниц убористого текста. Закончив стучать по клавишам, Кирилл разделил копии и, поставив отметки в секретной части и запечатав отчёт в конверт, отправил в комиссариат.

Телефон негромко клацнул, как он всегда делал перед тем как зазвонить, и выдал громкую трель.

– Новиков у аппарата.

– Товарищ Новиков, секретариат товарища Сталина.

– Слушаю, товарищ Поскрёбышев. – Новиков машинально подобрался.

– Вы приглашены на совещание, посвящённое развитию ракетной техники. В восемнадцать часов.

– Понял, в