— Но в чем же выгода?
Джованни де Медичи с трудом сдержал довольную улыбку, сына начала интересовать прибыль, это очень хорошо. Козимо — талантливый мальчик, и при должном обучении из него получится прекрасный банкир, даже лучший, чем сам Джованни.
— Мы за все получаем свои деньги, за все. Конечно, за кредиты больше, но за векселя тоже получаем. Но это куда выгодней для клиентов, чем оплачивать услуги хорошей охраны.
— Кто это все придумал?
— Не я, мой мальчик, не я. Но я научу тебя, как обращать удобство клиентов в свою выгоду.
Так началась учеба Козимо банкирскому делу. До тех пор отец лишь учил его считать, теперь же стал объяснять принципы получения выгоды.
Козимо с изумлением понял, что его неприметный внешне отец знает все обо всех — у кого какой доход и какое наследство, сколько слуг, какая выручка, какие планы… Причем не только во Флоренции. Достаточно произнести заметное имя в Риме или той же Венеции, как синьор Медичи по памяти называл владения обладателя этого имени, оценивал состояние его дел и перспективы банкротства или, наоборот, возвышения.
— Труднее всего знать наверняка о папском окружении, там возможно возвышение или падение безо всяких на то оснований, но там же возможен и самый большой доход.
На вопрос сына, откуда ему все известно, Джованни де Медичи усмехнулся:
— Агентура, Козимо. Лучше постоянно платить ловким людям, которые будут знать все о тех, за кем поручено наблюдать, чем дать кредит и потерять на неспособности заемщика вернуть долг. Я не даю в долг, если не уверен, что его вернут. И не даю крупные суммы. Пусть лучше думают, что у меня их нет, чем возьмут и не вернут.
Да, Джованни говорил правду — Медичи никогда не заглатывали кусок больший, чем могли проглотить. Зато им не приходилось давиться комом в горле. Это Джованни внушал сыновьям сызмальства.
Правда, наступит момент, когда он сам вынужден будет рискнуть, как считают все, очень крупной суммой. И только его разумный старший сын Козимо будет знать, что никакого риска нет, это лишь видимость.
Но до знакомства с человеком, ради которого Джованни де Медичи сделал вид, что рискует, у Козимо оставалось еще немало времени. Этого человека звали Бальтазар Косса, в истории папства он известен как антипапа Иоанн XXIII, а многим современникам — как удачливый пират и ужасный растлитель женской части Италии.
С утра отец неожиданно объявил:
— Козимо, сегодня ты не пойдешь в школу. Ты нужен мне по очень важному делу.
Джованни сообщил новость почти торжественно, что позволило Лоренцо немедленно сунуть любопытный нос:
— А что за дело?
Отец не рассердился, а со смехом поинтересовался у младшего сына:
— Я хоть слово сказал о тебе? Ты пойдешь в школу, как положено.
Лоренцо не обиделся, но ухитрился шепнуть старшему брату:
— Наверное, тебя женят…
— Что?!
Подозрения Лоренцо подтвердил приказ отца надеть лучшую одежду.
— Я же тебе говорил, — насмешливо хмыкнул младший брат.
Козимо совсем пал духом. Да, конечно, во Флоренции бывали случаи, когда тринадцатилетних юношей женили даже на взрослых девушках или вдовах, но неужели отец столь безжалостен?! Несчастный подросток посмотрел на мать, уж она-то должна знать о замыслах отца? Наннина Медичи выглядела вполне довольной жизнью и была безмятежна.
Когда Козимо вышел к отцу, переодевшись, тот критически оглядел наследника, чуть поморщился, но махнул рукой:
— Хорошо. Пойдем.
— А куда?
— К нотариусу мессиру Нофри.
Сердце несчастного подростка упало окончательно. Зачем люди ходят к нотариусам? Заверять разные сделки, но в его возрасте сделка возможна только одна — обручение. С кем?! Почему молчит мать?
У нотариуса их ждал Микеле Бальдо, суконщик, чью дочь, рослую толстую Джованну, Козимо видел не раз. Неужели она невеста?! Но самой Джованны не видно, хотя ее присутствие необязательно.
Козимо удалось взять себя в руки и не сбежать. Но он едва не пропустил главное — отец представил его Микеле Бальдо как… партнера! Бальдо хохотнул:
— Сработаемся!
Это было немыслимо, невиданно, неслыханно — Джованни де Медичи внес три тысячи флоринов против тысячи Бальдо на покупку суконной мануфактуры в пользу своего тринадцатилетнего сына Козимо!
— Отец, но я ничего не смыслю в суконном деле… я никогда не думал становиться суконщиком…
Козимо возбужденно шептал это отцу, стараясь, чтобы не услышали остальные. Неужели Джованни де Медичи внял заверениям старшего сына, что банковское дело не для него, что он хотел бы заняться чем-то иным? Но не производством сукна же?! Это даже ужасней женитьбы на конопатой Джованне Бальдо!
Джованни де Медичи рассмеялся:
— Никто не заставляет тебя вставать к чану с краской или раскатывать сукно для нанесения рисунка, но как производят ткань и чем приносит доход мастерская, ты знать должен. Управлять всем будет синьор Бальдо, но ты владелец трех четвертей мануфактуры, и будь добр находить время заниматься своим владением.
Потом они подписывали договор у нотариуса, и взрослые мужчины с легкой усмешкой поздравляли юного совладельца мануфактуры:
— Теперь ты будешь членом Калималы — гильдии суконщиков.
Когда отец и сын Медичи вышли из дома нотариуса, чтобы отправиться на саму мануфактуру, Козимо почти с отчаяньем поинтересовался:
— Отец, но зачем мне становиться суконщиком?! Вы же хотели, чтобы я был банкиром.
— А ты хочешь быть банкиром?
— Лучше уж им, чем…
— Козимо, повторяю, никто не заставляет тебя самого заниматься производством сукна, просто нельзя складывать все яйца в одну корзину. Теперь у тебя есть мануфактура, которая будет давать прибыль, а прибыль еще никому не мешала. Когда Лоренцо исполнится тринадцать, я сделаю нечто подобное и для него. Теперь ты взрослый, должен быть серьезным и ответственным.
Услышавший последние слова Микеле Бальдо усмехнулся: куда уж серьезней! Старший сын синьора Медичи и без того выглядит взрослей своих лет. Он щуплый и невысокий, как отец, а глаза умные-умные… Эх, такого мужа бы Джованне… Но Микеле Бальдо так высоко не замахивался, понимая, что банкир Медичи, уверенно
