«Сиськи мять» – это было такое местное деревенское выражение, кое следовало понимать не буквально, а в переносном смысле – шататься без дела или заниматься какой-то нудной и не особенно приятной работой и никак не решиться ее поменять. Так староста Викентий на дворовых девок покрикивал: «Эко, кобылищи! Пастух уж стадо пригнал, а вы тут сиськи мнете! А ну, на дойку все!»
Дэну вдруг остро захотелось увидеть кого-то из своих… из бывших студентов. Такая тоска, бывало, накатывала на него после какого-нибудь особенно рискованного и трудного дела. Как вот сейчас…
Черт побери… Черт побери, а где же Сонечка?
– А что с вашей сестрой, дружище Арсений? Почему же она не пришла? Или припозднилась просто?
– Сестра? – молодой человек еще не отошел от спора. Бледное вытянутое лицо его пошло красными пятнами, глаза блестели. – Ах, Сонечка… Ей нездоровится что-то…
– Нездоровится? – встрепенулся Денис. – Как? Что случилось? Неужто простудилась, заболела? Так надо же…
– Так она дома, лечится, – Арсений покусал губы. – Отвар попила да решила сегодня спать лечь пораньше.
– Что ж…
До усадьбы было не так уж много. Велев срочно подать коня, Давыдов птицей метнулся в седло и, бросив лошадь в аллюр, понесся по скользкой дороге. Уже стемнело, но гусар знал путь как свои пять пальцев. Знал, где надо свернуть, а где придержать коня на ухабах…
Скорей! Скорей! Что там, интересно, случилось? Какая такая хвороба… Беспокоиться очень даже стоило – в эту эпоху любое ОРВИ могло стать смертельным, не говоря уже о гриппе или пневмонии.
Скорее… скорей!
Хлестнули по лицу мокрые ветки. Брызнула из-под копыт грязь. Денис придержал коня, спешился, переходя утлый мосточек через неширокий ручей, хорошо видный в призрачном лунном свете. Дальше уже будет получше, по крайней мере – светлей. Почти сразу за мостиком дорожка выходит из леса и тянется пологим берегом Угры. По ней и…
Чу! Дэн вдруг прислушался, затаил дыхание. Что-то чавкало позади! Нет – кто-то скакал! И кому что-то понадобилось ночью? Французский разъезд? Очень может быть…
Вытащив пистолет, Давыдов взвел курок…
– Денис Васильевич! Господин полковник! Это вы тут?
Ломкий мальчишеский голос… крик…
Господи… Розонтов! Этого-то еще куда понесло? Не надо было ему наливать столько… почти ведь ребенок еще.
– Корнет, вы как здесь?
– За вами, господин полковник… с-скачу…
Резко осадив лошадь, юноша спешился и едва не ухнул в ручей. Хорошо, Денис Васильевич вовремя ухватил его за рукав:
– Тихо, тихо… Спокойно, Николай! Значит, ты за мной…
– По приказу поручика Макарова! Чтоб сопроводить… Мало ли что!
– Ишь ты, мать ити, защитники выискались! – в сердцах выругался Давыдов. – Сопли до пупа… Да кого мне тут опасаться-то? Кругом родной партизанский край. Да ни один француз в лес на ночь глядя не сунется.
– Ой, Денис Васильевич… У нас ведь как говорят? И на старуху бывает проруха! Лишняя пара пистолетов и сабля – никогда лишней не будет.
– Так ты и пистолеты прихватил?
– А как же, господин полковник?! Вот!
– Убери, убери… – Денис поспешно затолкал пистолеты в седельные кобуры. – Еще выстрелишь ненароком.
Вообще-то парень был прав. Как и пославший его Макаров. Все правильно – мало ли? Раз уж сам Наполеон велел при поимке пристрелить. Просто пристрелить, как собаку. Видать, сильно он, Денис Давыдов, императора французов достал! Да уж, что и говорить – достал конкретно. Если, конечно, граф не соврал… Да ведь не похоже.
Взобравшись в седло, про Сен-Клера заговорил и корнет, уже немного протрезвевший от бешеной скачки:
– Мы так решили – французу не доверять. Француз – он француз и есть. Вражина! Ухо с этим графом надобно держать востро. Так все сказали.
– Да кто все-то? – подогнал лошадь Дэн.
– Все наши гусары… и еще – помещики, Арсений с Вольдемаром, – охотно пояснил Розонтов. – Они французу морду уже бить собрались – так он их всех разозлил! Дворян обозвал тиранами! За то, что мужиками владеют. Так ведь, Денис Васильевич, кому ими еще владеть-то, как не нам? Французам, что ли?
– Так, все так… – Давыдов спокойно кивнул, погладив лошадь по гриве. – Однако морду бить все же не следует. Граф все-таки. Да мало того – гость.
– Шпион он, – уверенно возразил корнет. – Вот как есть шпион! Везде свой нос сует, все ходит, что-то вынюхивает. А староста Викентий – ему помогает!
Вот тут Дэн не выдержал, расхохотался:
– О как! Помогает, говоришь? Так что же, выходит Викентий – тоже шпион?
– Вике-ентий? – протянув, Коленька презрительно хмыкнул. – Да разве ж могут мужики шпионами быть? Умов не хватит. Мужики – мужики и есть. Да и по-французски они говорить не умеют… Денис Васильевич! А мы куда?
Давыдов хотел ответить, что «на кудыкину гору», да лишь махнул рукой и пояснил, что, мол, скоро сам увидишь. И впрямь, невдалеке, у излучины, на залитом лунным светом холме таинственно темнела усадьба.
Добрались быстро, минут за пять. Денис спешился и, бросив поводья корнету, подошел к калитке. Въезжать через ворота, беспокоить почем зря хозяев, уже, верно, видевших десятый сон, как-то не очень хотелось. А вот калиточка, как ведал Дэн, иногда, было, что и вообще не закрывалась… Да там и слуги рядом, в избенке – всегда можно позвать…
Толкнув калитку, Давыдов негромко свистнул…
– Кто здесь? – спросил из-за ограды заспанный девичий голосок.
– Фекла! Ты? – обрадованно улыбнулся Денис.
– Я… ваш-бродие! – узнав гостей, служанка выбежала навстречу. – Ой, славно-то как! Вот и хорошо, что пожаловали. Барышня-то наше, ох-ох…
– Говорят, приболела? – снова встревожился Дэн.
Фекла замахала руками и засмеялась:
– Да не, не приболела. Затосковала только. Во флигеле заперлась, видеть никого не хочет… Может, Денис Васильевич, хоть вас…
– Затем и приехал, – пригладив бороду, полковник задумчиво глянул на Розонтова. – Мне бы вот корнета куда-нибудь деть. Где бы ему заночевать-то? В дом-то, пожалуй, поздно уже.
– А и зачем в дом? – захлопотала служанка. – Лошадей у конюшни привяжем, а в дом ненадобно. Тут у нас, рядышком, кухонька летняя. Коли молодой господин не побрезгует… Перины, правда, нет…
– Не побрезгует. – Денис властно подозвал своего полупьяного спутника: – Вот что, корнет…
Сонечка встретила возлюбленного без особого энтузиазма. В шелковом светло-зеленом халатике, накинутом поверх пеньюара, она лежала на софе поверх добротного английского пледа. Рядом, на столике, в бронзовом подсвечнике ярко горели свечи. Судя по ним, девушка то ли читала, то гадала, то ли раскладывала пасьянсы…
Нет, все же читала… Острый взгляд Дениса заметил выглядывающий из-под пледа корешок томика Руссо.
– Сначала Руссо, потом – Вольтер… А там и до Марата недалеко! – стараясь развеселить барышню, пошутил Дэн.
Шутку не восприняли. Темные, с
