– Лерийские самки изначально метали икру, – каверзно уточнил Дор.
– В озере, – добавил Гон.
У профессора задергался глаз, но он мужественно, с отвагой истинного лерийца продолжил:
– Ночное зрение, голубая кровь…
– Белая кость! – поддакнул Гон.
Профессор засопел.
– Боевые корабли и оружие варягов…
– Ага! – встрял Дор, а профессор поперхнулся словами. – Когда варвары, сытые и утомленные, захрапели у костра, недобитые мужские особи лейри выползли из пещер и добили варягов их же оружием…
– Ну-у, не всех, – поправил его Гон. – Тех, что поупитаннее, оставили на развод. Самки лейри обездвижили захватчиков своим ядом, самцы уволокли будущих производителей в пещеры и там…
– Можно спросить? – вмешалась любознательная Мира.
– Спрашивай, – Дорвард благосклонно улыбнулся ей, а Гидеон нахмурился и рявкнул:
– С места! – Осадив рьяную дейгарку на полпути.
– А почему… – Мира чуть замешкалась в проходе. – Почему лейры не использовали яд с самого начала?
– Хороший вопрос… – озадачился Дор и задумчиво потер подбородок, а Гон сердито ответил, явно передразнивая профессора:
– Сие так и останется тайной, ибо нам не познать всей лерийской сущности тамошних самок…
– Вот! – Захарий тотчас ухватился за Мирину реплику. – Недоумение этой студентки вызвано очевидными нестыковками в повествовании, – профессор оскалился в сторону Мирочки, а она стушевалась, села и опустила голову. – Да! И нестыковки доказывают, что ваша история – заблуждение. А в действительности все было так…
Мира виновато посмотрела на близнецов, и Дор одарил девушку свирепым взглядом. Гон усмехнулся.
А Бидпельсен снова был на коне!
– Истина в том, друзья, что выходцы из Солнечной системы, называющие себя варягами и лейри, – дети ночи из галактики Тарантула – основали великую нацию лерийцев. Даровали своим потомкам целый космос, вышли к звездам и покорили…
– По мне, так они лучше бы сидели в своих сырых пещерах, – заявил Дор, – и не портили вакуум.
Профессор заскрежетал зубами.
– Знаю! – Мира вскочила, сообразив, как исправить оплошность, и трое преподавателей уставились на нее в ожидании.
– Знаю… – девушка вздохнула с облегчением и ни капли не смутилась под прицелом множества кукских глаз. – Все логично! Лерийки не убили варягов, а позволили им, ну… – она слегка порозовела. – Размножаться… Потому что… Их общие дети обрели уникальную для лейри возможность – находиться на солнце, не боясь ожогов, – звонкий голос Миры уверенно окреп. – Ведь недаром лейри называли себя «детьми ночи» и выходили наружу лишь при свете лун. Солнечный свет обжигал их и ослеплял…
– Ты погляди, – с гордостью умиляясь своей ученице, шепнул брату Дор. – Какая умница. – Гон же насупился и скрестил на груди руки, просверливая Миру взглядом. – Далеко пойдет…
– Потомки варягов и лейри живут на свету и видят ночью почти как днем, и могут подолгу находиться под водой. Жабры у них не атрофировались, а встроились в легочную систему. Произошел естественный отбор и…
– И? – профессор насмешливо смотрел на нее. – Милая барышня, как вас зовут?
– Мира Варгес! – ответила девушка. – Я – дейгарка.
Профессор фыркнул.
– Это очевидно… Так вот, уважаемая дейгарка, как, по-вашему, примитивные, мечущие икру самки могли это прогнозировать? А? – теперь он торжествующе смотрел на докторов.
– Как… – Мира слегка растерялась, пытаясь что-то такое припомнить, но ответ ускользал. – Они не прогнозировали, а…
– Чуяли, – Дор выручил любимую ученицу и одобрительно улыбнулся ей. – В лерийцах заложен инстинкт улучшения рода и выживания. Механизм привязки. Самка подпускает к себе самца, способного улучшить потомство, а самец ищет самку по аналогичному принципу. Хотя иногда бывают осечки, но… Подобная эволюция и обусловила усиленную экспансию.
– Да, – согласился с ним профессор на этот раз. – И это не единственная способность, переданная потомству.
А далее Бидпельсен разошелся, прославляя свой народ.
– Отвага варягов, помноженная на инстинкты лейри, даровала им огромную силу, которая спасала в моменты опасности и в бою делала лерийцев непобедимыми. Они крушили врагов и двигали скалы, и…
– Вообще-то, это побочный негативный эффект, – быстро вернул профессора к реальности Гон. – Так называемый «синдром берсеркера», вызванный неполной хромосомной совместимостью в процессе адаптивной подстройки организма. Характерен только для самцов. Выражается в приступах неуправляемой ярости и пробуждается в молодняке примерно к двадцати годам. Юноши вынуждены учиться его контролировать. Но, увы, это все равно делает их первый половой контакт болезненным и даже порой смертельным. Бесконтрольно они могут причинить вред себе или самке. Из-за чего самки вынуждены принимать удар на себя или прибегать к яду, что весьма нежелательно для обоих…
– Но лерийцы научились обуздывать эту ярость и применять ее во благо в битве, – напыщенно возразил профессор.
– Ну да, – подтвердил Дор, – особенно когда при инициации используют тела женщин покоренных ими туземцев, не спрашивая и не жалея. Среди кадетов наверняка есть лерийцы, уж они-то знают.
На самом деле, некоторые куки-лерийцы впервые узнали жуткую правду о собственном происхождении и пребывали в шоке, а кое-кто начинал шуметь и волноваться. Курсанты затаились или заерзали, предчувствуя скандал.
– Я-я за правду и биологическую достоверность! – сообщили эризийцы. – Как ни крути, за редким исключением, лери из варягов как были дикарями, так и остались. В своей неукротимой страсти к завоеваниям и бессмысленной одержимости…
– Айяяя! – профессор издал боевой клич и ринулся на докторов. Дор-Гон увернулись и, благодаря преломляющему зеркалу, досталось в основном кафедре. Пока Захарий избивал кафедру и зеркало, благо не бьющееся, доктора орали благим матом:
– Вот-вот! Что и требовалось доказать! Варвары! Вандалы! Драчуны!
Мира округлила глаза и приросла к месту. А куки вскочили и неразборчиво скандировали, подначивая преподавателей, и лишь один непоколебимый Ка-Дуко вызвал службу безопасности, запустил «адскую машинку» и перевел изображение из аудитории в рубку старпому.
Вскоре импульсы в штрихкодах всех утихомирили. Профессор устал, занемог и, тяжело дыша, хватался за сердце. Вскоре санитары унесли взъерошенного лерийца в госпиталь, а Дор-Гон обменялись взглядами и устремились туда же. Выполнять свой врачебный долг. Раз Захария Бидпельсена угораздило стать его-его пациентом. Тем временем сержант, планомерно орудуя штрих-кодером, вытурил кадетов из аудитории. Мира растолкала впавшую в ступор Ариссу и увела ее.
– Называется, сходили на лекцию, – только и смогла вымолвить холдеянка по дороге в казармы.
А Мира переживала за докторов. И
