Когда сыщик закончил говорить, а рассказ бы короткий, Банни некоторое время молчал. Но глаза его светились.
— Именно так, господин Диксон! Обед для двадцати незнакомых отъявленных мерзавцев, каждый год и в один и тот же день. Кстати, вы не заметили чего-то необычного за столом?
— Да, одно место пустовало!
— Двадцать одно место! Ол райт. Все к лучшему в этом лучшем из миров, если только не к худшему, в конце концов! Лорд Денвертон не придает особого значения этому незанятому месту. И это, на мой взгляд, верх глупости! Все именно в нем, господин Диксон! Гость, который не приходит!
— Банни, буду рад, если вы просветите мою черепушку.
— Увы! Обязан поведать вам одну китайскую историю, настоящую китайщину. Начало ей было положено двадцать лет назад.
* * *— Ужас навис над Пекином! Ужас навис над всеми европейскими концессиями!
Все коммуникации прерваны. Местное население бежит, часть его пытается укрыться в стенах концессий.
С гор спустился Фу-Су и продвигается по равнине. Он стоит во главе настоящей армии пиратов, хунгузов, набранных на всей обширной китайской территории. Его мечта — оттеснить европейцев к морю, утопить их там, если он не успеет разорвать их на куски.
Он сеет настоящий ужас: сжигает деревни, занимается грабежами, вытаптывает поля, уничтожает население. Больше всего он ненавидит английский флаг… Когда в его руки попадают англиканские миссионеры, их подвергают немыслимым пыткам.
Долгие годы террор Фу-Су касался только дальних провинций. Сегодня у него разыгрался аппетит. Он хочет овладеть столицей, императорским городом, Запретным городом, а главное — захватить европейские кварталы.
И действительно, долгое время баланс сил клонился в его сторону, когда вдруг в его войсках разразилась страшная эпидемия. Она уничтожала его войска лучше самой мощной артиллерии в мире.
В это время поспешно высадились силы объединившихся наций, свежие войска предприняли наступление против завоевателя.
Армия Фу-Су была разбита, но ее предводитель не попал в плен к победителям. Его сочли мертвым, но информаторы сообщили, что он жив.
Фу-Су продолжал убивать исподтишка. Из солдата он превратился в убийцу. Для многих китайцев он стал Богом.
Прошли годы. Преступления Фу-Су продолжались. Вдруг наступила передышка. И тогда узнали, что образовалась тайная лига (будто их было мало в Китае!), лига, которая давала ежегодный обед для двадцати бандитов. Я знаю устав этой лиги. Он короток:
Каждый год двадцать негодяев приглашаются на обед. После обеда они получают вознаграждение за то, что откликнулись на приглашение. Наступит год, когда явится всегда отсутствующий гость. Он займет свое место за столом. Это будет Фу-Су, который вернется на нашу землю Дорогой Богов.
Было искушение посчитать это очередным ритуалом, характерным для Востока, потому что на самом деле таков символ конечного воскрешения. Мертвый Фу-Су вернется в мир живых и будет рад во время своего первого земного пира оказаться среди настоящих разбойников с большой дороги. Это нас практически не заинтересовало, когда меня внезапно отозвали в Лондон. Я вернулся неделю назад и тут же был приглашен к секретарю премьер-министра. Лорд Дэмбридж уже несколько месяцев лечится от тяжелой болезни в санатории на континенте.
— Липтон, — сказал мне секретарь, — я вызвал вас, чтобы упрекнуть.
— Сэр, прекрасные слова, чтобы пожелать добра, — ответил я.
— Надо ли, чтобы обычаи Китая укоренились у нас?
— Конечно нет, сэр, поскольку вряд ли стоит их рекомендовать.
— Так вот! Вот уже несколько месяцев меня заваливают анонимными письмами следующего содержания: Ежегодный обед Денвертона то же самое, что ежегодный обед Фу-Су. Решить проблему может Банни Липтон. Имя Фу-Су пробуждает у нас в памяти слишком ужасные события, чтобы пропустить их мимо ушей. Поэтому я и вызвал вас из Пекина в Лондон.
Банни Липтон повернулся к Гарри Диксону.
— Так вот! Господин Диксон, этот секретарь оказался не так уж глуп. Не знаю почему, но я увидел действительное сходство в этих странных обедах, хотя их дают далеко друг от друга.
— Ничто не доказывает, что тайна носит криминальный характер, — усомнился сыщик.
— Увы, носит, господин Диксон. В тот же вечер, когда я прибыл, я получил посылку, в которой лежала только что отрезанная голова. Голова довольно пожилого китайца, которого я не смог идентифицировать. Но готов дать руку на отсечение, что это автор анонимных писем, адресованных премьер-министру или его секретарю. Неведомый хозяин наказал за предательство!
— Мне кажется, Банни, что стоит разузнать, почему лорд Денвертон занес столь странное распоряжение в свое завещание.
— Разве я этого не делал, господин Диксон. Я перевернул нотариальные записи, опросил за несколько дней полусотню законников. Я старался, не щадя сил… нуль и нуль! — простонал Банни Липтон.
— Насколько я помню, покойный Стентон Денвертон был человеком истинного здравого смысла, немного мизантропом, но неплохим человеком. Он много путешествовал.
— Да, но не вне Европы. Он любил подолгу бывать во французских, немецких, швейцарских и австрийских курортных городах. Не любил Англию, ему не нравился ее климат. Такие сведения о нем я раздобыл. Что касается наследника, полное ничтожество, не способное ни на зло, ни на добро.
— Я думаю так же, Банни. А что вы думаете о персонале Денвертон-Хауза?
— Самый обычный. Никто не привлек нашего внимания с точки зрения нашего расследования.
— А что вы скажете об этом?
Гарри Диксон протянул приятелю небольшой кинжал с нефритовой рукояткой.
Банни с ужасом глянул на оружие.
— Ключ к Дороге Богов! — воскликнул он.
— Если я вас правильно понял, Дорога Богов означает смерть?
— Примерно так, но есть один нюанс. Это, скорее, страшная дорога, по которой шествуют посланцы Смерти, вернее, сами мертвецы, которые хотят вернуться в мир живых. Точнее сказать не могу. У меня для этого нет достаточно точных сведений.
— Почему этому маленькому кинжалу дали такое странное название?
— Вы его хорошенько рассмотрели?
— Нет еще.
— Вы держите в руках небольшое состояние, несущее смерть, — улыбнулся Банни. — Лезвие из чистой платины, нефрит тоже особого рода, его редкая разновидность. Он зеленый на просвет. Его называют «щека смерти», и он действительно имеет этот неприятный трупный оттенок. Впрочем, коллекционеры-любители готовы платить за него неимоверные деньги… Полагаю, неловкий метатель, желавший поразить вас этим оружием, предпримет кое-какие усилия, чтобы вернуть его себе.
Воцарилось молчание. Гарри Диксон поставил стакан виски перед Банни. Тот выпил, но его мысли витали вдалеке.
— Только дьяволу известно, куда мы движемся, — сказал он. — Вам приходилось, господин Диксон, отправляться по столь невнятным следам?
Сыщик улыбнулся… Конечно, такое с ним случалось не однажды. Они молчали. Банни мелкими глотками смаковал жгучий напиток. Гарри Диксон курил. Из глубины квартиры доносились привычные звуки: миссис Кроун, гувернантка, звенела посудой. Напольные часы медленно отбивали секунды: раз, два! Раз, два!
Банни Липтон перехватил взгляд Диксона, не сводившего глаз с циферблата.
— Вы ждете кого-нибудь, господин Диксон?
— И да и нет… Кого-то, кто не должен был уходить.
— Тома Уиллса, вашего ученика? Я хотел бы пожать ему руку.
Гарри Диксон нажал кнопку звонка.
— Куда подевался Том? — спросил он у миссис Кроун, которая появилась, вытирая мокрые
